Артем Рафиков - Одна история миллиона людей

В самолете была и она – очень спокойная и знающая меня больше, чем я себя сам. Мы с ней познакомились недавно, это произошло в одном из офисов крупной компании, где она работала продюсером, а я заезжал в этот офис по своим делам. Она мне всегда говорила, что для того чтобы узнать человека, не нужно жить с ним всю свою жизнь, для этого достаточно просто его почувствовать. Например, в моменты, когда он рядом с тобой дышит, целует тебя или шутит, в моменты, когда берет тебя за руку, смеется или обнимает. Она меня очень хорошо чувствовала, чего нельзя было сказать обо мне. Я видел, как она переворачивается на другой бок, а сам в тот момент беспокойно ждал мгновения, когда мы пройдем зону турбулентности и мне удастся с облегчением вдохнуть воздуха и сделать вид, что никакого страха за это время я не испытал. Самое интересное, что я очень часто так поступал и в жизни, чувствуя страх я выдавливал из себя совершенно другое чувство. Не осознавая, что проявляя другое чувство, я играю и другую роль, а значит, перестаю быть самим собой. В подобных играх я терял нить с действительной реальностью и становился тяжелым, молчаливым и резким – всегда сложнее любить того человека, который в любви нуждается больше всего и эта фраза из фильма «Мирный воин» точно была про меня. Я действительно нуждался в любви, которую я в себе зарыл так глубоко, что не в силах был прочувствовать ее в себе сквозь всю боль, которую сам себе причинял и сквозь то раздражение, которое появлялось в следствии моей зависимости от чужой роли. И чем дольше я игнорировал себя, тем дольше и сильнее я раздражался.

Вернувшись на седьмой ряд, я прыгнул на кресло между диалогом на французском языке и туго затянул ремень безопасности. В тот момент я почувствовал, что проголодался и с пресловутой мне радостью, начал ждать, когда снова погаснет табло пристегнуть ремни и начнут выносить напитки с легкими закусками. До Парижа оставалось лететь два с половиной часа.

На высоте одиннадцать тысяч метров, я всегда ловил себя на мысли, что где-то под ногами миллионы жителей этой планеты идут в данный момент на работу или вернулись к себе домой и отдыхают после нее. Мне всегда почему-то казалось, что мало кто из людей путешествует и причины могут быть разными – кто-то как и я боится летать, кто-то не скопил нужное количество денег для путешествия, а у кого-то в его родном городе нет аэропорта. В моем городе тоже его не было, нет и сегодня. Вспоминая себя маленьким мальчишкой, я любил наблюдать за самолетами с земли и представлять, как кто-то летит на отдых или важную встречу. Сейчас, когда я лечу в очередное путешествие или на переговоры, то сам задумываюсь, есть ли такой же мальчишка где-то там внизу, который также смотрит на самолет и думает о том, о чем думал и я, будучи малым. Уверен, что есть. И он совсем скоро тоже повзрослеет. Главное, чтобы он не забыл себя и о тех чувствах, которыми он проявлялся не так давно при рождении, иначе путь возвращения к себе обещает быть непростым и долгим, подумал я и почувствовал теплое прикосновение рук на своих плечах. Это прикосновение означало, что она проснулась, и я был этому очень рад. Потому что знал, что мысль, которую я обдумывал перед ее прикосновением «иначе путь возвращения к себе обещает быть непростым и долгим» было лишь одно – главное, чтобы он не стал таким же, как и я. И как те, кто о себе забыл. «У каждого есть время вспомнить о себе», – подумал я и через мгновение услышал знакомую мне фразу в диалоге двух мужчин: «Мир не идеален, ты посмотри в какой стране ты живешь».

«Такси подъехало, нам пора выходить» – сказал я Тому, который длительное время сомневался, поехать меня провожать или остаться в квартире, чтобы успеть подготовиться к своей важной встрече. В тот день я возвращался обратно в Москву, на календаре было восьмое сентября, шел две тысячи десятый год. За окном, сидя на заднем сиденье старенького линкольна, я мог наблюдать, как опадает листва и навстречу проезжающие машины поднимают ее вновь своим шлейфом, который они оставляют на дорогах Нью-Йорка. Мы выехали из Бруклина в сторону аэропорта JFK, и в тот момент я обнаружил, что забыл документы в квартире, в которой прожил три летних месяца и куда я точно захочу вернуться уже спустя полгода после возвращения домой. Водитель за рулем на английском говорил примерно так же, как и я, а значит, объяснить ему было намного проще, чем любому другому англо-говорящему водителю. Спустя пару минут, он развернул свой автомобиль и, прибавив скорость, словно мы пошли на взлет, начал рассказывать по телефону своей возлюбленной об очередном странном пассажире из России. Я твердо понимал, что Нью-Йорк меня не отпускает, да я и сам не особо хотел уезжать, но в России меня ждали на одну встречу, о которой мы договорились еще до моего отъезда в США. По дороге обратно в сторону квартиры, которая находилась в доме на пересечениях Avenue C и 8 East Street в Бруклине, рядом со станцией метро Cortelyou Road, я почему-то думал не о том, что могу опоздать на свой самолет и даже не о том, что дома ли мои документы. В тот момент я вспоминал, как оказался здесь по счастливой случайности, это касалось и самой страны, и, конечно же, штата Нью-Йорк, в котором я задержался. Задержался я в нем сначала на пару дней, потом на неделю, а спустя неделю решил и вовсе остаться на все лето. Изначально по планам я должен был по прилете сразу же поехать в Бостон, но из-за отсутствия билетов на единственной автобусной станции, о которой я знал на тот момент, мне пришлось задержаться и искать ночлег в городе по прозвищу Большое Яблоко – The Big Apple.

В первые минуты, когда я вышел на автобусной станции, меня посещали противоречивые чувства. Вокруг меня были одни небоскребы, люди куда-то неслись через дорогу, по которым проезжали желтые такси и белые воротнички на роликах или самокатах. Всюду ходили торговцы с какими-то сумками, в их глазах была странная безысходность и что сильнее всего отражалось – это страх. Я видел, как через дорогу полицейский гнался за парнем с пледом, в котором были завернуты сумки и понимал, почему тот торговец, что был рядом со мной, вызывал во мне такие неоднозначные чувства. Вдоль одной из католических церквей с великолепной архитектурой, на картонных коробках сидели уличные жители Манхэттена, они улыбались прохожим, и в один момент мне даже показалось, что они единственные счастливые люди в этом большом городе. Будто бы весь город бегал вокруг них, а они лишь наблюдали и ждали момента, когда же вся эта суматоха и беготня стихнет на улицах Нью-Йорка, чтобы отдохнуть и снова насладиться утренней тишиной мегаполиса.

Пройдя несколько кварталов, я дошел до всеми известной сорок второй улицы, которую пересекал не менее известный Бродвей. Это было одно из самых незабываемых моих знакомств с самим собой – буря чувств, которые во мне проявились в тот момент, доставили мне удовольствия не только на одно мгновение, как это было раньше, но и запомнились на всю мою жизнь. Высокие экраны, которые транслировали рекламу Coca-Cola, магазин Forever21 и других известных брендов, светили настолько ярко, что в ночи они точно освещали все ближайшие улицы своим разноцветным светом. В тот момент мне еще больше захотелось задержаться в этом городе, чтобы пройтись по центральному парку, увидеть воочию «Сундучок Дункана» и «Отель Плаза» из фильма «Один Дома. Затерянный в Нью-Йорке», проехаться на желтом такси по Бруклин Бридж и на популярной рикше в магазины на пятой авеню. Чувство, что я стал сам героем своего фильма – не покидало меня с момента, когда я увидел Time Square. В моей голове играла мелодия «Джингл Белс», под которую мое воображение рисовало танцующих Санта Клаусов, хотя шел всего лишь июнь месяц, и на улице было около тридцати градусов жары. Я подобрал чемодан ближе к ногам, потому что народу становилось всё больше и больше рядом со мной, но чувства, что я кому-то мешаю или кто-то мешает мне, я не испытывал. Наоборот, чувство, что меня тут ждали – не покидало меня с момента, как я только покинул автобусную станцию на восьмой авеню. В небе кружили самолеты, которые оставляли в воздухе за собой шлейф из выхлопного дыма. Он очень четко прорисовывал надпись рекламных кампаний, обычно это были сайты каких-либо страховых компаний. Конная полиция фотографировалась с прохожими туристами и улыбалась каждому, кто ловил их взгляд. Спустя пару часов, когда я уже сидел в центре рядом с красной лестницей на Time Square, ко мне пришло чувство голода одновременно с чувством радости и спокойствия, которое и было осознанием того, что я на своем месте. В тот момент я был самим собой – голодный ко всему новому, с непоколебимой верой и жгучим рвением познать свои возможности в этой огромной стране капитализма, на другом континенте нашей планеты. Ведь там я оказался – будучи совсем юным, двадцатилетним пареньком, который приехал не покорять ее, а знакомиться с самим собой. До Нью-Йорка в моей жизни были всего два больших города, когда сам я из маленького провинциального городка, который находиться на юге одной из республик нашей огромной страны.