Тайлер Калхун - Проект «LARANDEX»

Помимо таких развлечений, мы часто ходили на озеро, что было рядом с городом, купались, иногда рыбачили. Когда было настроение, ходили туда, куда ходить, мягко говоря, нельзя. Веселились и проводили детство как надо. Так мы росли, наша дружба становилась все крепче, и наша компания стала настолько сплоченной, что влиться туда не мог никто, а порознь мы чувствовали себя неполноценно. Но в один день случилось так, что наша компания приняла нового человека.

В школе я познакомился с девочкой. Жизнерадостной, веселой, но скромной. Она любила прятать милое лицо за копной темных кучерявых волос. Однажды зимой я зашел в школьную библиотеку, искал что-нибудь почитать на каникулы и увидел ее, она рассматривала книгу Толкиена «Властелин колец», я это хорошо запомнил. Я подошел.

– А ты будешь ее брать? – спросил я.

– Не знаю, странная какая-то, кто такие хоббиты? – тихо спросила она, по привычкЕ закрывая лицо волосами и разглядывая хоббитов на обложке.

– Не знаю, может гномы какие-то. Меня Дэниел зовут.

– Я Амилия, – ответила она смущенно.

– Хочешь, могу показать еще интересных книг.

Так мы познакомились. Сначала просто здоровались в школе, потом стали общаться ближе, я узнал, что живет она не далеко от меня, и вот тогда я познакомил ее с нашей компанией. Ребята приняли ее с радостью, и нас стало четверо. Девочка она была очень закрытая, но со временем нас удалось вытащить наружу ее нутро. Она оказалось такой же выдумщицей, но больше всего нас поражала ее жажда путешествий. Иногда мы сидели на берегу озера и вглядывались в противоположный берег, за которым к небу поднимался высокий зеленый холм. Она мечтала побывать на той стороне, увидеть что там за холмом, побывать в большом городе, побывать в дремучем лесу, на берегу моря.

Конечно, где-то побывать ей не удавалось, ввиду малой обеспеченности ее семьи, но мы обещали, что когда-нибудь вместе с ней переберемся через озеро и заберемся на вершину холма.

– Можем взять лодку у моего деда, – говорил Вадин, – он для рыбалки недавно купил новую, с веслами.

– Нас поругают, – отвечал я, – представь, что с нами сделают, если поймают.

– М-м-м-м-можно через д-д-д-дамбу, – заикаясь, говорил Олаф, – т-т-там можно пройти п-п-п-п-п…

– По ней? – завершил я.

Возможно, это не правильно, но тогда у меня была плохая привычка заканчивать за Олафа фразы, который он не мог закончить. Но Олаф к этому привык и просто не придавал этому какое-то значение.

– Да, – согласился он.

– Ребят, не надо нам в это ввязываться, – сказала Амилия, – нам всем попадет, особенно мне, сами знаете.

Проблема Амилии не сразу стала нам известна. Только когда мы пришли к ней всей компанией и звали гулять. Она вышла на крыльцо в одной только майке, которая была ей до колена, грязная и порванная. Она как обычно закрывала лицо, но было видно, что лицо ее красное, а волосы растрепанные.

– Я не пойду, – тихо проговорила она, – не отпускают.

Наше веселое настроение резко изменилось. По пути к ее дому мы смеялись и шутили, а тут стоим, как вкопанные, и не понимаем, что к чему. Из дома доносились крики и ругань.

– Ты где, скотина?! – проревел кто-то невнятно.

– Я тут, папа! – закричала Амилия и моментально пропала с крыльца.

Послышались визг и крики. Мы лишь испуганно ушли оттуда. А на следующий день в школе Амилия говорила со мной опустив голову и прикрывая лицо еще сильнее. Я помню ее кучерявые немытые волосы, которые слиплись из-за черной запершейся крови.

Позже она рассказывала нам, что родители часто пьют и бьют ее в эти моменты. Не передать, как нам было жаль ее, мы даже думали забрать ее переночевать к кому-нибудь из нас, но она отказывалась и говорила, что будет только хуже.

Однажды, мы гуляли все вместе по нашей улице. Она была очень широкая, такая, что в ее центре могли поместиться дома, но вместо этого там росло огромное старое дерево. Оно было не особо высоким, но его ствол мы не охватили бы, стоя вокруг него, держась за руки. Довольно часто мы гуляли около этого дерева и играли там в игры, придуманные по нашей системе. Рядом была детская площадка, так что «ландшафта» для выдумок было уйма. В тот момент я вновь был главным героем на какой-то космической станции, и вот Олаф схватил Амилию и потащил ее к качелям.

– Б-б-б-бросай пушку! – хрипел он, будто инопланетный монстр.

Я нацелил на него свое «оружие», доску, которую нашли под этим самым деревом, и вдруг происходит что-то непонятное. Тогда я не понял, что произошло, и только через 10 лет я смог это понять. За спиной Олафа возникла черная фигура, вокруг нее даже воздух чернел. День был солнечным и теплым, но фигура эта будто пронзала воздух. Она была выше любого взрослого человека, очертания были расплывчатыми, но я мог разглядеть глаза, хотя нет, это были простые линии, будто глаза у азиата, но еще тоньше. На том месте, где должен был быть рот, зияла дыра, широкая и глубокая, но потом она исчезла, и фигура посмотрела на Вадина, сидевшего на детской горке и целившегося в Олафа из такого же «оружия». Я не мог сказать ни слова, не мог двигаться, друзья тоже не шевелились. Фигура смотрела на Вадина, я слышал крики.

– Б-б-брось пушку! – вновь захрипел Олаф.

– Тыщ! – выкрикнул Вадин, – ты убит! Джонсон, – Вадин обратился ко мне, а я стоял как вкопанный, – Джонсон, скорее к пульту управления!

Я пришел в себя, и мне показалось, что все, что я видел было моментальным видением, просто показалось, очертания фигуры стали меркнуть в моей памяти, и я с трудом тогда мог вспомнить, что я только что видел.

– Амилия идем! Корабль скоро взорвется, – крикнул я и схватил Амилию за руку. Мы побежали к качелям. Я уже забыл про фигуру, точнее на тот момент она вылетела у меня из головы.

Ночью того же дня я не мог заснуть, что-то тревожило меня. В комнате царил мрак, было жарко, но я боялся вылезти из-под одеяла. На секунду мне показалось, что кто-то наблюдает за мной. На тот момент я не помнил фигуру, но было что-то на подсознательном уровне, будто память стерли, но отпечаток оставили. Я смотрел в коридор. Напротив комнаты, где я спал, был зал, направо по коридору – развилка, далее справа – кухня и слева – комната, где спали мама и бабушка. Если выйти из моей комнаты и пойти налево, то там бнаходился выход в темную кладовую и далее на улицу.

Я лежал неподвижно, от любого моего движения старая кровать на пружинах скрипела. Я лежал, смотря в коридор и ожидая появления чего-то. Я не мог отвести взгляд, не мог закрыть глаза, а когда я делал это, то я чувствовал, что что-то стоит прямо возле меня. Было ощущение, что кто-то стоит. Страх объял меня тогда. И вот я смотрю в коридор и вижу, будто что-то появилось из-за угла. Сердце провалилось в пятки, тьма сгущалась, я открыл глаза как можно шире, чтобы видеть лучше, но становилось только темнее, или мне так казалось. Но что-то явно торчало из-за угла. Черное, абсолютно черное, что, казалось, даже свет не способен разогнать эту тьму. Так продолжалось очень долго, будто целую вечность. Что-то торчало из-за угла, а я смотрел, не отрывая взгляда, и пытался разглядеть очертания знакомых предметов, чтобы успокоить себя, но не мог. Оно попросту не было похоже ни на что. Тут мне пришла в голову мысль. Оно выглянуло из-за угла и увидело, что я не сплю, что я вижу его, и поэтому остановилось. И теперь оно ждет, пока я закрою глаза и тогда… Я долго смотрел в одну точку, и глаза начали смешивать образы, все поплыло, а когда вновь все стало на свои места, я заметил, что «это» вылезло из-за угла еще больше. Показалось мне или нет, придумал я это или нет, но так и было. Его стало больше видно. Тут перед глазами пронеслись воспоминания с фигурой, что я видел днем. Все как наяву, оно смотрит на Вадина и пропадает. В ушах зазвенело. Звон становился сильнее, сильнее и потом я понял, это не звон, это крик, крик не то женский, не то детский. Он не имел ни пола, ни возраста, он вообще мало походил на человеческий. Что-то стукнуло в окне, и я резко обернулся. Пусто, лишь ночное небо, усыпанное звездами. Но когда я повернулся обратно, в дверном проеме стояла та самая фигура, высокая и черная, но глаза ее были открытые, огромные, выпирающие из орбит, окровавленные белки и черные зрачки. Оно неподвижно смотрело на меня целую вечность, а я просто замер от страха. Оно смотрело и произнесло: