Олег Башкатов - Первая книга. Перед рассветом

1.4.

«Сколько лет длится наша молодость?» ― частенько спрашивают молодые граждане. Правильный ответ: пятнадцать минут. Остальное время либо вы ещё «сопливые», либо уже «посыпался песок». Вам страшно начинать отношения, потому что вы об этом «ничего» не знаете, а потом страшно, потому что вы об этом знаете «всё». Одна романтическая история на всю жизнь ― вот предел современного человека. «Я пробовал(а), и у меня не получилось». Кто внимательный, тот слышал такое в своей жизни много раз. Пятнадцать минут ― это тот срок, когда твёрдо веришь, что всё получится. Прошла четверть часа, и «привет!», считай, что твоя песенка спета. «Все мужики― козлы!» «Все бабы― шлюхи!» Три миллиарда полуромантических историй на всю планету ― это, конечно, маловато. Но, делать нечего, придётся привыкать.

И вот мне тридцать один. Уже давно всё поздно. Уже даже поздно третий раз подавать на развод, потому что ни разу даже не женился. А я вдруг начинаю понимать, что этих пятнадцати минут у меня в жизни ещё не было. «Кошмарики!», «Помогите!» … «Слава тебе, Интернет!».

Февраль, морозы. Компьютер, я, рваные тапки, плюшки и наушники. Атмосфера создана. Я начинаю.

Февраль и март уже прошли. Пока тишина. Начинается апрель. Терпеть не могу середину весны. Всё время кажется, что куда-то не успеваешь. Все прыгают и скачут, веселятся почему-то. Можно подумать, они вчера родились и никогда не видели весны. Только родились и не знают, что она скоро кончится, и опять они никуда не успеют.

Хорошо ещё, что в нашем городе толком весны не бывает. Зима, зима, а потом ― брык ― и сразу лето. В этот раз, правда, именно так почему-то не получилось, и я постоянно мёрз и болел. И это злило меня всё больше.

Раз за разом из Сети вылезали какие-то сомнительные «субъектши». Постоянно, то есть постоя́нно, хотелось сказать им: «Тебе самой чего надо-то?» Естественно, даже задав этот вопрос прямо, ответа я не получал. «Ничего, ― говорил я себе, ― сто контактов ― это десять телефонов. Десять телефонов ― один секс. Так всегда было. Прорвёмся!» Но время шло. Секса с «бэу́шными» дамами или «крокодилами» совсем не хотелось, поэтому цифра контактов давно и основательно перевалила за сотню.

И вот, как-то раз, когда я уже решил выползать из электронной жизни, я пошёл на встречу. Как это ни удивительно, но на последнюю встречу из десятка переназначенных за эту весну.

Ей восемнадцать. По фотографии ничего не понятно, но пишет грамотно, голос в телефоне приятный, трубку берёт сразу, претензий не предъявляет. «Можно встретиться», ― подумал я.

Так как ей восемнадцать, то назначил встречу у цирка (всё-таки надо чтить саратовские традиции неискушённости). Холодно, промозгло. Настроения никакого. Всё уже надоело. Очередной кризис среднего возраста. Те же дома́, те же рожи. И даже год, кажется, идёт тот же самый, что был прошлый, а может быть даже позапрошлый.

Постоянный запах пива и сигарет, выбитая плитка под ногами, недочищенный лёд, серое невесеннее небо, шум машин, рекламные плакаты, пустой фонтан. Это точно где-то уже было.

Ну вот, она уже и опаздывает. Сейчас я ей позвоню.

– Алло! Я уже на месте. Ты скоро?

– Да, я уже подхожу.

Опоздала только на три минуты. С ума сойти! Это интересно.

–Извини, ― говорит она, ― что опоздала. Я обычно не опаздываю.

– Да ничего, ― говорю я, ― я не долго ждал.

Да уж. За трёхминутное опоздание передо мной редко извиняются. Да, она такая же как многие, может быть даже малоприметная, но ей восемнадцать, а мне тридцать один. И она всё время смотрит в мою сторону. Идём в кафе.

Переход от места встречи до кафе всегда интересен. Нужно говорить какую-то глупость, но со смыслом. С другой стороны, много говорить нельзя. В этот раз мне было уже всё равно, и я стал говорить о том, о чём мне хочется. «Пусть думает, что я «ботаник», пусть думает, что я идиот (то есть слишком умный). Мне всё равно», ― думал я. Мы шли по весенней и слякотной улице и говорили о том, о чём с большинством людей говорить не рекомендуется. Чуть позже, где-то наверное через день, я вспоминал, что очень удивлялся тому, что мы именно разговаривали, а не я тащил на себе разговор от начала и до конца. Мне совсем не приходилось выкручиваться в разговоре, чтобы не обращать внимания на типичные тупые ответы, ответы невпопад и плоские однотипные проверки. Разговор клеился, и я даже успевал спокойно понаблюдать за ней и за происходящим вокруг. Она шла на каблуках по скользкой улице, и ей постоянно было стыдно за то, что она постоянно поскальзывалась. И, скорее, стыдно не оттого, что скользила, а оттого, что на секунду-другую разговор терял свою красоту. Она стеснялась. И мне было очень приятно.

Зашли в кафе. Почему-то места были только для курящих, хотя обычно бывает наоборот. Интеллектуальные разговоры в прокуренной, как вагон поезда в гражданскую войну, кафешке, набитой совершенно сдегенерированными молодыми псевдостильными и псевдокрасивыми людьми ― это одно из моих лучших воспоминаний. Было даже интересно то, что нас пытались выгнать оттуда потому, что мы мало заказали, а то, что заказали, уже съели и выпили. Это был единственный раз в моей жизни и почему-то именно тогда. Я говорил и говорил. Она слушала и слушала, и задавала правильные, заинтересованные вопросы. Меня беспокоил только её густой ненатуральный загар. Умная и загоревшая девушка, зимой, в нашем городе ― это непреодолимое противоречие. Проблема не в том, что у неё мог быть низкий интеллект, а в том, что у неё могла быть завышенная самооценка, а значит полная неадекватность к окружающему миру. В тот момент она мне казалась даже не копчёной, а поджаренной. Это и пугало, и веселило одновременно.

Хорошо, что теперь я знаю, как определить девушку, которая хочет общаться с мужчинами, которой что-то надо от жизни, ну или хотя бы от вас. Оказывается это то, как она с вами разговаривает по телефону. Начинаются телефонные игры, ― ищите себе что-то новое. Разговаривает с вами как с равным, ― будьте к ней внимательны, и всё получится. Тогда я этого не знал, ну или недооценивал. Возможно, поэтому потерял столько времени в жизни.

Вторая встреча прошла также как и первая. Короткий телефонный звонок ― и вот мы уже вместе проводим время. Осторожные движения, внимательность, манеры. Что-то в ней начинает меня заинтересовывать. Уже не пугает её зимний загар, потому что я знаю об её азартности во многих делах. Она старается жить на максимуме, может быть немного торопится, поэтому часто результаты оказываются чрезмерными. На втором свидании не произошло ничего, и это отлично. Поцелуй, слова́ «пока», мысли.

В нашем обществе женщины умнее мужчин. Не по факту, а по статусу. Им положено знать всё наперёд, уже с малолетства, и они знают. Им положено отличать плохое от хорошего, и они отличают. Пусть всё это у них получается совсем плохо, но главное в нашей жизни ― это действовать. Уже не важно в каком направлении. Мне всегда нравилось, как молодые девушки развешивают ярлыки незнакомым людям. Три минуты совместных разговоров, четыре ничего не значащих фразы, ― и вот ты уже оказался дураком, козлом, принцем или негодяем. Из каких-то неведомых науке источников информации девчушки черпают для себя фантастические образы, их мимолётные выводы становятся непоколебимы даже законом всемирного тяготения, после чего никто и никогда на планете Земля не сможет переубедить их, даже если потратит на это половину жизни.