Юрий Григ - Римские игры

– Насколько я могу судить, уже одно это, достаточное основание для конфликта. – Максимов прищурился. – Чье название будет стоять первым. Угадал?!

– Ты прав, Алекс. Тогда победили бурнасы. Между ними постоянно существовала межэтническая вражда, но из-за сложного пересекающегося ареала расселения разделить страну было нереально.

– Понятно. И армия поддержала этого Нелу?

– Йес! В военной сфере у них традиционно преобладали представители тапу. Нелу и сам тапу. Придя к власти, незамедлительно возвел себя в чин генерала. Разогнал азиатов и окончательно договорился с латиноамериканцами, чем фактически узаконил мздоимство.

– Это нам знакомо. А что там с концессией?

– Президенты в таких странах, не просто президенты. Абсолютные монархи. Парламент у него, естественно, ручной. Апуте ничего не стоило настоять на продаже концессии русским. Кстати, своим бывшим дружкам. Он учился в Москве еще в советские времена.

– Ага… Варился в комсомольско-партийном бульоне.

– Оттуда и тянутся связи с вашими. Потом они продали часть акций американцам, и в страну потекли инвестиции.

– Ясно. Молодежь выросла из коротких штанишек и занялась серьезным бизнесом.

– Да, тут, еще, – сказал Фил, – Кажется, есть зацепка за МиГи. Глянь, что я вчера накопал.

С минуту Максимов изучал экран.

– Какая-то ЗАО НИРЭСКУ продает спецтранспорт, воздушный, гусеничный… Еще, системы связи. Имхо…, обычные посредники! Да такими фирмами у нас гвозди забивают.

– Гвозди? Мм… Мне не всегда понятны твои идиомы. Окей, вот посмотри.

Фил раскрыл папку. Сверху была подшита копия договора.

Максимов углубился в чтение. Чем дальше он читал, тем запутаннее, становилась картина.

Некая фирма «А», зарегистрированная в одной из бывших советских республик, продает, а офшор «Б», зарегистрированный на нидерландских Антилах, приобретает 4 единицы боевой техники – самолеты «Fulcrum» 5 5 Точка опоры (англ.) – истребитель МиГ-29 по классификации НАТО , комплект боеприпасов, запчасти и тому подобное. Но в папке был еще один договор – по нему поставщиком этих же самолетов фирме «А» являлась та самая НИРЭСКУ.

– И самое потрясающее, – завершил свою презентацию Фил, – антильский офшор в качестве адреса доставки указывает адрес…, думаешь, какой? Сан-Тапу, столицу Бурна-Тапу!

– А кто директор этого офшора, выяснили?

– Некто мистер Марлено́вич, – ответил Фил, ставя ударение на предпоследнем слоге. – Владимир.

Наутро Синистер улетел в Нью-Йорк. А еще через пару дней Максимов согласился на предложение друга.

Алена, снедаемая нетерпением услышать продолжение рассказа, едва дождалась вечера. Максимов явно поддразнивал ее – после ужина долго копался в интернете, звонил кому-то. Наконец, плюхнулся в любимое кресло, и, как бы невзначай, спросил:

– Наверно хочешь знать, что было дальше?

– О да, божественный! – с готовностью подтвердила она.

Толстые стены задерживали городской шум. Свет фонарей едва проникал сквозь черные квадраты окон. Алена уютно устроилась на ковре у его ног и приготовилась слушать. До утра оставалось довольно времени, чтобы вновь погрузиться в изменчивую реку времени.

– Утром у меня было такое чувство, что это не сон, – начал он. – Будто нахожусь одновременно и там, и здесь. Какое-то раздвоение.

– Сочиняй дальше, Алик. Так интересно… Даже если это и неправда, то здорово придумано!

– Знаешь, твой троллинг…

– Что ты! Я верю, верю!

– Ладно, что бы ты ни думала, слушай!

К утру возбуждение в городе достигло апогея.

Площади и улицы заполонили бродячие фокусники, продавцы фруктов, разносчики воды. Повсюду стоял невообразимый гвалт. В царящей сутолоке сновали мальчишки, норовящие стащить всё, что плохо лежит. В огромных чанах смачно булькало варево, а соблазнительный аромат свежевыпеченного хлеба возбуждал и без того звериный аппетит простого люда. Не было никого, кто не пытался бы заработать на празднике. Прорицатели и звездочеты, гадалки всех мастей за пару сестерциев брались предсказать исход поединков. Все нещадно торговались, но желание узнать исход боев побеждало, и приходилось изрядно раскошелиться в надежде на то, что удастся отыграться, заключив с кем-нибудь пари.

В этот час из крохотной лавчонки – одной из тех, что облепили вереницей верхнюю часть улицы Аргилет, где обосновались продавцы свитков, купцы, ремесленники, торговцы цветами и, главное, обувщики, вытеснившие когда-то имевших здесь засилье гончаров, за людским коловращением наблюдали двое мужчин. На столике перед ними стояла ваза с фруктами, кратер с вином и две серебряные чаши, наполненные рубиновым напитком. Одному из них было лет пятьдесят. Вавилонская в мелких завитках борода и наряд выдавали в нем уроженца восточных провинций. Подкрепляли догадку большие навыкате карие глаза и чалма. Второй, молодой, по манере держаться и платью, принадлежал к далеко непростому сословию. Латинские черты лица соседствовали с серо-голубыми глазами, а стройность фигуры не смогла скрыть тога цвета тирийского пурпура. Она выдавала в нем римлянина и подчеркивала статус владельца отменной выделкой – без сомнения, за нее выложили немалые деньги.

Вскоре, старшему наскучила толчея на улице. Очнувшись от своих мыслей, он произнес:

– Хвала Божественному Августу! Можно только преклониться перед ним. Принял Рим деревянным, оставил мраморным. Хоть здесь можно глотнуть прохлады.

Слова были произнесены на койне, языке римской черни, что ничуть не смутило его молодого собеседника.

– Ты прав, почтенный Эльазар, – промолвил он, – хвала и Флавиям. Да прославят герои их амфитеатр. Не находишь ли ты, что простому смертному не под силу создать что-либо подобное? Подумать только – стены из тибурского камня высотой в сто шестьдесят футов!

Слова прозвучали язвительно, но было не совсем ясно, произошло ли это намеренно или говорящий не сумел скрыть сарказм. Во всяком случае, он покосился на проем двери, словно проверяя, нет ли поблизости нежелательных свидетелей.

– Да-да! И в городе, и в провинциях на устах у всех это чудо света, добрый Агриппа. Поистине, колоссально! – подтвердил Эльазар.

Он умолк. После минутной паузы молодой человек, которого назвали Агриппой, вывел его из задумчивости.

– О чем задумался, Эльазар?

– Восемьдесят тысяч зрителей! – оживился тот. – Трудно поверить, коли не созерцаешь собственными глазами…

– Тебя что-то смущает? Надо признать, сооружение действительно беспримерное.

– Да, это так. Но я думаю о том, светлейший Агриппа, что раствор для скрепления фундаментов грандиозных сооружений часто замешивается на крови невинных людей…