ANASTASIYA FOX - Небесные изъяны

Я был свободен, рот и конечности больше не сковывали мерзкий скотч и плотные верёвки. Я встал с кушетки и побрёл, побрёл к выходу. Мне не хотелось ворошить то, что со мной только что произошло. Мне не хотелось разыскивать в незнакомом пространстве Гленна, которого, может, тут уже и не было. Я не хотел причинять ему вред сейчас.

Я шел опустошённый, с навязчивыми мыслями и воспоминаниями, знаете, такого состояния не бывает даже после литра текилы. Я нашёл выход, который служил одновременно и входом, через который я сюда попал несколько часов назад, и благополучно покинул пристанище Мистера Ласта.

На часах горело 02.02. Глаза по-прежнему были влажными, а в душе я чувствовал себя неимоверно подавленным. Я угодил в ад, сломавший меня психологически. Через несколько минут я добрался до своего дома. Не умываясь и не раздеваясь, я подошёл к постели и рухнул…

В 09.00 автоматически сработал будильник, и я открыл глаза. Тело ломило, отпечатки грубого скотча на лице напоминали о случившемся вчера.

Я заварил чашку кофе, открыл холодильник и обнаружил, что он абсолютно пустой. Мои страхи улетучились после глотка свежего кофе, а гнев и обида впились в меня, словно ржавые гвозди. Я сел за письменный стол, открыл свою книгу и принялся описывать то, что случилось вчера со мной и то, что случится с Гленном Ластом потом…

Проснулся я с помятым лицом, на моей левой щеке отпечатались буквы, которые я старательно выводил весь предыдущий день. Я не выходил на улицу, не выглядывал в окно, а лишь иногда заваривал себе чёрный, крепкий кофе, чтобы не вырубиться и закончить начатое. Занятие настолько увлекло меня, что всякие там эпидемии и прочая ерунда, так активно транслировавшие по ТВ и радио в последние дни, не имели для меня ни малейшего значения. Но пустой желудок начинал медленно, но верно сводить с ума, сегодня аппетит нарастал так, что мне уже хотелось с иронией представить собственный холодильник не пустым, а с добротными запасами – как говорил Мистер Ласт. Нотка юмора смешалась с горьким гневом, я сглотнул слюну и принял непростое для себя решение: отправиться за покупками в Эль-Рок. Благо, между загнивающим поселением и расцветающим городом пока что никто не выставил блок-постов – и всем простым смертным можно было ездить туда-сюда. Я понимал, что всеобщая паника увеличивается подобно снежному кому, и что скоро порядки радикально изменятся. Нахлынувшие мысли расстраивали меня не потому, что я боялся опустошения всех холодильников вместе с прилавками и гибели человечества – гораздо серьёзней я переживал из-за того, что не успею выполнить свои планы. С этими размышлениями я вышел на улицу и повернул налево, не проходя мимо дома Гленна, и зашёл в собственный двор. Я старался не вспоминать о случившемся, чтобы сохранить трезвый план и холодный ум, иначе я всё мог испортить. Я завёл свой старый потрёпанный бьюик бежевого цвета и выехал на главную дорогу Касл-Кума.

Путь до Эль-Рока традиционно занял чуть меньше часа. Уже привычный пусть и ненавистный мне суперкамет «Супер-Эль» ничем не отличался от иных магазинов подобного типа, но всё же выделялся тем, что люди в нём теперь будто бы жили. Многие посещали это место так регулярно, словно боясь упустить что-то главное. Но люди всего на всего сходили с ума дома на карантине, посему эта отдушина являлась единственным глотком свежего воздуха. К счастью, я подобным не страдал, и для меня поездка в магазин, как и в сам Эль-Рок, в принципе, представлялась пыткой. Пыткой поднимать глаза, улыбаться, произносить вежливые слова и соблюдать идиотские формальности – а главное – наблюдать такое количество осточертевших мне людей! Однако, чтобы банально не сдохнуть от голода, я совершал эти непростые общественные формальности.

Я взял железную и дико холодную продуктовую корзину и как обычно направился в мой любимый овощной отдел. Красота и яркость растительной пищи не могли сравниться ни с чем. Рядом со мной стояла маленькая курчавая девушка, увлечённая этим занятием так же страстно, как и я. Я посмотрел на неё – она не замечала ничего вокруг себя. Я отвернулся, положил в корзину сельдерей, лук и базилик. Потом снова оглянулся на неё. Она по-прежнему, погружённая в выбор продуктов, не обращала на меня никакого внимания. Я обошёл её со спины и открыл холодильник с замороженными овощами. Теперь я смотрел на девушку через правое плечо – как же она была молода и прекрасна! Наконец-то она почувствовала на себе мой взгляд, и, засмеявшись, закрыла холодильник. Её внимание растопило моё пресное, замёрзшее болото чувств, и я улыбнулся прекрасной незнакомке в ответ. Особенно мне понравилось то, что на ней, как и на мне, не было этой треклятой маски – стало быть, и она также презирала все эти идиотские формальности!..

В отделе с овощами и фруктами практически никого не было. Зато отдел мясной продукции был завален тушами, человеческими тушами. Живые мертвецы в масках толкались и выкрикивали что-то, они стояли к мёртвой плоти животных лицом к лицу, выбирая кусочки трупов пожирней, чтобы заесть своё чревоугодие, наплевав на пресловутую «социальную дистанцию», о которой сами же без устали постоянно долдонили! Я ненавидел эту лицемерную толпу, ненавидел тот факт, что разумные существа платят за жестокость, которая так издевательски относится к существам, не являющимся нашей едой. Ведь они – наши соседи! Человек возомнил о себе Бог знает что! Но именно Бог видит истину, за что и наказал человечество в очередной раз неизвестным вирусом. А они, как букашки, продолжали бездумно лететь на свет и разбиваться об лобовое стекло. Мне стало противно, я отвернулся и отправился на кассу в поисках бездрожжевого хлеба. Мой скудный выбор всегда привлекал внимание чревоугодников, наверное, им казалось, что я настолько беден, что не могу позволить себе даже один кусок мяса. Мне нравилось выделяться, меня восхищало то, что я всю сознательную жизнь, несмотря на то, что родился в деревне, придерживаюсь растительного питания. Мои рассуждения прервал шум. Басистый голос раздавался на весь магазин. Сначала я не очень понимал, что он говорит, видимо, из-за его западного акцента, но потом вслушался и наконец-то разобрал.

– Вы, неповоротливые существа! Почему товар до сих пор не разделан и не выложен на полки? Работать надоело?

Я обернулся. Внутри меня всё закололо, мурашки пробежали по телу, холодные капельки пота выступили со лба, и я оскалился, словно зверь. Моя голова медленно повернулась на крик, и я оцепенел. Не знаю от чего, обычному человеку покажется это сущим пустяком, но мои принципы, моё видение и этическая сторона отчаянно бунтовали. Я увидел мясника в белом кровавом халате и в нелепой шапочке-колпачке, а на его толстом лице – отчётливые черты злости – удивительно, но этот скот тоже пренебрёг медицинской маской, хотя, казалось бы. Из пасти разъярённого мясника летели слюни, а из пухлых, размашистых рук – искры. Я смотрел прямо в жерло его вулкана, в обиходе называвшимся ртом. Он дымился, а мой гнев тем временем возрастал до предела. Я готов был схватить кинжал, которым он отрубает головы беззащитным животным, и проделать с палачом ровным счётом то же самое немедленно.