Константин Карманов - Нацпроект. Современный производственный роман с прологом и эпилогом

– А тебя не наёбывают?

Костя в ответ максимально внятно и просто, используя все доступные аргументы, объяснил происхождение этих цифр. Заодно обсудили, какую динамику роста цен на сырьё и продукцию закладывать в окончательные расчёты. Андрюша успокоился, говорил внятно и конструктивно, было очевидно, что в целом Костин подход и Костины действия его устраивают.

Когда стало ясно, что всё основное, что хотели донести друг до друга, уже сказано, Костя очень сжато, стараясь убрать любую эмоциональную окраску, доложил всё, что ему стало известно о воровстве хорошего парня Коли Зуделкина. Неожиданно для Кости первой реакцией стало полное отрицание услышанного. Андрей, резко оттолкнувшись от края стола, откинулся на спинку кресла и заявил:

– Это полная хуйня! Этого не может быть!

Костя вынужден был более подробно изложить доказательства зуделкинского крысятничества и даже предъявить собственноручно написанную Косоротовым бумажку, содержащую все уже отданные и запланированные суммы откатов и сроки их передачи. Андрюша выслушал стиснув зубы и распорядился:

– Овечкин, разберись. Потом расскажете результаты. Хотя я в это и не верю.

«Странная реакция, – подумал Костя. – Полное ощущение, что Андрюша больше злится не на Зуделкина, а на меня – за то, что я ему об этом сказал».

Овечкин собрал свои бумажки и встал из-за стола, Костя тоже собрал принесённые расчёты, но вставать не стал, а попросил Андрея уделить ему несколько минут для разговора с глазу на глаз. Когда остались вдвоём, Костя достал из кармана сигареты и зажигалку и, хитро глядя на Андрюшу, спросил разрешения закурить. Обычно Папарот курить у себя в кабинете никому не разрешал, хотя сам курил. Объяснял это тем, что вы, мол, тут надымите и уйдёте, а мне в этом во всём дальше работать. Костя в своё время проявил настойчивость и на правах старого знакомого себе разрешение курить вытребовал, объясняя это тем, что если встречи растягиваются больше чем на тридцать минут, он начинает больше думать о куреве, чем о предмете разговора.

Разрешение курить и в этот раз было получено. Глубоко и с удовольствием затянувшись, Костя предельно честно заявил Андрею, что перспектив в этом бизнесе не видит, что ситуация с привлечением кредитных ресурсов патовая и что проект надо замораживать до лучших времен, когда государство прекратит своё неуклюжее вмешательство в рынок и идиотские попытки регулировать цены на продукты питания, одновременно поддерживая неэффективных производителей и позволяя чиновникам разворовывать выделяемые на развитие агробизнеса деньги.

Предложил заморозить строительство животноводческого комплекса сразу, как только косоротовская строительная банда отработает полученные авансы, а это произойдёт буквально через пару недель, и перевести хозяйство в ждущий режим. Сеять только зерновые, используя при этом исключительно экстенсивные технологии с чистыми парами и минимальными затратами. Это позволит быстро вывести хозяйство на самофинансирование. Земли при этом зарастать не будут, а будут поддерживаться в рабочем состоянии, следовательно, не будет претензий со стороны государства и легко будет в любой момент перейти к интенсивному развитию, как только сложится благоприятная рыночная конъюнктура.

Что касалось конезавода, то тут, по мнению Кости, бизнеса вообще не было и быть не могло, и подтверждением тому служил весь мировой опыт. Нигде в мире разведение лошадей бизнесом не являлось. В тех странах, где были широко распространены бега и тотализатор и народ имел крепкую историческую привычку на нём играть, конезаводчики более-менее себя кормили, во всех остальных случаях коневодство являлось исключительно дорогой игрушкой для очень богатых людей, как, например, британские королевские конюшни или конезаводы арабских шейхов.

Так как в нашей стране закон о тотализаторе отсутствует и неизвестно когда появится, ипподромы практически везде пребывают в разваленном состоянии, а их территории постоянно подвергаются попыткам захвата разными застройщиками и прочими девелоперами, говорить о конезаводе как о бизнесе смысла не имеет. Конезавод можно рассматривать как затратный имиджевый проект, как способ Андрею на законных основаниях оказаться в одной ложе с премьером или президентом страны на каких-нибудь скачках, которые те время от времени посещали.

Ещё одним отягчающим обстоятельством было то, что в стране разведением и тренингом лошадей всерьёз перестали заниматься ещё когда пересаживали армию с конной тяги на автомобили и прочую технику, и теперь уже практически не осталось людей, которые бы хоть что-нибудь в коневодстве понимали. Панасюк нашёл вроде бы приличную заокеанскую консалтинговую компанию, готовую взяться за разработку бизнес-плана реконструкции и развития папаротовского конезавода, но Костя в успех и перспективы этого предприятия категорически не верил.

Андрюша выслушал Костин монолог очень спокойно и внимательно, вопреки обыкновению даже не перебил ни разу, потом очень убедительно и ласково, приблизительно как врач больному ребёнку, начал объяснять всю глубину его заблуждений.

По его глубокому убеждению, замораживать строительство молочного комплекса нельзя было ни в коем случае: в долгосрочной перспективе производство молока не могло не быть выгодным. Традиции потребления молочных продуктов в нашей стране очень сильны, а государство рано или поздно будет вынуждено прекратить регулирование цен и даст поднять голову производителю. Хрен с ними, с кредитами и с нацпроектом, у Андрюши достаточно денег, чтобы полностью профинансировать этот проект самостоятельно, поэтому надо собраться и упорно двигаться вперёд, достраивать и запускать в эксплуатацию молочный комплекс, развивать собственное производство кормов и перерабатывать молоко в некий конечный продукт. А что касается конезавода – пускай заокеанские консультанты разрабатывают бизнес-план, денег на это не жалко. Посмотрим, что они наработают, тогда и будем решать, делать что-то или нет.

Костя вышел от Папарота в очень добром расположении духа, было чертовски приятно, что Андрей ведёт себя не как хапуга-временщик, ищущий халявы и быстрых барышей, а как правильный долгосрочный инвестор. Для успешной, продуктивной работы необходимо было верить в общий успех предприятия, и Андрей эту веру дал, гарантировав, что даже если не будет кредитов, процесс можно будет довести до конца за его личные деньги. Появилось ощущение стабильности, перспективы проекта прояснились, можно было спокойно работать дальше.

В хозяйстве тем временем всё как-то затихло, все полевые работы и закладка урожая на хранение закончились. Шманьков после Костиных кадровых репрессий притих, затаился, украсть стало нечего. Володя Сергиян продолжал успешно душить Косоротова и его подручных, параллельно подыскивая на их место других, более вменяемых подрядчиков. Некоторые виды работ уже выполняли разные соколовские строительные фирмы. Косоротов, понимая, что его дни на стройплощадке сочтены, похоже, смирился, спокойно доделывал начатые объёмы и готовился к подведению итогов и расставанию.