Оксана Мазина - Танец жертвы

– Кать, мне кажется, я вообще ничего не понимаю в последние два дня. Что он там говорил? Что мы никто? Да что он о себе возомнил? Рассказал о своих амбициях? Я могу ему еще и не такое сказать! У меня тоже амбиций хоть отбавляй. Я же не позволяю себе такое поведение, – Галина отошла от шока, и ее самолюбие дало о себе знать.

Я молчала. Мне нечего было ей ответить, а успокаивать не хотелось, потому что я сама уже была на грани. Мне хотелось поскорее прийти домой и лечь спать, а потом проснуться и забыть все как страшный сон.

Просидев на скамейке все время, пока шел урок, мы пошли в класс.

– Что-то наши королевны стали часто прогуливать уроки, – сказала Соня, едва мы зашли. – Совесть мучает?

– Заткнулась бы ты! Надоела со своим нытьем. И вообще: у тех, кто ревнует, налицо комплекс неполноценности. А ты так вообще демонстрируешь его в открытую. Я была о тебе другого мнения, – Галина демонстративно поднесла руку ко лбу и покачала головой, как бы говоря: «Ай-яй-яй, Соня».

– Какая ревность? Ты о чем? – в замешательстве спросила Вебер.

– Сонечка, все прекрасно обо всем знают, не надо сейчас делать такое удивленное лицо. Это просто житейский совет на будущее: не показывай ревность так открыто, ты выглядишь смешно.

– Зеленцова, ты… ты…

– Я, я это, Вебер, и я не привидение, можешь потрогать.

На Соню было жалко смотреть, она уставилась на Галину и не могла вымолвить ни слова. На глаза накатили слезы.

– Ну-ну, не плачь, девочка, – сказала Галина с поддельной жалостью, – он этого не стоит.

Этого Соня не могла выдержать и выбежала прочь из класса. За ней выбежала ее подруга, при этом злобно на нас посмотрев, но ничего не сказала. К нам тут же подсела Вика. Ее мы не считали подругой, но она была неплохой девчонкой – доброй, но уж слишком ведомой. Ей казалось, что у нее есть свое мнение, но как только рядом с ней оказывался человек, который мало-мальски умел связать два слова и выразить свою точку зрения, она тут же с ним соглашалась. Поэтому все считали Вику мягкотелой и нередко этим пользовались.

– Молодец, Галя, так ее, она всех уже достала, строит из себя непонятно кого.

– И больше всех она достала меня.

– А про какую ревность ты говорила?

– Это ее секрет, и я не хочу об этом говорить. Вика, ты дашь нам записи с последнего урока?

– Конечно, а почему вас не было?

– Вик, у нас небольшие проблемы, но это тоже секрет, – не выдержала я, – поэтому ничего не спрашивай.

Возможно, это прозвучало немного грубовато, но по-другому она бы не поняла и завалила бы нас кучей ненужных вопросов. После моих слов она села за свою парту, передала нам тетрадь и отвернулась.

Раздался звонок, все сели на свои места. Тут же в класс зашла Соня, и вид у нее был тот еще: глаза опухли от слез, лицо красное, с потеками туши. За ней вошла ее подруга Карина, которая тоже выглядела немного подавленной. Даже не взглянув на нас, они сели за свою парту.

Когда в класс зашла химичка, стояла полная тишина. Она удивленно взглянула на нас.

– Что это с вами сегодня? Такая тишина, я подумала, что попала не туда. Даже Петрова не слышно.

– А я, Маргарита Семеновна, за ум взялся, буду теперь вас внимательно слушать и все записывать.

– Не поздно ли? В выпускном классе, да перед экзаменами?

– Да он жираф, Маргарита Семеновна, к окончанию школы только дошло, – сказал Тихомиров, который и сам учился от тройки к тройке.

Весь класс просто взорвался от смеха, даже Соня заулыбалась. Отсмеявшись, химичка приступила к уроку. Неожиданно кто-то постучал в дверь, и в нее заглянул мальчик.

– Извините, мне нужно кое-что передать Кате Вершининой. Мне сказали, это очень важно.

– Хорошо, Вершинина, выйди.

Мы с Галиной переглянулись. У меня опять появилось нехорошее предчувствие. Когда я вышла из класса, мальчик передал мне запечатанный конверт, на котором была всего одна надпись: Кате Вершининой.

– Кто тебе дал этот конверт?

– Какая-то девушка, я ее не знаю.

– Скажи, а волосы у нее были белые?

– Да. Она была в синей кофте.

– Спасибо. Беги на урок.

Я открыла конверт тут же, не в силах ждать, и нашла внутри сложенный лист бумаги. Развернув его, я принялась читать.

«Катюша, здравствуй!

Не пугайся, я твой доброжелатель. Я не имею возможности сказать тебе все, но предупредить тебя я должна. Ты находишься в опасности, они найдут тебя везде. Не прими это как шутку, все очень серьезно. Они хотят, чтобы ты станцевала. Все кажется безобидным на первый взгляд, но, на самом деле, не все так просто. Это будет последний танец в твоей жизни. Он заберет тебя с собой и никогда не отпустит. Я хочу помочь тебе не попасть в беду. Жди сообщений. Твой доброжелатель».

Прочитав это послание, я почувствовала, как забилось мое сердце. Зайдя в класс, я поняла, что выгляжу не лучшим образом, потому что химичка сразу обратилась ко мне:

– Катюша, все в порядке?

– Все хорошо, Маргарита Семеновна.

– Тогда садись на место.

Я села за парту. Галина смотрела на меня взглядом, в котором застыл немой вопрос. Я молча протянула ей письмо. Внимательно прочитав его, она посмотрела на меня.

– Кать, что это?

– Письмо, ты же видишь.

– Кто его передал мальчику?

– Девушка… Я предполагаю, что та, с которой мы столкнулись на входе… Именно она подходит под описание. Светлые волосы, синяя кофта…

– Возможно, но не факт.

– Больше некому.

– Ты думаешь, она пришла по твою душу?

– Я уверена. Я же говорила тебе, что она странно на меня взглянула.

– Вы же столкнулись, вот и взглянула.

– Я не знаю, Галя, уже ничего не понимаю, но моя интуиция подсказывает, что это она.

– Вершинина и Зеленцова, хватит переговариваться, на перемене наговоритесь.

– Извините, Маргарита Семеновна.

Наконец, урок закончился, и мы пошли домой.

– Галя, ситуация непонятная вообще. Давай соберем все факты. С лестницы упала Марина, но потом там оказался Максим, мы нашли тетрадь Марины на скамейке, но оказалось, что ученицы с таким именем не существует. Далее Сергей. Он видел, что с лестницы упала Марина, но нам говорит, что это был Максим. Потом вообще ерунда. Адекватный при первом разговоре человек вдруг стал сумасшедшим. Далее мой сон, а теперь это письмо. Какие-то танцы. Кому? Чего? Вообще бред. Кому рассказать, никто не поверит.

– Я бы не поверила, если бы не видела всего своими глазами.

– Ладно, Галчонок, будет новый день – будут новые мысли. Хочу быстрее прийти домой и лечь спать.

– Отдыхай, подружка. Прорвемся.

Мы разошлись в разные стороны и поспешили по домам.

Сергей был в доме один. Это был ничем не примечательный дом, обычный, с двумя этажами и камином. Сергей смотрел в окно, держа в руке бокал красного вина. На улице начиналась гроза, небо занесло тучами, сверкало. Вдалеке громыхнуло, но Сергей был абсолютно спокоен. Подул сильный ветер, кроны деревьев зашевелились. Снова сверкнуло, и гром прогремел уже ближе. Гроза надвигалась. Допив остатки вина, юноша подошел к резному столику, где стояла бутылка, и налил себе еще.