Олег Башкатов - Первая книга. Перед рассветом

Единственного, чего мне всерьёз не хватало, ― это живого общения с людьми. Конечно, я прекрасно помнил, что большинство отношений, как с парнями, так и с девушками, кончались их желанием навалить на меня побольше собственных проблем или, если на это не хватало фантазии, просто просить деньги. Из-за всего этого друзей было совсем мало, а девушек и того меньше. Я с уверенностью считал, что девушки не стоили тех денег, которые они требовали за эксплуатацию своего тела. «При твоих умениях, это они тебе должны доплачивать, а не ты им», ― шутили друзья. В целом, я был согласен, наверное поэтому старался искать некоммерческих, а значит горячих девушек. А с горячими девушками в России застарелая проблема. «Чужие оргазмы должны доставаться мне бесплатно», ― сказал я себе, и стал потихонечку подыскивать подходящий вариант.

Как известно, в убогом мире красивые телом люди всегда выбирают себе в пару страшных. Двадцать лет я искренне удивлялся этой закономерности. А потом нашёл ответ. Если человек считает себя красивым, значит, он окружён повышенным вниманием. Это значит, что вероятнее всего он не умеет сам поддерживать коммуникацию, и первым идёт на обострение ситуации и конфликт. И через совсем небольшой промежуток времени вокруг красивого и достойного человека начинают вертеться одни страшилища, в прямом и переносном смысле. Они с удовольствием терпят выверты этих, с позволения сказать, красавчиков и красавиц, понимая, на что идут.

И вот, будучи неглупым мальчиком, я начал думать о подходящем варианте для себя. «Что мне нужно?» ― спрашивал я себя. А для этого я просто вынужден был сказать о том, кто я такой. Я не страшный, совсем даже очень не страшный, здоровый, при этом почему-то довольно умный, образованный и разносторонний человек. Не люблю социальные форматы, начиная от семьи и свадеб, до правил поведений на свиданиях и моде в одежде. Значит, глянцевые бабушки под тройным слоем штукатурки не для меня. Значит, тётеньки старше двадцати пяти, которые во сне кричат «дайтемнемужа!» тоже не для меня. Уставшие от жизни «героини мыльных опер», опять же таки не для меня. И ещё многие-многие особы женского пола, в особенности те, которые с первых же секунд знакомства делают с лицом что-то, что в результате начинают выражать фразы «ну что ещё, козёл, скажешь?» и «я фригидная, не видишь что ли!».

А ещё мне всегда приходилось учитывать то обстоятельство, что терпеть выверты девушек можно только по какой-то причине, а не просто так. Ждать авансом, что тебе всё-таки «дадут», как-то по-детски. Деньги мне не нужны, значит даже мысль клянчить их у девушек точно прийти не могла. Поэтому я решил, что терпеть я смогу только молодых девушек, списывая все их глупости и «странные поступки» на их же молодость. И конечно, я не забывал, что чем моложе девушка, тем вероятнее, что в её жизни не наступили ещё те самые «пятнадцать минут», и что наступят они именно со мной.

Вот так я и решил, что молодость окупит мне всё, даже странности в голове и обычность во внешности. Мы с моей девочкой не устраивали «красивых» сцен из мультфильмов, не затевали «лошадиные» гонки за романтикой и даже не «играли в современность». Конечно, описывая положительное, я постоянно упускаю другую сторону, но разве это сейчас кому-то интересно?

Когда видишь в жизни что-то необычное, начинаешь сразу задавать много вопросов. Моя девочка была необычной, и поэтому я спрашивал себя «кто она?», «какая она на самом деле?», «что ей интересно?» Итак, Марина, восемнадцать, а точнее без малого девятадцать лет. Коренная горожанка, высокого роста, довольно крепкая, с нежными руками без заусенцев и накладных ногтей, ногами без мозолей, кривых пальцев и натоптышей, русыми волосами, неиспорченными химией и болезнями, со здоровой неядовитой кожей и с непереохлаждёнными внутренними органами. Она не курит, хорошо пахнет, а точнее, ничем не пахнет, кроме тонкого запаха юного тела. Она чистоплотна, у неё хороший голос.

Как и все девушки начала двадцать первого века она носила маску «не влезай ― убьёт!». Но при этом, стоило мне начать разговаривать, она оказывалась внимательной, слушающей и умеющей говорить. Выглядела она старше своего возраста, но тело при этом было совсем молодым. Буквально с первых дней она сказала, что замуж она не собирается, всё время старалась за себя заплатить и пыталась постоянно отказываться от того, чтобы я возил её на машине, причём даже после того, как отношения продвинулись до постели. Никакие эмоции и просьбы на неё не действовали. Действовало только убеждение. Мне это тогда очень нравилось. Она очень многого стеснялась в постели и в жизни, часто краснела от моих откровенных фраз и возбуждалась от моего запаха.

В детстве она всегда играла с мальчиками, почему-то не любила девочек, и вообще любила всё мужское. Здравый смысл её, как будто бы по отношению ко всему в мире, придавал мне уверенность и спокойствие за наше ближайшее будущее. «Ведь очевидно, ― думал я, ― что от добра добра не ищут. Если я полностью устраиваю человека, зачем ему ломать наши отношения». И действительно, отношения развивались, мы понимали друг друга. А в постели её жажда удовольствия, сравнимая, наверное, только с азартом карточного игрока, помогала мне идти вперёд, не оглядываясь на все свои предыдущие истории. Я успокоился. Жизнь стала отчётливо разделяться на состояния«до» и «после» нашей встречи.

1.6.

Тот год оказался очень интересным для меня. Как я уже писал, интернетные интриги не давали мне ощущения комфорта в отношениях с девушками. Те чудны́е экземпляры женского пола, которые приходили из виртуальной жизни, оставляли только чувство изнуряющего сарказма. Мне не хватало живого общения уже на самых ранних этапах знакомства. И вот однажды, в марте того же года, случилось так, что мой старый знакомый пригласил меня на свадьбу. Обычная свадьба, такая же, как и у всех: напуганная перекрашенная невеста, уставший и замороченный жених, пьяные толстые гости и окосевший от повторения комплиментов тамада. Сидел я в каком-то тёмном углу, чуть ли не спиной к сцене, выступающих граждан было плохо видно и не очень хорошо слышно. Я, как есть, не любитель праздников, а тем более свадеб. Единственная цель, которую я тогда преследовал, ― найти какую-нибудь перепившую нестарую родственницу жениха или невесты, и сделать «всё по-быстрому». Меня, конечно, предупреждали опытные люди, что на современных свадьбах все «родственницы» либо замужем, либо очень-очень страшные, но я всё-таки верил и надеялся. «Это же не комсомольские свадьбы шестидесятых. Куда это тебя понесло?» ― говорили знающие люди с ухмылкой. Но я же был почти романтик, а значит, верил в необыкновенную встречу. Итак, я пришёл, огляделся, никого не увидел и решил напиться. Но получалось как-то «не очень». Вино было кислое. «Свою» водку и коньяк я уже в жизни выпил, а шампанское я в большом количестве пить боялся из-за, скажем так, мультиметеоризма (привет гусарам!), коим страдают все, кто решит выпить со скуки хотя бы пару бутылочек.