Игорь Яковлев - Первоклашка

Уже в десятилетнем возрасте он, в красной пилотке и с повязанным на шее красным галстуком, стоит на линейке в пионерском лагере «Альбатрос». Линейка заканчивается, отряды расходятся, и они с закадычным приятелем Пашкой бегут через лесок к небольшой речке, протекающей неподалёку. Там, у самого берега, между старой корявой ивой и камышами, из остатков арматуры, больших и маленьких веток, старательно сооружён «штабик»: нечто среднее между землянкой и конурой. В «штабике», укрывшись от посторонних глаз, спокойно могут уместиться два небольших человека в сидячем положении. Запыхавшись, пионеры вползают в укрытие. «Галстук снимай, провоняется!» – командует Пашка, снимая с себя пионерский галстук, комкая, и пряча его в карман. Из другого кармана он достаёт чуть примятую мягкую пачку сигарет «Новость», вытряхивая из неё несколько недокуренных и одну целую сигарету с фильтром.

«С фильтром, понял? С белым! В деревне, у пивной бочки нашёл! Там ваще иногда по полпачки целых выбрасывают! А у тебя чо?» – Пашка кивает на карман Захара. Тот достаёт несколько окурков, среди которых, в основном, «Прима» и один с фильтром. Пашка возмущён: «Ты чо, дурак? Без фильтра ваще не бери! От них рак губы будет!»

Пашка старше Захара на год, соответственно лучше «знает жизнь», и уже поэтому все его мнения считаются безоговорочно авторитетными. «Смотри, чем заедать будем!» – Пашка снова лезет в бездонный карман и достаёт обрывок газеты, в который завёрнуты два ломаных куска хлеба с тмином и сушёные семена укропа, – «Понял? После этого изо рта ваще не пахнет! Потом конфетку – и всё! И руки немного мякушкой потри, Медуза ещё и руки нюхает!»

Старшая вожатая, по кличке Медуза, получала от кого-то из девчонок сведения о том, что в отрядах курят. Это строжайше не соответствовало уставным и моральным нормам советского пионера, поэтому она решительно взялась за выявление «преступников», обнюхивая каждый день один из отрядов перед завтраком, обедом и ужином… Захар пробует затягиваться дымом, как учил его опытный Пашка. Дым едкий и противный, лёгкие будто набивают поролоном, и дышится тяжело. К тому же после этого подташнивает и постоянно тянет плеваться. Захар понимает, что это занятие не для него, но ведь нельзя показать, что ты «слабак», «слюнтяй» и «не мужчина»! Он ведь уже не «первоклашка» какой-нибудь! Окончен третий класс, ещё годик – и у него за плечами начальное образование! А это значит: «прощай детство» и «да здравствует взрослая жизнь!» И Захар терпит…

Один из мужчин в переливающейся одежде встал из-за стола и пошёл в дальний угол комнаты. Захар проводил его взглядом: «Господи, да это же и есть тот самый Пашка! Его хулиган-приятель из детства! Только здесь он вон какой солидный и „правильный“! Приятно полюбоваться!» «Повзрослевший Пашка» дошёл до стены комнаты, находящейся за экраном, и внезапно исчез, будто раство- рился. Захар уже начал осваиваться в необычной комнате. Он понял, что здесь практически все «свои». Настроены все доброжелательно и, несмотря на то, что вокруг может происходить всё, что угодно, никто этому не удивляется. Каким-то необъяснимым органом, или частью тела, он почувствовал, что в этом помещении происходит некая важная, ответственная работа, которая касается непосредственно его личной жизни. Однако научиться не удивляться Захар пока не мог. Лицо ещё одного сидящего за столом человека показалось ему очень знакомым. Пока он силился вспомнить обстоятельства этого знакомства, на экране замелькали новые кадры.

К окончанию девятого класса Захар играет в школьном вокально-инструментальном ансамбле. Дело в том, что отец всю жизнь мечтал, чтоб его сын играл на баяне. Ну, или, в крайнем случае, на аккордеоне. Во втором классе он привёл-таки Захара в «музыкалку», не обращая внимания на его робкие «папнуянехочу». Строгая, неулыбающаяся преподаватель музыкальной школы с объёмным телом, немного свистящим придыханием, и характерным для советского музыкального искусства именем Сарра Ефимовна, внимательно проверила у Захара слух. После бодрого заявления отца: «Хотим вот на баяне научиться!» – она с присвистом вздохнула и констатировала: «У нас нет класса баяна. Мы можем предложить либо скрипку, либо домру, либо фортепиано». Выбор отца пал на последнее:

«Ничо, сынок, не расстраивайся. Выучишься на пианине, будешь, как Штраус, вальсы нам с мамой… а там, если захочешь, переучишься на что угодно, уже ж легко будет!» Путь к «легко» составил семь лет… Мальчиков в «музыкалку» ходило немного, и отношение к ним было несколько снисходительнее, чем к девочкам. С горем пополам, Захар к девятому классу окончил музыкальную школу. В свидетельство ему выставили пятёрки по всем предметам…

В школьном ансамбле он играет с 8-го класса. В ансамбле четверо ребят, примерно одного возраста. Захар «клавишник». Он играет на первом писклявом советском синтезаторе, который называется «ионика». Или, по-народному: «ёника». Участие в школьном ансамбле считается престижным и является предметом зависти большинства подростков. После дискотек в спортивном зале стайки девчонок-старшеклассниц всегда щебечут где-нибудь около музыкантов, бросая на них восхищённые взгляды, пока ребята собирают аппаратуру. Захар постепенно погружается в «звёздную болезнь». Он снисходительно улыбается школьным красавицам и сквозь зубы разговаривает с приятелями-одноклассниками. Ощущение славы школьного масштаба «заводит» его. Он начинает огрызаться с учителями, родителями, и забывает об успеваемости, всё чаще пропадая на репетициях. На экране проявляются кадры одной из новогодних школьных дискотек. Захар прекрасно помнит тот вечер: у него на инструменте начала западать «ля» первой октавы, но он достойно отыграл программу. Вот он после концерта в плотной толпе школьников пробирается к выходу. Чуть впереди девочки из параллельного класса что-то оживлённо обсуждают на ходу. Он приближается к Верочке, обладательнице королевской красоты длинных волос золотистого цвета, и обнимает её за талию. Он шепчет ей на ушко какую-то бессвязную ерунду. Впрочем, это для него совершенно не важно. Гораздо важнее то, что ощущает его рука, как бы невзначай спускающаяся со спины девушки чуть ниже. Вера с улыбкой оглядывается, чтобы посмотреть на реакцию идущих рядом подруг, но руку Захара не убирает: ей приятны эти смелые ухаживания школьного кумира, ведь среди всех он выбрал именно её! Сразу справа от выхода, под навесом, галдит большая и шумная компания десятиклассников. То и дело оглядываясь по сторонам, чтобы вовремя заметить приближающихся учителей, ребята по очереди делают несколько больших глотков из бутылки, явно не похожей на лимонадную. Захар с девушкой проходят мимо них к дороге. Верочка наспех прощается и собирается уйти. Захар удерживает её за руку и рывком пытается поцеловать в губы. Девушка мягко отталкивает его и, хохоча, спешит догнать уходящих подруг. Всё ещё глядя ей вослед с улыбкой, Захар начинает движение через дорогу, и вдруг резкий удар хромированной дугой вылетевшего из-за поворота мотоцикла сбивает его с ног. Захар наотмашь ударяется головой о бордюр и неподвижно лежит у обочины. Мотоциклист бросает мотоцикл на дороге и склоняется над ним. Слышится женский визг, кто-то из толпы кричит, чтоб вызвали «скорую», кто-то требует срочно директора школы…