Игорь Денисов - VULGATA

– Спасибо, мамочка, – сказал он. – Все было очень вкусно. Можно взять яблоко?

– Можно. – Людмила провела ладонью по непокорным вихрам сына. – Только тарелку оботри хорошенько. На, возьми кусочек хлебушка.

Женя улыбнулся матери – как показалось Денису, льстиво и неискренне. Зубы у мальчика были по-детски неровные, в верхней челюсти на месте зуба мудрости зияла некрасивая черная дыра, обнажавшая розовую, влажную десну.

«Прекрати», – одернул он себя.

Людмила повернулась к мужу. Немного ироничным тоном спросила:

– Хрусталев, ты про нас не забыл?

Денис, внутренне поморщившись (он обожал женщин, которые называют мужей по фамилии), посмотрел на Вадима. Точнее, на газету, за которой тот скрывался. Взгляд юноши наткнулся на набранный черным жирным шрифтом кричащий заголовок: ПОХИЩЕНИЕ ДЕТЕЙ: ЧЕРНОЗЕРСКИЙ МАНЬЯК СНОВА ВЫШЕЛ НА ОХОТУ.

Глава семьи опустил газету, окинул всех сидящих за столом насмешливо-сердитым взглядом, относящимся, очевидно, к тому, о чем он только что прочел в газете.

– Просто комедия! – сказал он жене. – Вот, послушай.

Вадим прочел вслух следующее:

– «В связи с экономическими санкциями, предъявленными российскому бизнесу ООН, и запретом на ввоз внутрь страны внушительного ассортимента мяса и морепродуктов, отечественные поставщики вынуждены искать альтернативные варианты. В частности, предлагается поставлять из Индонезии мясо крокодила. По словам потребителей, имевших счастье опробовать экзотический продукт, мясо нежное, калорийное и по вкусу напоминает курятину…". Представляете?

Вадим отложил газету на край стола и взял чашку. Снова окинул домочадцев и гостя красноречивым взглядом, говорившим: «О, времена! О нравы!».

Людмила пожала плечами.

– И что?

– Ты понимаешь, как это будет выглядеть?

– Брось ты! – Людмила посмотрела на сына. – Женечка, подтирай аккуратнее. Вот так, молодец. Умничка ты мой!

Вадим посмотрел на жену, как медсестры смотрят на безнадежно больного пациента. Денис чувствовал, как накаляется атмосфера. Хрусталевы подбирались к теме, которая была для них камнем преткновения; к вопросу, в котором они не сходились во мнениях. Назревал спор, а может, ссора. Женечка сразу напрягся, быстро-быстро переводя взгляд испуганных глаз то на отца, то на мать.

– «Брось»! Как это на тебя похоже!

– Вадик… Давай не сейчас, ладно? У нас гость.

Вадим повернулся к Денису.

– Очень хорошо. Ты что думаешь, гость?

– Я не знаю. – Денис потер лоб. Ему не хотелось разговаривать.

– Представь: ты приходишь в магазин. А там на прилавке ценники: «свинина», «телятина»… « крокодилятина ». – Вадим нервно хохотнул. – Позорище. Народ-освободитель! Победитель фашизма! Ради этого наши деды и прадеды били немца, чтобы мы теперь… Теперь наш человек в магазине будет говорить у кассы: «Девушка, свешайте мне, пожалуйста, двести грамм крокодилятины ».

Все сидевшие за столом рассмеялись. Даже Денис невольно улыбнулся.

– Если так дальше пойдет, через год русские будут есть человечину! И больше всего меня бесит то, что Путин, – Вадим постучал пальцем по лежавшей на краю стола газете, – пытается выставить эту мерзкую ситуацию как «возрождение российской экономики». Первый только про это и талдычит с утра до вечера.

– Я что-то слышал про то, что Первый канал, типа, проплачен, – сказал Денис. – Там один официоз гонят.

– Видишь, даже ты со мной согласен. А Люда отрицает.

– Ну, вы прямо тут против меня объединились, – немного обиженным тоном протянула Людмила. Чувствовалось, впрочем, что она наигрывает. – Я ничего не отрицаю. Просто я хочу сказать: ну откуда нам знать, что в самом деле происходит? Женечка, вытер? Иди пока в свою комнату. Рано тебе еще такие разговоры слушать.

Мальчик послушно слез со стула и направился в свою комнату.

Вадим продолжал, как ни в чем не бывало:

– Они говорят, что санкции ООН, мол, благо. Но они молчат о том, почему их вообще ввели. Из-за того, что мы проморгали Украину, наших братьев, и вообще проиграли всю внешнюю политику в Ближнем Зарубежье. Это прямой просчет руководства страны. Соловьев или кто-то другой – говорят об этом? Нет.

– Ой, давайте не будем, – взволнованно сказала Людмила. – Эта война… как ужасно. Я вчера после новостей весь вечер плакала. Опять жилой дом взорвали. Сколько еще матери там будут сыновей хоронить?

– Сколько? – Вадим усмехнулся, словно война на Украине была его личным поводом для гордости. – Да лет сто еще. Новая Столетняя война начинается.

Людмила с натянутой улыбкой обратилась к Денису:

– А ты, Денисушка, как?

– Что – «как»?

– Если Путин решит ввести войска на Украину – готов защищать Родину?

Юноша поморщился.

– Да не будет никакой войны. Мы ведь продаем им газ? Как Россия может воевать с Украиной, если у нас с ними бизнес?

– Все это пустая болтовня, – заявил Вадим. – В Киеве все решает Америка.

– Ой, а я на прошлой неделе читала, к нам в Чернозерск какой-то американец приехал, – оживленным тоном сообщила Людмила. – Толстенький, маленький. Такой, знаешь… пончик .

– Как раз во вкусе нашей дочурки. – Глава семьи рассмеялся. – Может, ему Таньку сосватаем? Ну ладно, и чем этот пончик промышляет?

– Журналист. От какого-то университета американского. Писали, будет изучать нашу культуру.

– Здесь-то? – усмехнулся Вадим. – Много он тут наизучает! А насчет крокодилов…

Денис, кашлянув, поднялся из-за стола.

– Спасибо, все было очень вкусно. Мне пора идти. Извините.

Людмила пошла с ним в прихожую. Открыла входную дверь. Хрусталевы поставили стальную. Думали, она защищает от грабителей. Денис знал: стальная дверь, напротив, указывает, что в квартире есть что грабить. А замок грабители все равно вскроют. Или придут под видом сантехников, и Людмила сама впустит их в квартиру.

Вадим на кухне все не унимался:

– «Крокодилов жрать будем – и державу подымем!». Так еще Петр Первый говорил!

Денис уже переступил порог, когда женщина спохватилась:

– Ой! А цветы-то! Забыл?

– Да бог с ними… Некогда… Тане отдайте… – пробормотал Денис, выходя на лестничную клетку.

Он вышел из подъезда и достал сигареты. Его руки дрожали.

Юноша закурил, сердясь на себя за свое глупое поведение. Не слишком умно в такой спешке покидать квартиру родителей своей девушки. А еще его испугало то, что он прощался так сбивчиво и невнятно.

«Почему, черт побери, я так нервничаю?» – подумал он.

Чернозерск представлял собой провинциальное кладбище с горбатыми тесными улочками, по обеим сторонам которых жались друг к другу деревянные домишки с палисадниками. В последнее время окраину застроили двухэтажными коттеджами, в центре города воздвигся трехэтажный гипермаркет «Магнит». Жизнь текла так спокойно и ровно, что порой могло показаться, будто время здесь вообще не движется.