Изольд Гинзбург - Интервью с самим собой

Конечно, сволочи политики, играющие судьбами людей, развязавшие эту войну, как, впрочем, и все остальные войны, и построившие концлагеря в своих странах. Всем не повезло, но особенно тем, кто жил в первой половине ХХ века. Миллионы погибших. Во имя ничего, бессмысленно, зазря. Из-за амбиций, равнодушия, глупости и бездарности правителей, особенно наших, российских, от Николая II до Хрущева.

Я смотрю на фотографию отца со скрипкой, и его жизнь продолжается, пока я жив, пока помню о нем.

06.01.93 г.Более всего обязан я матери. Она не только дала мне жизнь, спасла от голода в блокаду, но и опекала, как могла, всю жизнь.

Она ничего не жалела для меня, и хотя частенько поругивала, в сущности, была добрым человеком. Жизнь у нее сложилась нелегко: жестокое время, ранняя смерть мужа, брата, почти всю жизнь в коммуналке, постоянный страх за мой «язык», за свою работу (она последние годы, с 45-го до выхода на пенсию, работала машинисткой в институте истории партии в Смольном, и ее увольняли в начале 53 года после «дела врачей»). Ее работа была единственным источником нашего существования, пока я учился.

Ей не очень-то повезло со мной. О чем и болит у меня душа и не проходит чувство вины. Как не проходит оно перед старшим сыном.

08.01.93 г.Может быть, покаяние придумано в христианской религии не для того, чтобы отпустили грехи и можно было бы грешить снова, как я думал раньше, а для внутреннего просветления, хотя бы частичного, ибо если действительно сам признаешь свою вину, свой грех, то покаяние не искупает ее, конечно, а лишь приглушает, делает новый грех чуть менее вероятным.

Поэтому важно покаяние для самого себя. Мне кажется, это один из правильных постулатов христианства, вернее, один из самых важных. «Покайтесь», осудите сами себя, признайте свои ошибки, свою вину. Наверное, отсюда «не покаешься – не спасешься». «Спасешься» – это я понимаю не в смысле загробной жизни, а для улучшения земной, для просветления души.

У кого не бывает ошибок или того хуже, но важно искренне признать, что виноват, и попросить прощение. А если не у кого, то у Бога. Для себя самого.

14.01.93 г.Один дирижер, один оркестр, одни инструменты, одни нотные тетради, но иначе расставлены черные кружочки, и получается совершенно разная музыка. Значит, эти кружочки, или то, как их расставил композитор, и есть главное, почему музыка такая разная.

То же можно сказать и о писателях. Все одинаково у всех, вот только буквы по-разному расставлены, а выходит – один гений, а другой бездарь. И каждый человек состоит из одинаковых частиц и элементов, а почему-то есть гитлеры и сталины, пушкины и сахаровы. Значит, отличаются они только некоей духовностью, строем мысли и чувств. От чего это зависит, если материально все одинаково, где находится это отличие? Почему один строит дом или церковь, рисует картину или икону, а другой пытается это уничтожить? Наверное, главная разница в том, что заложено в голову. Ведь если мысленно представить, что Пушкину заменяют руку или ногу, печень или даже сердце, все равно он останется Пушкиным. А к его телу подставить чужую голову – это будет уже другой человек.

Скажем, древний человек был точно таким же, как и мы сейчас, но не умел делать чего-то: писать, считать, сочинять, разговаривать, или умел это делать очень примитивно. Со временем эти умения развились. Умение делать что-то лучше других, умение делать дело. Любое. Рождение и развитие таланта – искры Божьей, как его называют. Просто это свойство человека, его характеристика, запрограммированная где-то в мозгу. Но почему такие разные встречаются программы? И что сделать, чтобы злых программ не было, чтобы люди научились их распознавать, как-то стирать или заменять другими, более человечными и цивилизованными?

29.12.98 г.Всегда почему-то грустно, когда кончается год, уходит еще один, этот 1998 год.

Хотя впереди еще что-то и осталось, но на год меньше. Этот год был как любой другой – и хороший, и плохой, и в стране, и в моей жизни. Жаль, что мало пишу. И редко. Может быть, внуки или правнуки прочтут, а почему бы нет. Ведь мне были бы интересны записки моих родичей, даже и не столь далеких, а хотя бы отца или матери. Особенно отца, ибо его не стало в 42-м году. О чем думал, чем жил, каким был.

Я пытаюсь сейчас собрать хоть что-нибудь о них, расспрашиваю тех, кто еще жив, составляю анкеты. Кое-что, конечно, выяснилось, но очень скупо. От меня много записей останется, от отца – одно-единственное письмо.

Так что же за год был прошедший? Хоть небольшое, но у меня есть дело, работа. Люди, среди которых бываю, все очень хорошие. Иногда видимся или перезваниваемся со школьными (их только двое – Михеев и Гуртман) и студенческими друзьями, ходим в гости, в основном на дни рождения или на годовщины свадеб. Чаще к Смарышевым, особенно летом к ним на дачу 7 августа, в день Мишкиного рождения. Появились и более поздние друзья.

В этом году издал две книжки стихов: Саши Аносовой, 14-летней школьницы, и избранное своего, к сожалению, ушедшего друга Толи Дьяченко. Немало времени ушло на это, но работа приятная и результат виден. Участвовал в наших постоянных сборах на «Островке», две лекции прочел – об Окуджаве и Галиче. Ну, там разные огородные дела, не так чтобы очень, но все же, в основном снятие урожая, много было клубники и черной смородины. Потом была поездка в Нью-Йорк к сестре Ане на ее 75-летие.

На лыжах начал кататься в ноябре и в Осельках, и здесь, в Сосновке, только вот вторая половина декабря мокрая, все растаяло, дождь. В начале года родился внук, так что действительно много всего было.

И вот я подумал, почему бы не написать, как я прожил, каковы мои убеждения, взгляды на все прошлое и настоящее. Конечно, сейчас уже поздно что-либо исправлять, но хотя бы понять для себя и тех, кто, может быть, заинтересуется мною, что я за человек. Писать воспоминания не хочется, у меня память плохая, она какая-то геометрическая, помню планы городов, маршруты, а разговоры, людей, события – плохо. Надо попробовать из дневников сделать некую повесть-воспоминание, тем более что записок сохранилось много, просто убрать все лишнее, остальное – что есть, то есть. Не пропадать же им. Хорошая мысль. И занятие на будущий год. И заодно вспомнить, что было.

30.12.01 г.Завершается моя «писательская» деятельность. Вышло уже небольшим тиражом четыре книжки воспоминаний, потом в сокращенном варианте еще одна. Все раздарил. Получил массу удовольствия от услышанных и прочитанных в письмах добрых слов в свой адрес. Это укрепило меня в мысли, что после соответствующей доработки надо издать уже нормальную книгу более-менее приличным тиражом. Этот год и ушел на подготовку текста, на поиски издательства, составление сметы. Процесс создания окончательного варианта рукописи, знакомства со множеством людей и их мнениями оказался интересным делом. Попутно за эти несколько лет отредактировал и издал еще с десяток книг моих друзей и знакомых. Пригодился старый опыт. Уже можно создавать клуб рядовых авторов собственных биографий.