Елена Улановская - Апокалипсис

– Давай-давай, двигайся! Детям спать пора. Ты что же, думаешь, бабы это на себе таскать будут?

Голос показался Алине знакомым. Она обернулась… Конечно же – это была ее старая знакомая, Марина. Крупная, с широкими бедрами, она, несмотря на габариты, достаточно ловко лавировала между группками людей на матрасах и при этом безапелляционно командовала двумя пожилыми арабами. Не понимая ни слова и будучи на самом деле хозяевами положения, они беспрекословно слушались эту белокурую фурию и освобождали от парт угол рядом с окном, то ли имея на этот счет специальные указания от начальства, то ли от большого уважения к такой красоте.

Марина заметила Алину и, шумно обрадовавшись, потащила ее устраиваться рядом с собой. Следом за Мариной, буквально вцепившись ей в подол юбки, следовали двое детей: светленькая девочка лет одиннадцати и цыганского вида малыш, на вид лет шести, как Алинин Рон. Не желая мешать Марине в отвоевании жизненного пространства (класс до предела наполнялся уставшими и раздраженными женщинами с детьми, полными готовности сражаться за места получше), Алина подозвала к себе ребятишек и осторожно погладила девочку по щеке. Глаза у той были от матери, а улыбка и овал лица – от отца.

Виктор был обаятельным мужчиной и, как ни запутывался в связях с женщинами, всегда выходил сухим из воды. Вот и сейчас устроился за Мариной как за каменной стеной. Впрочем, Алина даже порадовалась за нее – наконец-то не одна. Мальчик, по всей вероятности, уже их общий сын. Их старшие конечно тоже в армии, как и у Алины…

Алина попыталась приласкать, разговорить малыша, но тот дичился и молча выворачивался.

– Не старайтесь, – сказала вдруг девочка, – Йонатан не знает русского. И иврит очень плохо. Он только недавно приехал из Румынии и всех боится.

– Понятно, – Алина не стала задавать вопросов, как будто это само собой разумелось, что маленькие мальчики приезжают из Румынии, и именно в военное время.

Марина, отстояв угол, занялась созданием уюта, отгораживая его чемоданами.

– Ты как будто на века устраиваешься, – улыбнулась Алина.

– На века не на века, а жить будем как люди, сколько бы ни пришлось тут сидеть, – ответила Марина, привычным движением перехватывая розовой резинкой свои роскошные белокурые волосы. – И за детей я отвечаю: у них должны быть оптимальные условия.

– Да уж, оптимальные, – не удержалась от сарказма Алина, оглядывая класс.

Те, кто смог захватить приличные места, уже засыпали, а неудачницы, среди которых, конечно же, была бы Алина, не повстречай она бывшую приятельницу, еще тихонько огрызались на требования выключить свет, но и они уже укладывались где могли, почти смирившись с неудобствами.

Алина скользнула глазами по стенам. Схемы, рисунки… обычная школа. А вот огромный плакат, весь исписанный и изрисованный поздравлениями учительнице, с ее фотопортретом в центре и датой юбилея – ровно месяц назад. Алина машинально сделала в уме подсчет: знак зодиака – Скорпион.

– Ну теперь рассказывай, где все твои, ты почему одна? – Марина, уложив детей и устроившись на матрасе, наливала Алине в бумажный стаканчик ароматный кофе из огромного термоса…

Маринина запасливость и хозяйственность всегда служили предметом шуток общих знакомых. В далеком мирном прошлом, собираясь на совместный пикник и имея самое малочисленное семейство – она сама да десятилетний сын, Марина ухитрялась загрузить все машины одеялами, подушками и провизией. Сейчас эта ее способность оказалась как нельзя кстати: они с Алиной проводили остаток вечера в относительном комфорте.

Идиллию прервали гортанные голоса в коридоре. Дверь распахнулась. Главный моджахед, в окружении свиты переводчиков и охранников, делал первый обход. Переводчик, перекрикивая плач разбуженного младенца, сообщил, что, во-первых, сейчас обыщут все чемоданы и конфискуют мобильные телефоны и радио – никакой связи с внешним миром; во-вторых, в туалет выходить из класса только по одному (или одна мать с ребенком) в сопровождении охранника; в-третьих, окна можно держать приоткрытыми, но выглядывать из них запрещается – стреляют без предупреждения. Все вопросы передавать в письменном виде охраннику.

«Просто чувствуешь себя в демократической стране, – язвительно подумала Алина, – глядишь, и адвоката можно будет пригласить…»

Унизительные запреты вызвали в ней тихое бешенство и желание немедленно вырваться из плена любой ценой. От злости она не могла уснуть, несмотря на усталость, да и Марина не спала. Так они и проболтали до утра, прикончив запас кофе… Рассказывала, в основном, Марина:

– Мы с Виктором живем вместе уже пять лет. Даночка, как ты наверняка догадалась, – его дочка от покойной Ирины: она ко мне привязалась, хотя сначала с ней было очень непросто. Расписываться с Виктором я отказалась, чтобы не расслаблялся. Так он каждую пятницу предлагает мне руку и сердце, подкрепляя предложение цветами и подарками. А я держу его в напряжении и не соглашаюсь – то-то ему задачка: когда тут по другим бабам бегать? А то ведь раньше – вон сколько у него было… Например, твоя сестра…

Алина опустила ресницы, защищаясь от проницательного взгляда Марины. В памяти всплыли картины прошлого: первая встреча с Виктором у Алины в конторе, куда тот пришел в надежде узнать о своей судьбе, запутавшись в отношениях с двумя женщинами; знак «странной смерти», который выдала астрологическая карта, – знак этот, как позже выяснилось, предрекал смерть его несчастной жены, потом – Дины, Алининой сестры. Хорошо, хоть сама Алина не так долго с ним встречалась. Теперь вот Марина…

Впрочем, Марина и Виктор уже пять лет вместе – и ничего еще не случилось… Вот и сегодня утром Марина чудом избежала смерти. Может, звезды немного подустали?

– А Йонатан, – Марина показала на юного румынского подданного, – мог бы стать твоим сыном.

Алина испугалась, что той все-таки стало известно про ее давний роман с Виктором.

– Да, – задиристо продолжала Марина, – а ты помнишь, как тебе предлагали полное обеспечение и содержание, если ты выйдешь замуж за семидесятилетнего старика и еще усыновишь его ребенка и подпишешь договор, что никогда не разведешься?

– Ах, – облегченно выдохнула Алина, – Йорам… Так что с ним?

– А то, что этот деятель жил и процветал в Румынии, женившись, в конце концов, на матери своего же ребенка. Месяц назад он решил приехать сюда в гости: проведать внуков и показать дочерям своего сына, то есть их сводного брата, – ну и попал в переделку! Вернуться в Румынию не смог – все гражданские рейсы отменили. Узнал, что будут вывозить женщин с детьми морем, прибежал ко мне, сунул мальчика в одну руку, пачку долларов – в другую (тут Марина еще больше понизила голос, а рукой машинально ощупала свою пышную грудь, проверяя, на месте ли заветная пачка), а сам побежал записываться в отряд гражданской обороны. Ну кому он там нужен, скажи мне?