Дима Босяченко - Две повести о страхе и любви

К женщине подошли врачи скорой. Леонид отступил.

– Ты что, блять, творишь?

– Что я творю? Да, она права – её сын уже не поднимется, никогда не скажет ни слова, как и десять детей до него, но других ещё можно спасти! Сколько ещё эта сука будет ходить по улицам? Поэтому я не хочу больше терять ни секунды! Я хочу, как можно скорее хотя бы выйти на его след. Мы и так просрали десять лет! Чем мы вообще занимались всё это время, а?

– Раскрыли два десятка дел, осудили столько же тварей и спасли хер знает сколько жизней, вообще-то!

– Да и всё это херня, по сравнению с 11 трупами детей, Рома! Семь пацанов, четыре девочки. Самому старшему двенадцать лет.

– Я всё это знаю, хорош это всё время повторять. Ты чего добиваешься, хочешь вызвать у меня чувство вины? Не выйдет. Не я их убил. Или что – хочешь сказать, что я мог спасти кого-то из них, ты к этому клонишь? Но настолько херово работал, что этого не сделал, так?

– Нет, я не об этом.

– Еще бы об этом! Ты сам знаешь, что мы и днём и ночью пашем, я дома сутками не бываю, мои домашние уже забывать стали, как выгляжу! Но что, что теперь поделать-то, если эта сука умней или ему просто тупо везёт?! Смирись, такое бывает, даже у самых крутых спецов есть висяки и хуже того есть дела, которые никогда никто не раскроет!

– У меня такого не будет.

– Ах, вот в чём дело.

– Не понял?

– Всё ты понял! Грёбаное себялюбие или честолюбие, вот в чём дело.

– Что? Рома, я тебе рожу сейчас разобью!

– Давай! Я всегда говорил тебе, что думаю и сейчас от слов отказываться своих не буду. Ты просто не слышишь сам себя, а я вот всё подмечаю. Тебя бесит твой единственный за карьеру висяк, тебя бесит, что ты до сих пор майор из-за этого дела, когда тебе давно пора быть подполковником, тебя бесит, что скоро тебя попросят на пенсию, а дело в тупике!

– Рома! – Леонид схватил Рому за горло. Тот попытался оторвать его руку, но не смог.

– Я вспомнила… – вдруг раздался женский голос за спиной Леонида, и он разжал пальцы. Рома закашлялся и уперся руками в колени, чтобы отдышаться.

– Недавно к нам залезли в квартиру…

– Но ничего не взяли, так? Был взлом или вы ещё как-то поняли, что дома кто-то был, но кражи не было?

– Да… – мыльный взгляд женщины немного просиял, – Откуда вы…

– Когда это произошло?

– Где-то пару месяцев назад.

– Всё как всегда, всё как всегда… – задумчиво пробубнил Лёня, – Извини… – он похлопал Рому по плечу, но тот отбил руку.

– Отвали, псих!

– Больше ничего?

– Нет, больше ничего не припомню. Всё было нормально, хорошо даже и тут… – Господи, я никогда не думала, что такое может случиться со мной. Всегда же несчастья у кого-то там случаются или по телевизору. Он точно мёртвый? Мне показалось, он еле-еле дышит…

К Леониду подбежал опер и что-то шепнул на ухо, отчего глаза Леонида округлились.

– Рома, пойдем!

– Что там, что? Дышит, да? – встрепенулась мать и к ней тут же подскочили пару полицейских.

Нет, мальчик не дышал. Место преступления изучили, отфотографировали и принялись поднимать тело, разрушив то его бессильное изящество, но остановились кое-что заметив. Теперь ребёнок стал тряпичным.

– Вот, – указал молоденький опер на руку мальчика, – Сразу не заметили, потому что ладони все в грязи были утоплены. Левый мизинец ребёнка был отрезан.

– А вот это что-то новое… – протянул Леонид, – Теперь понятно, почему он оттащил его в кусты, а не как всегда просто прошёл мимо после укола. Ему нужно было ещё время, чтобы незаметно отрезать палец.

– Вокруг тела искали? – Рома тоже оживился, окончательно отойдя от короткого удушья.

– Да, осмотрели. Пальца нет.

– Забрал с собой. Это очевидно.

– Стал собирать трофеи? – задался вопросом Рома.

– Видимо. Но с чего вдруг? Это же дополнительный риск, трата времени, палец даже ребёнку за секунду не отрежешь.

– Что там, что? – разрывалась мать где-то позади, и голос её становился тише, её уводили всё дальше от сына.

– Ладно, ребята, забираем тело. Здесь закончили, поехали протоколировать! – скомандовал Леонид и все снова зашевелились.

Леонид с Ромой отошли в сторону. Какое-то время стояли рядом молча. Каждый чего-то ждал друг от друга. Наконец Рома развернулся и хотел было пойти к машине.

– Рома, стой! Ну, прости, прости меня. Я сегодня сам не свой – ты прав всё так жутко совпало, что… я немного поехал крышей будто. Ты же знаешь, я люблю, когда всё по плану и под контролем, а сегодня с самого утра всё наперекосяк!

Рома вернулся.

– Знаешь что, Лёня, дело не в сегодняшнем дне. В нём тоже, но мне кажется, ты просто помешался на этом деле. И я уже не знаю, что тобой движет на самом деле.

Леонид был на удивление спокоен.

– Рома, мне скоро сорок пять и сегодня я, наконец, стал отцом. Мы шли к этому много лет. Четыре выкидыша, операции… И вот сегодня… Я. Стал. Отцом! И тогда же в ту же минуту чуть не перестал им быть, потому что мой сын чуть не задохнулся. Я успел порадоваться рождению ребенка и почти начать горевать по нему. А потом я приехал сюда и…

– Я тебя предупреждал, что не стоит!

– … и мне стало стыдно! Стыдно за то, что я про себя-то ликую, у меня радость за то, что я в эту самую секунду, когда вон та женщина не может дышать от горя, я, блять, счастлив, понимаешь? Мой ребеночек жив, он только-только начинает жить, а этого больше нет. Отчасти по моей вине…

– Нет!

– И, я не знаю, но у меня все смешалось, понимаешь? Чувства, мысли. Я тоже порой не понимаю, что мною движет, но с сегодняшнего дня я не смогу спокойно спать, оставлять семью, уходя на работу, спокойно гулять с ребёнком, зная, что по нашему городу ходит чудовище, которое хладнокровно закалывает детей! Закалывает, как какой-то скот! И если он это беспрепятственно творил десять лет до сегодняшнего дня, что ему помешает продолжать в том же духе ещё десять лет? Когда, например, уже мой сын начнёт также вот по таким вот убогим тропинкам ходить в школу?

– А это еще хуже, Лёня. Личный мотив…

– Да в жопу все эти мотивы! Мы просто должны его остановить и чем быстрее, тем лучше!

– Хорошо. Вот только нам этого не сделать без того, что тебя всегда выделяло на фоне других, что сделало тебя исключительным спецом – нечеловеческое самообладание и железная логика! Если ты их утратишь, делу это не поможет.

– Да, ты прав…

– Я не договорил, Лёня, – Рома потер шею, – Если ещё раз тебе снесет крышу и ты позволишь себе схватить меня за горло при коллегах, я, несмотря на нашу дружбу, напишу рапорт, в котором обстоятельно объясню руководству, почему тебе не стоит дальше вести это дело. Усёк? И не надо на меня смотреть волком – я сделаю это для твоего же блага. Перегоришь ты такими темпами, просто перегоришь и всё!