Денис Ленский - Алгоритмы, или Ошибка в коде. Концептуальная фантазия

Сейчас в этом кресле восседал Психолог и, как обычно, что-то читал. Студент возился со своим «Юпитером-203» – большим катушечным магнитофоном.

«Сегодня самый лучший день, пусть реют флаги над полками, сегодня самый лучший день – сегодня битва с дураками», – заорал магнитофон голосом Андрея Макаревича. Психолог, довольно настороженно относившийся к современной музыке, поморщился.

– Полуэкт, выключи, пожалуйста, свою «Машину времени», и поставь что-нибудь из классики, – попросил он.

Студент искренне удивился.

– А чем тебя «Машина» не устраивает? Макаревич, между прочим, стихи пишет не хуже Пушкина.

– М-да? – недоверчиво спросил Психолог. – «Дрались, как черти, дураки, но неизбежно погибали»?

– А что? Это аллегория.

– Ясно. А что он ещё пишет?

– Ещё он музыку пишет, и сам, между прочим, играет и поёт. – Как и подавляющее большинство фанатов знаменитого московского музыканта, Студент изо всех сил пытался доказать, что его кумир – незаурядная личность. – А ещё он президенту письмо написал! Вернее, напишет… – Студент понял, что проговорился и, спохватившись, замолчал. Сделав озабоченное лицо, он щёлкнул магнитофоном и стал сматывать плёнку.

– Какому президенту? Какое письмо? Когда напишет? – ничего не понял Психолог.

– А? Да-а… – замялся Студент, – это я так… это тоже аллегория. Это песня такая, – извиваясь ужом на сковородке, начал на ходу сочинять юноша. – Так что тебе включить, Захар? Классику?

Поспешно достав с полки свои лучшие записи, Студент стал подсовывать их Психологу.

– Вот, есть «Стена», например… Есть «Лед Зепеллин»… Нет? Не хочешь? Слуша-а-ай! – Студент полез в тумбочку. – Захар, у меня специально для тебя есть классика! Ты же, наверное, оперы любишь?

Вытащив из тумбочки гордость своей музыкальной коллекции, дефицитные виниловые пластинки, он разложил их веером на столе.

– Вот, гляди. «Иисус Христос – Суперзвезда»!

Психолог поморщился.

– Так, хорошо… – не унывал юноша. – «Хоакин Мурьета» Рыбникова. Тоже не хочешь? А «Сестру Керри» Раймонда Паулса?.. Ну и чем же тебя порадовать? – задумался Студент, и тут же его осенило: – Может быть, в это время суток вы, сэр, предпочитаете джаз?

– Давай джаз, – вздохнул Психолог.

Бережно достав из конверта большой черный диск с малиновой наклейкой, Студент аккуратно поставил его на полуразобранный проигрыватель «Радиотехника». Из стоявших по углам большой комнаты и пугающих своей тёмной пустотой самодельных колонок, зазвучала приятная музыка довольно приличного качества.

– Неплохо, – одобрительно кивнул Психолог, прислушиваясь к упруго пульсирующим волнам бас-гитары и саксофону, звучащему очень чисто и натурально.

– Хай-фай! – с гордостью сказал Студент.

– Что это?

– Это значит запись высокого качества.

– Да, я не про качество, – улыбнулся Психолог, – я знаю, что такое «хай-фай», я спрашиваю про исполнителей. Что за ансамбль?

– А-а-а. Это «Арсенал». Алексея Козлова, знаешь?

– Конечно, знаю, но эту вещь раньше не слышал. Как называется?

– «Ностальгия». Цветомузыку врубить?

– Не нужно. Я так… поностальгирую.

Психолог отложил книгу и откинулся в кресле. Закрыв глаза, он с головой окунулся в приятные волны джазовой инструменталки.

Программист с Журналистом в это время курили на балконе. Вернее, курил только Журналист, а Программист, в один прекрасный момент отказавшийся от этой вредной привычки, просто составлял ему компанию.

До этого знаменательного момента, который со временем перестал отмечаться как «день, когда я бросил курить», Программист курил много лет подряд, то ненадолго бросая, то начиная снова. Однажды, что-то проспорив Журналисту, он продержался без сигарет ровно месяц и вместо того, чтобы торжественно и демонстративно сделать долгожданную затяжку, взял – и выбросил пачку в урну. Журналист поначалу не верил приятелю, считая, что Программист всё-таки втихаря покуривает, но спустя некоторое время, когда он понял, что никакого обмана нет, даже немного расстроился. Распрощаться с курением у него самого никак не получалось.

Он уже докуривал вторую сигарету подряд, рассказывая Программисту о последней встрече со своей бывшей женой.

– Нет, ты представляешь, Ковалёв, – глотая горький дым, говорил Журналист, – и после всего этого она мне заявляет: Никита, оставь меня в покое. Честное пионерское, я не думаю о ней, давно простил, давно забыл. Веришь, я совершенно случайно её встретил…

– Извини, старик, не верю. Ведь ты специально ищешь с ней встречи? Специально! – уж мне-то можешь не рассказывать. А я тебе давно говорил: забудь! Не стоит она того.

– Но я ведь любил её, дурак.

– Кто дурак?

– Да я дурак. И с отцом я зря тогда поссорился. Ведь предупреждал меня старик: тебе с ней жить, подумай хорошенько. Ему-то хорошо, его мама всегда поддерживала, в самые трудные минуты рядом была. Да и мама, похоже, чувствовала, что эта лиса может в один прекрасный момент вильнуть хвостом. Кто же мог знать, что у неё в голове?

– Никто не мог. Не нужно её за это винить, просто действительно оставь её в покое, Никитос. Поговори с Психом, он ведь профессионал.

– Да ну его, – зануда. Начнёт свои теории излагать: «реальность такова – реальность сякова»… С ума сойти можно, какой он правильный.

Программист улыбнулся.

– Ладно, иди к ребятам в комнату. Я пепельницу сполосну.

– Балдеешь? – вернул Психолога к действительности голос накурившегося Журналиста.

– Никитос, помолчи, послушай лучше, как звучит саксофон, – не раскрывая глаз, недовольно проворчал Психолог. – Очень расслабляет нервную систему.

– Полуэкт, дай ему наушники, пусть послушает стерео и расслабит свою очень нервную систему, – Журналист принялся изучать музыкальную коллекцию Студента. – Кстати, Полуэктус, у тебя есть эротическая музыка?

Студент отрицательно помотал головой.

– Могу спросить у Фагота. Но не факт.

– Запиши. Расслабляет не хуже джаза. Запоминай рецепт.

Программист, войдя в комнату, насторожился, прислушиваясь к разговору.

– Берёшь бутылочку «Букета Молдавии» или «Абу Симбел», – продолжал Журналист, загибая пальцы, – два пузатых бокала, включаешь кассету… – заметив Программиста, он поспешил закончить свой рецепт, – и улетаешь с ней в нирвану.

– С кем, простите, улетаешь в нирвану? С кассетой? Ты чему юношу учишь, похабник? – Программист погрозил приятелю пальцем.

– Я? – Журналист сначала изобразил удивление на лице, а затем рассмеялся. – Шучу я, Ковалёв. Кстати, о нирване. Псих, ответь мне как психолог психологу. Один мой приятель увлёкся йогой. Теперь его не узнать – всю дорогу медитирует, голоса какие-то слышит. Словом, ходит, бедняга, как пришибленный. А ведь нормальным мужиком был – пил, курил, с девчонками… к-хм… активно общался. Он что теперь, потерян для общества, или его можно как-то реанимировать?