Полина Денисова - Издательство

– Ответ нужен завтра, – пробасила Майра Ковач и немедленно потеряла ко мне интерес.

Унижение – это было первым, что я почувствовал. Оно буквально захлестнуло меня. Едва хватило сил выйти на своих ногах из Агентства. В зеркале в лифте увидел, как у меня дрожит уголок рта. Отвернулся. На скамейке в парке постарался привести свои чувства в порядок. Точнее, нещадно задавил свою проснувшуюся внезапно гордость. Безжалостно признался себе, что гениальные писатели не делают веерную рассылку всем без разбору издательствам. Напомнил себе, что последнего гонорара за опубликованную в журнале повесть едва хватило на пару недель. Но главный аргумент был чисто математическим – я беспощадно разделил цифру из контракта на процент, который получаю с каждой проданной в сети книги. Выходило, что в следующие пару лет мои книги должны покупать и загружать едва ли не каждые пять минут.

Написал в Агентство прямо из парка, сообщил, что согласен.

До чего же порой наши поступки далеки от элементарной логики. В полдень я едва не лопнул от раздувшейся вдруг гордыни за гнусное и унизительное предложение, а к вечеру уже не находил себе места, боясь, что меня не возьмут. Каждые три минуты обновлял почту, не выпускал из рук телефон, угомонился лишь к полуночи, осознав, что сегодня ответа не будет. Хотелось напиться, но даже этого позволить себе не смог. Утром нужно было быть в форме. Кому и зачем нужна моя трезвость ума утром, было не ясно, но вот так работала моя воспаленная голова. Засыпая, вернее, лежа без малейшей надежды на сон, думал о том, насколько бездушная организация – Агентство. Дело даже не в книггерстве, и не в том, что меня предложили поэксплуатировать интеллектуально. Дело в самой форме этого предложения. И хотя в целом все выглядит вполне современно, прилично и по-деловому, черта, за которой лежит хамство, проходит очень и очень близко. Но наживка была уже проглочена – я очень хотел получить эту работу.

Они позвонили к вечеру следующего дня, к этому времени я был уже полностью раздавлен. Утром я подписал контракт.

Задача felixward

– Сцена уличной драки двух мужчин один на один. Прошедшее время. Повествование от первого лица. Победа главного героя. Вариант 1. (600 сл.)

– Сцена уличной драки двух мужчин один на один. Прошедшее время. Повествование от третьего лица. Победа одного из героев. Вариант 1. (600 сл.)

– Сцена уличной драки двух мужчин один на один. Прошедшее время. Повествование от первого лица. Победа главного героя. Вариант 2. (600 сл.)

– Сцена уличной драки двух мужчин один на один. Прошедшее время. Повествование от третьего лица. Победа одного из героев. Вариант 2. (600 сл.)

– Сцена уличной драки двух мужчин один на один. Прошедшее время. Повествование от первого лица. Победа главного героя. Вариант 3. (600 сл.)

– Сцена уличной драки двух мужчин один на один. Прошедшее время. Повествование от третьего лица. Победа одного из героев. Вариант 3. (600 сл.)

Майру я больше не видел. Зато появился Дарек, юрист. Лет тридцать пять, блондинистый и слащавый, с липким рукопожатием скрытого параноика. Как и все юристы на свете, Дарек оказался скользким, виртуозно уходил от прямых ответов. Сам контракт, или договор, походил на печатную рукопись как минимум трехтомника, в каждой главе был миллион примечаний. Дерево этих примечаний, сносок, пунктов и подпунктов разветвлялось настолько широко, что связь и целостность текста терялась уже в конце третьей страницы.

– Могу я взять договор с собой, чтобы его посмотрел мой юрист? – спросил я. На самом деле никакого "моего" юриста в природе не существовало, но спросить было нужно.

– Видите ли, Феликс, – Дарек присел на край стола и засунул руки в карманы модных узких брюк. – Как бы вам сказать… Вы не совсем верно нас поняли. Этот контракт не предполагает каких-либо доработок или дополнений. Он существует только в том виде, в каком вы его видите. И если что-то вас не устроит… Что ж… Вы его просто забудете, и мы расстанемся.

Дарек развел руками и деланно вздохнул. Я почувствовал липкий пот, струящийся по спине.

На знакомство с контрактом мне дали два часа, великодушно оставив меня с документом наедине. Мне хватило получаса. Поставил в нужных местах подписи и стал играть в шарики в телефоне. Выстраивал их по цвету рядами по пять и лопал. Было тревожно.

"… Я не успел увернуться и получил сокрушительный удар в ухо. А уже через секунду он опрокинул меня на спину, впечатав свой тяжеленный "мартенс" мне в грудь. От удара об асфальт я едва не потерял сознание, но все же успел перехватить его занесенный над моей головой кулак. Не раздумывая, я всадил ему колено в солнечное сплетение… "

"… Он не успел увернуться и получил сокрушительный удар в ухо. А уже через секунду опрокинулся на спину от впечатанного ему в грудь "мартенса". От удара об асфальт сознание почти покинуло его, но в последний момент он все же смог перехватить занесенный над его головой кулак. А в следующее мгновение он уже всадил сопернику колено в солнечное сплетение… "

"… Я вложил в этот удар всю свою силу, но он лишь слегка пошатнулся и в ответ снова швырнул меня на асфальт. Отбитые ребра отдались острой болью, но времени не было. Я подскочил на ноги и в последний момент увернулся от летящего в меня громадного кулака. Он провалился, и это дало мне шанс. Я с разбегу запрыгнул ему на спину, повалил и, вцепившись в волосы, вбил его голову в асфальт…"

"… Он вложил в этот удар всю свою силу, но тот лишь слегка пошатнулся, и в ответ снова швырнул его на асфальт. Отбитые ребра отдались в его груди острой болью, но времени не было. Он подскочил на ноги и в последний момент увернулся от летящего громадного кулака. Противник провалился, и это был шанс. Он с разбега запрыгнул врагу на спину, повалил его, и, вцепившись в волосы, вбил его голову в асфальт… "

"… Ошибкой было то, что он слишком вкладывался в каждый удар. Те, что пролетали мимо, высасывали из него силы, я же хитрил – бегал вокруг и уворачивался. И когда понял, что он устал, нанес свой сокрушительный левый в челюсть. Я начал добивать, еще не дав ему упасть. Лицо его превратилось в отбивную, но я бил и бил прямо в кровавое месиво, иногда мой правый кулак проскальзывал и попадал в асфальт. Силы кончались, руки словно налились свинцом. Но остановиться я не мог… "

"… Ошибкой было то, что он слишком вкладывался в каждый удар. Те, что пролетали мимо, высасывали силы. Его противник хитрил – бегал вокруг и уворачивался. И когда понял, что враг устал, нанес сокрушительный удар левой в челюсть. Он начал добивать его, еще не дав упасть. Лицо врага уже напоминало отбивную, но он все бил и бил прямо в кровавое месиво, иногда его правый кулак проскальзывал и попадал в асфальт. Силы кончались, руки тяжелели, но остановиться он не мог…"