Ирина Горбачева - Неизвестность

И жили Мария с Витюшей тихо, да мирно. Без лишних хлопот и переживаний. Никакой неизвестности. Всё ясно и понятно. Точно по времени, по привычному для них расписанию: работа-дом, завтрак, обед, ужин. По выходным частенько выбирались на культурные мероприятия. В театр, на концерт ходили когда – никогда. Но больше, так по соседнему парку пройдутся, лёгкие прочистят и ладно.

Но недавно у Марии случилось непредвиденное то, чего она в данный период своей жизни никак не могла ожидать. То, о чём она никогда серьёзно не задумывалась. Не совсем чтобы никогда не думала об этом. Просто, думала, что это коснётся её не скоро. Во всяком случае, не сейчас, не в том месяце, когда это произошло. Не в этом году. Даже не в этом десятилетии. Она старалась не размышлять на эту тему и пресекала все разговоры мужа о смерти и всё, что касается её.

– Нам выпало счастье жить с тобой долго и счастливо. Что мы и делаем. Не переживай, – говорила она мужу, – умрём в один день. Как в сказках.

А как можно о ней, о смерти, размышлять, если сами, те, кому по профессии положено об этом знать, толком ничего вразумительного сказать не могут. Для Марии смерть, что-то такое никем неизведанное неизвестное. Как бесконечная вселенная. А если часто и долго размышлять о бесконечности вселенной, можно с ума свихнуться. А зачем раньше времени подвергать себя такой опасности? Марию и её Витюшу всё устраивало в этой жизни. Она искренне считала себя самой счастливой женщиной на свете.

Но счастье неожиданно пошатнулось. Неизвестность, в виде смерти пришла нежданно-негаданно. Она как чёрная дыра во вселенной поселилась в квартире Марии, и заполонило всё её счастливое пространство.

Мария понимала – смерть до всех доберётся. Каждому выпадет своё время и час. Но не сам человек выбирает этот час, эту минуту ухода в неизвестность. Тогда кто? Кто владеет этими часами человеческой жизни? Если эта костлявая старушенция в белом саване, то она явно перепутала время на жизненных часах Витюши. Она ошиблась, обозналась, залетела не в то окно.

Как бы спешила к другим, к тем, кто хотел быстрее уйти на «тот свет», мучаясь от болезни или совести. Но вдруг, захотелось ей, смерти, заглянуть в их окошко. И так ей такого же болотного покоя захотелось прочувствовать. Присела рядом с мужем Марии, вкусила тишину и разомлела. Да долго не посидишь. Дела не ждут. Но, видно у смерти оказалась чисто человеческая натура. Зря, что ли время теряла на перерыв от дел смертных? И чтобы с пустыми руками не уходить, решила её Витюшу забрать. А может и из чисто женской зависти. Мол, не всё тебе баба в тиши и покое купаться. Чёрная зависть и злость её разобрала на тихое семейное счастье, поэтому и оставила она Марию одну в неизвестности. Выходит, что и у смерти что-то человеческое имеется.

Так думала Мария. Теперь, глядя на мёртвого мужа, она поняла, что смерть, оставаясь чёрной дырой во вселенной и чем-то ещё неизведанным, неизвестным – всё-таки является ощутимым явлением. Вот она как сковала Витюшу невидимыми цепями и он, застыл в этой немного странной спящей позе. Вот он стал холодеть, как от прикосновения к телу ледяного металла.

Странное ощущение, человек вроде бы и есть, но на самом деле его уже нет. Он не с ней, не здесь, а возможно он рядом где-то завис. В смысле душа его где-то присела на диванчике и смотрит на неё, на Марию. Маша, даже вздрогнула от такого предположения. Страшно, когда тебя окружает неизвестность.

Витюша ушёл тихо, как они с ним жили. Странно, никогда ничем не болел, не жаловался ни на что. Разве, что на появившуюся отдышку. Иногда просил Марию измерить ему давление.

– Измерь, чтобы удостовериться, что давление, как у молодого, – всегда шутил он.

А тут, сел у телевизора и по обыкновению заснул. А когда Мария подошла его разбудить на ужин, то поняла – он умер. Тихо так умер. Со стороны казалось, что заснул мужчина. Голову чуть скосил на плечо и заснул, вот-вот засопит сейчас. Тихо так, сладко. А оказалось, он умер. Ушёл от неё. И не к кому-то ушёл, а вообще, навсегда. Туда где неизвестно что, и неизвестно как. В неизвестность.

Мария даже как-то сразу и не поняла что произошло. Потолкав легко мужа за плечо, она растерянно несколько раз попросила его встать.

– Просыпайся, Вить, картошка стынет, я салат тебе нарезала, как ты любишь, с луком. Слышишь, вставай.

Потом так же растерянно, подошла к телефону и набрала скорую.

– Вы знаете, я мужу ужин приготовила, а он уснул и не встаёт, – удивленно сказала она в трубку.

– Понятно. Вы там валокординчику выпейте, женщина, и дверь входную откройте. Вы одна? Попросите соседей побыть с вами. Мало ли что, – ответил ей голос в трубке, предварительно спросив о возрасте мужа и записав их адрес.

Она машинально, как автомат продиктовала всё, что просил голос в трубке, также машинально открыла дверь своей квартиры и нажала на дверной звонок соседской квартиры. Никто ей не открыл дверь, никто не отозвался. Так же на автомате она прошла в комнату, где с замороженной улыбкой на мёртвом лице сидел её Витюша, и присела рядом с ним.

Она помнит, что последнее, о чём она подумала, глядя на мужа: лёжа в гробу, он тоже будет улыбаться? Чему? Неизвестно что там, неизвестно, что будет теперь с ней. И неизвестно чему он улыбается.

Маша не видела, как в квартиру вошли люди в белых халатах. Не помнит, как появилась соседка Надя. Потом оказалось, что она недавно вернулась откуда-то и врач скорой попросила её временно не оставлять Машу одну. Что было потом, она помнит частично. Суета. Мелькание людей. Носилки. Большой чёрный пакет, в который положили её мужа, всё ещё спящего, улыбающегося неизвестности в своём глубоком вечном сне. И лицо соседки Нади. Она наклонилась к ней и тихо сказала:

– Пойдём Маша, тебе сейчас нельзя одной оставаться. Пойдём ко мне.

А Марию что-то как бы обволокло и сковало. Она сидела и не могла сдвинуться с места, словно её запеленали чем-то мягким, но так туго, что дышать стало тяжело. Она

потом поняла, что это так сковало её неизвестность. Появилось сразу много вопросов с неизвестным ответом. А неизвестности Маша всегда избегала и боялась.

Надя отвела Машу, еле передвигавшую ноги в свою квартиру. А в их с Виктором гнёздышке, где уже никого не было и ничего не происходило, Надя выключила свет и закрыла дверь на ключ. Мария услышала щелчок защёлкнувшего замка и поняла, что это закрылась не просто дверь, а вход в ту прежнюю жизнь. Жизнь с мужем, с которым она была счастлива. Жизнь, которая, была запланирована на долгие годы вперёд, где было всё ясно и понятно: работа-дом, завтрак, обед, иногда прогулка вместо ужина, потому, что у Витюши появилась отдышка.

Мария провалилась в какую-то бездну. То ли она потеряла сознание, то ли подействовали уколы, которые врачи вкололи ей «на всякий случай» от «столбняка».