Юрий Григ - Римские игры

Фраза повисла в воздухе.

Эльазар не доверял римлянам, даже тем, кого считал противником нынешнего принцепса. Бывалый торговец предпочел благоразумно умолчать о судьбе семнадцати тысяч своих соотечественников. Десять лет несчастные иудеи трудились на возведении амфитеатра, чтобы в награду быть убитыми на его же арене по приказу старшего брата нынешнего императора. Да и деньги на строительство известно откуда – храм в Иросолиме был полностью разграблен Титом.

– Ты смел, Эльазар. Не боишься ли говорить такие слова римлянину? – разгадал намек Агриппа. – Даже не просто римлянину, сенатору! А ведь народ любит Домициана.

– Я вот что скажу, светлейший Агриппа. Подданные сейчас привыкли обожать пороки государей так же, как когда-то, в былые времена, они чтили их за героизм и доблестные поступки. Что же до меня?.. Нет, не боюсь, потому что вижу то, что утаивается от глаз других.

– Договаривай!

– Я вижу, как сильно…, – метнул он хитрый взгляд в собеседника. – Как сильно ты любишь нынешнюю династию. Да и отец твой, прости, говорят, умер не своей смертью, хотя и слыл другом императора.

При этих словах тень набежала на лик молодого человека.

– Не перейти ли нам к делу. Принес, что обещал, купец? – спросил он.

– Эльазар всегда выполняет свои обещания, – ответил купец.

Повернувшись к двери, он щелкнул пальцами стоящему наготове хозяину лавки. Тот приблизился со свертком внушительных размеров в руках и с поклоном передал его купцу. Эльазар отослал его кивком головы, раздвинул чаши, положил сверток на столик и развернул дорогую ткань с золотым шитьем. Взорам предстал ларец из отполированного эбенового дерева.

– Можешь убедиться сам, – совершил купец приглашающий жест.

Агриппа придвинул к себе ларец, откинул бронзовые защелки и приоткрыл крышку. С минуту молчал, рассматривая вещь, находящуюся внутри. Наконец, захлопнул крышку.

– Это тот самый? – спросил.

– Не сомневайся. На это тебе мое слово! Ты не раз убеждался, чего оно стоит. Эльазар никогда не имеет дело с фальшивым товаром. Надеюсь, эта вещь послужит добру.

Произнося последние слова, купец выразительно усмехнулся в бороду почти без признаков седины – лишь несколько серебряных колечек подчеркивали смоляную черноту волос, придавая оттенок благородства ее обладателю. Он сделал из стоявшего перед ним калафа глоток и вопросительно посмотрел на молодого человека. Агриппа, должно быть, отлично зная купца, безошибочно истолковал его взгляд.

– Ну, а это, надеюсь, слегка восполнит твои потери, – сказал молодой человек, доставая из-под тоги увесистый кошель. – Слышал, последний год у тебя не удался?

Раздалось позвякивание, судя по выражению лица Эльазара, чрезвычайно приятное для его слуха, и он с поклоном принял награду. От Агриппы не укрылось, как опытная рука прикинула вес, и, судя по всему, хозяин руки остался доволен.

– Осмелюсь напомнить о своей просьбе, светлейший Агриппа. Удастся ли помочь с гражданством? – голос купца стал дребезжаще-просительным.

– Ах, это? – выдавил неохотно Агриппа. – Тебе же известно, что вопрос о римском гражданстве решается не только заступничеством. К тому же, сейчас для восточных провинций существуют ограничения. И не забывай о цензе. Однако, уверен, проблем с нужной суммой у тебя не будет.

– Будет нелегко, но думаю, найду деньги. – В глазах Эльазара запрыгали хитрые искорки. – Пусть светлейший Агриппа не сомневается, Эльазар не забудет его услуги.

– Постараюсь помочь. Но скажи, Эльазар, почему тебе недостаточно латинского гражданства? Не дает покоя тога римлянина? Прости, ты уже не так молод.

– У меня есть дети. И потом, мой господин еще слишком юн. А я знавал его благородного батюшку, да прославится его имя. Еще он, доброй памяти, обещал мне помощь в этом деле. Жаль не успел.

В очередной раз при упоминании об отце Агриппа помрачнел. Он резко поднялся, кивнул нубийцу, ожидавшему у входа в лавку и, распрощавшись с собеседником, торопливо вышел из портика. Нубиец с ларцом в руках юркнул следом.

Дождавшись, пока тога Агриппы, окончательно не затеряется в неугомонной толпе, Эльазар возвратился в комнату. Рядом с ним тотчас же возник хозяин лавки.

– Попомни мои слова, Захария, – сказал ему купец. – Империя обречена. Но произойдет ее крушение не скоро. Однако, если они сами создали систему, которая дает умному человеку возможность заработать, почему бы этим не воспользоваться? А умные люди всегда найдутся, так ведь?

Он вздохнул, отсчитал лавочнику несколько монет и покинул прохладные стены.

Как только купец вышел, Захария поспешил в заднюю комнату, намереваясь схоронить в заветном сундучке заработанную скорее за молчание, чем за обслуживание, щедрую плату. И тут до него донеслись громкие голоса. Выйдя на шум, он обнаружил в лавке не менее полудюжины преторианцев. В нос ударил запах нагретого металла и солдатского пота. Лавочник окаменел, уставившись на командира патруля, занятого тем, что он стискивал могучей ручищей горло его мальчишки-раба. Завидев Захарию, преторианец ослабил хватку, выпустив неинтересного ему больше мальчишку.

– А! Вот и лавочник! – вскричал он. – Говори, кто только что был у тебя?

– Не понимаю, о чем ты, светлейший?.. – только и сумел выдавить из себя изумленный Захария.

– Понятно! Хочешь, чтобы тебя скормили императорским тиграм…

– Погоди, господин! Если ты имеешь в виду того купца, не помню, из Галилеи, или из Сирии… Так я не знаю его.

– Вздумал дурачить меня, мошенник?! – не унимался преторианец.

– Клянусь, добрый господин, – взмолился Захария. – Хочешь, дам денег?

В его вопросе промелькнула надежда на то, что речь идет лишь о рядовых поборах, хотя этом месяце он уже платил. Он даже сделал движение, собираясь немедленно вознаградить доблестного воина за великодушие.

– Хм… Об этом мы еще успеем поговорить, старый плут, – пообещал тот, вроде бы смягчившись.

Несмотря на напускное безразличие в голосе преторианца, Захария смекнул, что жадность пересиливает чувство долга.

Командир поманил рукой невзрачного человечка, до сего скрывающегося за широкими спинами солдат.

– А вот этот человек утверждает, что здесь был еще один, – прищурившись, сказал он.

– Ах, тот! Да, был еще один богатый господин. Но я не придал этому значения. Но он мне тоже незнаком!

– Хорошо, пусть будет так. – Голос солдата стал вкрадчивым. – Тогда посмотрим, как ты служишь своему цезарю. Скажи-ка мне, но только правду! О чем они говорили?

– Я бы с превеликой радостью, но не в моих правилах подслушивать и вообще совать нос в чужие дела, – гордо ответил Захария и тут же поймал на себе гневный взгляд.

– Я тотчас же прикажу отрезать твои старые заросшие мхом бесполезные уши, раз они все равно ничего не слышат, – чеканно расставляя слова, проговорил преторианец. – И заставлю тебя сожрать их без соли! А заодно и твой паршивый нос, червь! Где это видано, чтобы человек с таким длинным носом не совал его в чужие дела?