Сергей Ходосевич - Невероятное рядом. Сборник поэзии и прозы с мистическим сюжетом

Алес навел ружье на зверя и замер – зверь нашел его. Опытный охотник пропитался тем страхом, которым ему запомнилась первая охота. В голове его пронеслись воспоминания. Еще, когда он был неопытным, и вышел один на один с добычей, когда огромное, пышущее жаром тело сохатого лося неслось на него, Алес замер и не мог нечего сделать. Тогда ему пришлось сделать огромное усилие над собой, чтобы заполучить первую добычу.

И сейчас ему приходилось делать над собой усилие, и сейчас он боялся зверя. А в косолапом не было страха, косолапый быстро понял, чего хочет охотник, от того в звере была только ненависть к Алесу. Огромными лапами, медлительно, с ужасающей ритмичностью движений, зверь навалился на ствол и ствол начал трещать.

Услышав треск и почувствовав, как дерево валится, Алес очнулся, он осмелел от страха, вскинул ружье и выстрелил. Зверь отступил. Он отшатнулся больше от того, что его застал врасплох громкий звук, чем от того, что заряд ему навредил. Алес спрыгнул с накренившегося дерева и понял, он не знает, что теперь делать – пуля не пробила череп.

Бурый держался поодаль рассматривая своего врага. Алес не мог отделаться от чувства, что перед ним разумное существо. Зверь смог обезвредить ловушку, и теперь держится на почтительном расстоянии, как будто он понял, чем чревата схватка, и не хочет вступать в битву. Тогда охотник всерьез задумался над тем, не персонаж ли это бабушкиных сказов перед ним сидит.

«Берендей – это обворощенный в потапыча человек. Чтобы обратить такого назад, нужно надеть на него какую-нибудь одежду» Так думал Алес. Он осмотрел себя, перевел взгляд на врага. Ничего, что на себе носил охотник не смогло бы налезть на зверя. Только поясом можно было опоясать берендееву лапу. Но Алес не собирался лезть на него, в несколько раз превышавшего по размеру и весу не то, что охотника, а своих родичей. Охотник снял с себя ремень, заменил его веревкой и бросил его берендею, понадеявшись на то, что тот сам оденется.

Зверь словно потерял рассудок. Он оскалился, протяжно заревел, фыркая мясистыми губами, отшатнулся от одежды. «Точно берендей, да назад только, паскудник, не хочет…» – подумал Алес. Тогда он подошел к ремню, схватил его и, сперва робкими, но постепенно смелеющими шагами пошел на берендея, держа на вытянутой руке пояс. Зверь в панике побежал. Охотник, ошалев, погнался за ним. Бежали долго, а бурый еще и вслепую от накатившего страха, потом зверь встал. Алес, не понимая, повторил за убегающим, как вдруг осознание пронзило голову охотника. Хозяин леса угодил в болото.

Поникшим взглядом Алес провожал утопающего. Погружался косолапый очень медленно. Сперва, осознав свое положение, он ревел, что есть силы и бил лапами по воде, пока трясина не затекла ему в глотку, пока подводные растения не связали ему лапы. Охотник чувствовал угнетение, потому что позволил умереть человеку и потому что придется возвращаться, первый раз в жизни, ни с чем.

Слабый ветерок шевелил ветвями у самых вершин деревьев, создавая приятный гул, к которому Алес прислушивался, пока грустил. Лес ему казался домом, настоящим, но чтобы охотник не чувствовал, там, где кончался один, начинался другой дом с женой и ребенком. И сейчас он подвел второй дом. Но ему было все равно. Сейчас его окружал шепот ветра, солнечный день и лучики света, пробивавшиеся сквозь купола раскидистых крон.

Подойдя к месту, где лежало ружье, охотник понял, что он не один. Все его существо замерло, слух напрягся. Вскоре Алес заметил, что поодаль от него прятались за поваленным деревом, робко нюхая воздух, трое маленьких хозяев. Пускай их шерстка не успела огрубеть, а во взглядах читалось наивность, размером они были с крупного, но обычного хозяина.

Вряд ли маленькие дети превратились в берендеев, ибо не было во взгляде их и тени разума. Берендей, вероятно, зачал их от обычной зверины и появились на свет они обычными, хотя и крупными. «Понятно почему он не хотел превращаться в человека…»

Человек их не боялся. Они не знали бояться ли им человека. Они никогда не видели такое существо, им казалось, что сила на их стороне и поэтому не стоит бояться существо с палкой. Зверята не знали, чего ожидать и от этой палки, когда человек, привычным движением взвел палку, и стал подходить ближе. Они не представляли, чем палка может им навредить, когда человек замер. И когда человек посмотрел через прицел палки на одного из них, маленький хозяин леса смотрел в ответ чистыми, заинтересованными глазами. Зверята не знали, чего ожидать. И через секунду двое из трех узнали, а один ощутил это на своем черепе.

Когда двое убегали, Алес присел и нажал на курок еще раз. Маленький хозяин дернулся и побежал медленнее, позже издал звук – не то рев, не то плач. На одну ловушку сработало больше.

Подойдя к раненому, Алес схватил ружье за дуло и, без жалости, размеренно, заученными движениями принялся бить прикладом зверенышу в голову – охотник берег заряд. После трех мощных ударов, звереныш собрался с силами, встал и попытался уйти, Алес не решился пойти за ним, охотник знал, что добыча уже не уйдет. И правда, что-то сломалось в голове у маленького хозяина – он, шатаясь и ревя, нарезал полукруг, а потом окончательно потеряв стороны света, вернулся к охотнику и уткнулся мордашкой в ногу. Еще через два удара, жертва прекратила кричать. Через пять – ее голова представляла уже собой кашу, бесформенное месиво со шкурой. Охоться Алес для себя – он бы оставил голову нетронутой и повесил как трофей, но заказчику нужна была только шкура, а попытайся охотник добить добычу ножом, он мог бы ее повредить. Алес возвращался домой.

Алиса вцепилась в мужа. В этой хватке было все. Любовь, отчаяние, злоба и облегчение. Охотник обошелся без объяснений. Отделался «так надо было» и парой новых гостинцев. Да и жена ему ничего поперек сказать не могла. Только тихо плакала и тосковала. Муж это чувствовал и на этот раз остался дома на один день дольше. Потом опять в лес.

– Кабан – это быстро… – виновато улыбаясь, говорил Алес. Он чувствовал себя должным Алисе, но это не могло удержать его. Он ушел за кабаном.

Вернулся охотник скоро. Когда вышел он из лесу, издали еще завидел, что порога его к лесу тянулась цепь косолапых следов, на каждом четвертом виднелись следы порезов. Охотник ускорил шаг, сердце у него екнуло, а глаза увидали беспокойную толпу соседей.

Снимали шапки, расступались и тупили взор в землю они, покуда охотник робко шагая приближался к дому. «Соболезную», «понимаю», «скорблю» он слышал со всех сторон. Медленно, словно боясь кого-то разбудить, прошел Алес через развороченные сени и замер. Об Алисе напоминали лишь скатерть, измазанная перевернутыми яствами – ждала мужа, клоки растрёпанной одежды и оторванная нога чуть выше голени. Развернулся тогда охотник и пошел домой. Не было у него больше дома, кроме леса. Берендей отнял у него человеческий дом. Неизвестно какой леший помог ему выбраться из болота, но Алес лес делить с берендеем не собирался.