Константин Карманов - Нацпроект. Современный производственный роман с прологом и эпилогом

Напуганные предприниматели, повинуясь инстинкту самосохранения, стали относиться к инвестированию в отечественную экономику с большой опаской, а к долгосрочным инвестициям особенно. Никто не знал, когда на него обратят внимание, придут и отнимут или под угрозой тюрьмы заставят продать за копейки. Абсолютное большинство активных людей старались зарабатывать быстро, а заработанные деньги переправлять за границу.

Бизнес и экономика в таких условиях развивались плохо, но народу ситуация нравилась. Население ненавидело богатых и радовалось их несчастьям, богатые, не вкладывая деньги в развитие экономики, пробавлялись короткими спекулятивными операциями. Когда-нибудь это должно было плохо закончиться.

Костя отчётливо понимал, что свои личные деньги в этой стране и в этой ситуации он в подобный проект не вложил бы ни в коем случае. Папарота, который уже увяз в проекте по уши, было жалко. Единственное, что можно было для него сделать, чтобы сохранить свою совесть чистой, это честно обрисовать ситуацию и предложить нелёгкий выбор – либо останавливать всё это сельскохозяйственное безобразие и фиксировать убытки, либо продолжать проект, инвестируя собственные средства и трезво осознавая, что это очень надолго и что там будет через девять-одиннадцать лет, никому неизвестно.

Очередная плановая встреча с Папаротом была назначена, как обычно, в его офисе в Сетевой компании. Костя приехал минут на пятнадцать пораньше, а Папарот, как это часто с ним бывало, выбился из графика, поэтому сидение в приёмной в ожидании встречи растянулось почти на час. Хорошо, что приёмная выходила в большой холл, где стояли мягкие кресла и столики с пепельницами. Можно было ожидать с комфортом, покуривая и попивая чаёк-кофеёк.

Ожидание скрашивал Вова Овечкин, который то сидел и общался с Костей, то забегал к Папароту с очередным посетителем. Костя уже давно заметил в поведении папаротовских посетителей одну странность. Сталкиваясь в приёмной, знакомые между собой люди не только обменивались обычными приветствиями, но ожидающий ещё обязательно спрашивал выходящего, в каком настроении пребывает Андрюша, а иногда выходящий сам первый доверительно сообщал ожидающим, что Андрюша сегодня «нормально» или «сильно не в духе».

Поначалу Костю удивляло такое внимание посетителей к настроению и состоянию Папарота. Проработав много лет в бизнесе и поимев удовольствие лично общаться со многими крупными предпринимателями, политиками и большими чиновниками, Костя с таким интересом к настроению хозяина, или начальника, никогда не сталкивался. Обычно везде и всегда царил сдержанно-деловой стиль общения, настроения и эмоции наружу не выпускались и, как правило, на дело не влияли.

Первый раз Костя увидел другую сторону давно знакомого Андрюши, когда во время одной из предыдущих встреч Папарот вдруг по какому-то пустячному, малозначимому поводу сорвался на своего верного Овечкина. Повод был совершенно ничтожным, точнее, в Костином понимании, его вообще не было. Овечкин в очень мягкой, даже робкой форме успел только намекнуть Андрею, что у него есть какое-то собственное мнение. В ответ Андрюша взорвался так, что Костю чуть не вынесло взрывной волной из кабинета, орал совершенно гнусно, по-хамски, осыпая бедного Вову разнообразными оскорбительными эпитетами. Овечкин при этом весь покраснел, но молчал, слушал, опустив глаза и втянув голову в плечи. Костя растерялся, совершенно не понимая, как реагировать на происходящее. Хотелось просто встать и уйти. Вопли Андрюша тогда закончил обобщением, что все кругом абсолютные кретины, потом зыркнул исподлобья на Костю и буркнул:

– К тебе это не относится.

Преобладающей эмоцией от этой безобразной сцены было изумление. Костя никак не ожидал от Папарота такого омерзительного красножопо-вертухайского хамства, но ещё меньше он ожидал такого смиренного принятия унижений от Овечкина, казавшегося вполне достойным, уважающим себя мужиком.

Костя отчётливо понимал, что если бы на него вылили хотя бы треть той грязи, что досталась Овечкину, реакция и последствия могли были быть непредсказуемы и носить фатальный характер. В лучшем случае Андрюша был бы послан, а в худшем мог бы получить в морду пепельницей или ещё чем-нибудь из стоящего на столе. Вова же всё стерпел молча, и только общее покраснение физиономии свидетельствовало о том, что оскорбления были им услышаны.

Логика тут же начала услужливо подсказывать Косте варианты оправдания овечкинского поведения. Придумалось, что, возможно, он наделал больших ошибок в каком-нибудь из проектов, потерял много денег и теперь чувство вины подавило его чувство собственного достоинства. Как-то не хотелось думать, что Вова относился к категории людишек, которые за деньги готовы терпеть любое дерьмо, у которых понятия выгоды и сытости полностью заменили понятия чести и достоинства. Такую публику Костя презирал. Приятнее было убедить себя, что это всё-таки вариант с чувством вины и Вову надо пожалеть.

Андрюшино скотское поведение Костя оправдал переутомлением и нервным срывом. Такое с каждым могло случиться, особенно учитывая его перегрузки и уровень ответственности. Однако постоянный обмен информацией об Андрюшином настроении в приёмной свидетельствовал о том, что такие срывы редкостью не были и происходили весьма регулярно, что наводило на грустные мысли о некоторой его распущенности.

Вот Овечкин опять выскочил от Папарота с очередным посетителем, совершенно красный и нервно моргающий. В ответ на участливый Костин вопрос скупо бросил:

– Поспорили. Поругались. Я ведь парень такой, могу и в морду дать. Андрюха вообще в бизнесе ни хуя не понимает, совсем в чиновника превратился.

Косте вдруг стало смешно. Вспомнилось Вовино покраснение и молчание, когда Андрюша поносил его в Костином присутствии, да и заявление об Андрюшиной некомпетентности в бизнесе доверия не внушало – богатство и положение Андрея никак не совмещалось с его небизнесовостью, а вот сам Овечкин в этой ситуации выглядел как минимум забавно. Пожав плечами, Костя подумал: «Да, Вова, похоже, плохо ты справляешься со своими обязанностями, раз Андрюха вынужден так тебя трахать».

В холл выглянула папаротовская секретарша и сделала Овечкину и Косте ручкой приглашающий жест в сторону кабинета хозяина. Андрюша встретил спокойно и доброжелательно. Первая часть разговора прошла конструктивно, по-деловому. Костя рассказывал о положении дел, о срочных и среднесрочных мерах. Андрюша слушал внимательно, задавал уточняющие вопросы, Овечкин помалкивал. Когда дело дошло до предварительного обсуждения нового реального бизнес-плана, Андрюша, услышав сроки окупаемости проекта, явно сильно напрягся, но эмоции наружу не выпустил, только хмуро спросил: