Денис Ленский - Алгоритмы, или Ошибка в коде. Концептуальная фантазия

– О морально-нравственном облике одного из лучших представителей советской журналистики, – в тон приятелю ответил Психолог.

Журналист, поднявшись со стула, сделал несколько разминочных движений, побоксировав воздух. Смуглый, выше среднего роста, элегантно лысеющий Журналист спортсменом никогда не был и с возрастом начал раздаваться в области живота. Однако с недавних пор, увлёкшись большим теннисом, он подтянулся и похудел. Красавцем назвать его можно было только условно, но орлиный нос, карие весёлые глаза и ямочка на мужественном подбородке никогда не унывающего Журналиста всегда нравились женщинам.

– Я всегда знал, что ты зануда, Псих. Но ты ещё и наглец! – воскликнул Журналист, развернувшись к Психологу. Совершенно неожиданно он запустил в его сторону теннисным мячиком из ворсистого каучука, который перед этим незаметно взял с книжной полки. Психолог среагировал моментально и ловко поймал мячик. Быстро перебирая его пальцами, он явно собираясь метнуть мячик обратно

– Эх… Теряю былую форму, – вздохнул Журналист. – Безалкогольный кофеин таки влияет на мою природную ловкость. Ну, что же, ваш выстрел, сэр.

– Так, стоп! Давайте сегодня обойдёмся без дуэлей! – решительно сказал Программист. – Прошлый раз вы нам с Полуэктом чуть телик не обрушили.

Журналист, глянув на часы, возбуждённо воскликнул:

– Как же я мог забыть?! Сегодня же «Зенит» играет с «Черноморцем»! Давайте врубайте свой телик, если по этой халабуде в принципе можно смотреть футбол.

Полуразобранный переносной телевизор действительно не производил впечатления устройства, способного принимать телевизионный сигнал.

– Конечно, можно, – уверенно сказал Студент. Порывшись в ворохе проводов, он чем-то клацнул, и на экране «Юности» появилось размытое шипящее изображение. Студент, вооружившись отвёрткой, принялся что-то регулировать, но канал никак не хотел настраиваться.

– Что и требовалось доказать, – печально вдохнул Журналист. – Обычное дело – сапожник без сапог. О каком научно-техническом прогрессе тут может идти речь?

– А ты за кого болеешь на этот раз, Ник? – поинтересовался Студент, орудуя отвёрткой и одновременно заглядывая в экран телевизора.

Журналист, родившийся в Одессе, умудрялся болеть и за «Черноморец», и за «Зенит» одновременно. Но два раза в год, когда эти команды встречались друг с другом, он попадал в затруднительное положение.

– Я еще не решил, – честно признался Журналист. – Поглядим. Обычно я болею за того, кто первым пропускает гол. Я рассуждаю так: если отыграются – будет вдвойне приятно, а проиграют – не так обидно. Ну что там, Полуэктус?

– Джаст э момент, плиз, – ответил Студент, ковыряясь в телевизионных внутренностях.

Безнадёжно махнув рукой, Журналист снял со стены «луначарку». Взяв эффектный аккорд, он запел приятным баритоном:

Призрачно всё в этом мире бушующем,

Есть только миг, за него и держись.

Есть только миг между прошлым и будущим,

Именно он называется жизнь.

– Слушай, Ник, реально классно поёшь! Хочешь, поговорю с Фаготом – он тебя запишет? – спросил Студент, продолжая возится с «Юностью».

– Куда он его запишет? – не понял Психолог.

– На магнитофон, Псих, запишет, на магнитофон, – усмехнулся Журналист, прихлопнув ладонью струны. – Ты, наверное, думаешь, что меня можно только на приём к доктору записывать?

– В Фаготовой квартире теперь что-то наподобие студии звукозаписи, – пояснил Студент. – Ребята достали микшерный пульт с эквалайзером, педальки с офигенными эффектами, сами сделали ревербератор и записывают теперь разных музыкантов.

– И что они там реверберируют? – подозрительно поинтересовался Журналист, вешая гитару обратно на стену.

Программист рассмеялся.

– Ревербератор, Никитос, – это устройство для создания пространственного эффекта в небольшом помещении. В общем, не переживай, ничего опасного.

– А-а-а… В таком случае, почему бы не записаться? Правда, не уверен, что мой баритон будет лучше звучать на ревербераторе, чем в натуре. Что ты, Псих, ухмыляешься? Мне одна меломанка именно так сказала: твой баритон, в натуре, неповторим. Нет, зря вы смеётесь. Она однажды умудрилась незаметно записать меня на магнитофон. А потом, спустя несколько дней включила запись. И шо вы себе думаете? Я таки себя не узнал. Думал – Карузо.

– Вообще-то Карузо – тенор, – с трудом сдерживая улыбку, уточнил Психолог.

– Так я и говорю – не узнал. Но дама была в восторге.

– Ну-ну. Это у тебя здорово получается – девушкам по ушам ездить.

– Псих, а шо тебя не устраивает? – приподнял бровь Журналист. – А-а-а, всё ясно! Прикинь, Полуэктус, когда-то давным-давно я имел неосторожность поцеловать Марину Сидоренко, глубокоуважаемую супругу нашего не менее уважаемого доцента. Это было сто сорок восемь лет назад, ещё до их свадьбы. Всего один дружеский целомудренный поцелуй! Но наш психический ревнивец каким-то образом об этом узнал, и теперь всю мою сознательную жизнь простить мне этого не может.

– Дурак ты, Никитос, – расхохотался Психолог. Он размахнулся мячиком, который всё ещё был у него в руках. Журналист испуганно присел.

– Стоп-стоп-стоп! – поднял руку Программист. – Ну что вы как дети малые? Полуэкт, ну в чём там дело?

– Пару сек, – сказал Студент.

Наконец он торжественно щёлкнул тумблером. Однако футбол уже закончился – большие круглые часы, появившиеся на экране «Юности», отсчитывали последние секунды перед программой «Время». Под бодрую музыку Георгия Свиридова на экране замелькали кадры телевизионной заставки.

– Ну, вот и посмотрели футбольчик. И как теперь узнать счёт? Придётся ждать спортивных новостей, – вздохнул Журналист и принялся перебирать журналы на полке.

Дикторы в студии, как обычно, поздоровались со всеми советскими товарищами и бодрыми голосами сообщили, что в Москве открылось очередное заседание Центрального Комитета КПСС и Верховного Совета СССР. Множество людей, заполнивших огромный зал Кремлёвского дворца, как по команде поднялись и стали аплодировать. Партийные руководители разного уровня, вслед за Брежневым, стали появляться откуда-то сбоку и рассаживаться по своим местам за огромным столом, стоящим посреди сцены. Диктор перечислял каждого из них, и Журналист в конце концов не выдержал.

– Полуэкт, будь другом, сделай потише. До новостей спорта – целый вагон времени, – попросил он.

Студент, не услышав ничьих возражений, убавил звук.

– Хм-м… Вагон времени… Интересная, кстати, метафора, – задумчиво сказал Психолог. – Удобная. Всегда можно сказать: я не дурака валял, а вагоны разгружал.

– Если бы в этом доме был коньяк, я бы сказал, что до спортивных новостей ещё грамм сто пятьдесят и два полноценных перекура, – пошутил Журналист. – Но, увы…