Игорь Ходаковский - Валя. Повесть

Она облокотилась на холодный подоконник и уставилась на безлюдную улицу. На другой стороне проезжей части покоился основательно вмёрзший в сугробы из снега и глыб льда пассажирский автобус с чёрными, безжизненными окнами. «Он тоже умер, – подумала Валя, – может, и люди все за ночь умерли?»

Серые тучи, гонимые ветром, потихоньку начали редеть и оставлять за собой голубые проталины неба, где краешком стало мелькать солнце, обещая грядущее усиление мороза и без того невыносимо холодных дней и ночей.

Вдруг улица стала перед её глазами исчезать, словно запорошенная сильной вьюгой, моментально погружаясь в сумрак ночи. Валя не удержалась на подоконнике и повалилась на пол.

Спустя минуту она открыла глаза, пошевелила языком в пересохшем рту и поморщилась от ушиба. Потом села на единственный стул в комнате и ещё немного отдохнула. Очень хотелось пить. Она неторопливо поднялась на ноги, сбросила с ладони рукавицу и потянулась к эмалированной кружке, стоявшей на печке-буржуйке, в которой за ночь крепко застыла вода.

Ножом отковырнула кусочек льда, положила его в рот и медленно растопила, волоча по нёбу языком. Потом вновь вернулась к окну и мгновенно, широко раскрыв глаза, изумилась.

Под ярким солнцем бежали трамваи, на чистой, убранной от снега и льда улице появилось множество людей. Они бодро куда-то шли, общались друг с другом, смеялись и радостно приветствовали встречных знакомых. Их красивые, яркие одежды придавали прекрасному обществу необыкновенную торжественность и праздничность. Валя с наслаждением и умилением глядела на мирную жизнь, с упоением разглядывая каждую деталь чудесной заоконной жизни.

Вдалеке она увидела, как по улице в её сторону мчится тройка белых коней, запряжённых в сани. Звук бубенцов летел к ней в уши и трезвонил по всей голове. Дед Мороз в красной шубе дёргал за вожжи и громко, в такт грохочущих бубенцов. радостно возглашал:

– Э-ге-гей! С Новым годом!!!

Валя крепко закрыла глаза и стиснула ладонями голову от страшного звука. Сознание опять стало темнеть. Она тщательно принялась тереть ладонями лоб и виски, и громыхающая звень вмиг исчезла. Чистой волной вернулась лёгкость и прозрачность в разум.

Когда Валя вновь открыла глаза и поглядела в окно, она увидела на улице привычную, бесконечно ранящую её душу картину. Медленно шли горожане в серых одеждах, с бидонами и вёдрами в руках для воды, другие волокли на санках мёртвые тела своих родных и близких, а третьи, незанятые, с трудом волокли свои ноги.

Под окнами, надрываясь мотором, медленно проехал грузовик, заполненный доверху замёрзшими человеческими трупами.

Девочка отпрянула вглубь комнаты, бегло осмотрела стены и углы, будто испугавшись, что здесь тоже могут лежать тела мёртвых людей.

Она остановила взволнованный взгляд на отрывном календаре, который показывал тридцатое декабря. На страничке были изображены два восточных мудреца. На их головах красовались тюрбаны, одеты они были в длинные халаты, из-под которых внизу виднелись широкие шаровары, падающие краями на башмаки с загнутыми кверху носами. Их длинные бороды скрывали лукавые улыбки. У одного из них на носу сидели круглые очки.

Длинными пальцами они держали квадрат, поделённый на равные клетки, в каждой из которых были начертаны трёхзначные цифры. Над таблицей имелась надпись на свитке: «Магический квадрат».

Валя подошла ближе к численнику и прочитала в нижнем правом углу:

– «Так называется квадрат, суммы чисел которого по всем горизонталям, вертикалям и двум равным диагоналям равны между собой…» Волшебный, что ли?!

Она стянула с кисти рукавицу и медленно потянулась к страничке, приложила ладонь, закрыла глаза и, собравшись с мыслями, трепетно произнесла заветное желание:

– Хочу, чтобы сейчас же закончилась война!

Она долго стояла, не шелохнувшись, пока не устала рука. Валя открыла глаза и поглядела на молчащий репродуктор, из которого, как она думала, должна быть провозглашена радостная весть.

– Вы просто обманщики! – выдержав паузу, сказала Валя нарисованным магам и оторвала страничку прошедшего дня.

Девочка уселась за стол, дунула несколько раз изо рта тёплым воздухом на замёрзшие пальцы, затем надела шерстяные рукавицы и продолжила рисовать незаконченный рисунок на обложке книги.

Лучи солнца изобразила падающими до земли. Вокруг светила поплыли стайкой белые летние облака. Поляна с кудрявой берёзой быстро усеялась крупной земляникой. Окончив рисовать последнюю ягоду, Валя глубоко вздохнула и рядом, на другом листе обложки, нарисовала огурец, котлету и летящий вверх от неё пар, непочатую буханку хлеба. Она долго глядела на рисунок, не сводя с него голодных глаз. Валя будто почувствовала запах изображённых продуктов и вкус от них во рту, отчего обильно за щеками выделилась слюна.

Девочка с восторгом вспомнила, как в прошлом году мама накрыла великолепный праздничный стол, и ту радость новогоднего веселья с восхитительным ароматом ели и мандаринов.

Она проглотила собравшуюся слюну и поглядела на ходики, которые недружелюбно показали, что до обеда осталось ещё три с половиной часа.

Раздался щелчок в репродукторе, и прозвучал мирный голос диктора:

– Внимание! Говорит Ленинград! Слушай нас, родная страна. У микрофона поэтесса Ольга Берггольц.

Валя улеглась в кровать и укрылась одеялами.

Зазвучал знакомый, любимый голос:

Валя закрыла усталые глаза, и её склонило в сон.

Поэтесса с любовью, пониманием, с горечью и надеждой читала далее обращённое к ленинградцам-братьям своё стихотворение:

Как беден стол, как меркнут свечи!

Но я клянусь – мы никогда

Правдивей и теплее встречи

Не знали в прежние года…

Девочка недослушала проникновенное творение, прочувствованное собственной плотью и душой поэтессы до последних человеческих глубин. Валя мирно засопела, уносясь от смертельной действительности.

Во сне она увидела ласковое море, которое крепко запомнила, когда однажды ездила с родителями в солнечный Крым.

Тёплая морская вода ласково набегала на её ноги. Валя всякий раз заливалась громким смехом, когда волна, окаймлённая белым барашком, окатывала её с ног до головы. Наигравшись с морем, она повалилась в горячий песок, с огромным удовольствием впитывая всем телом живительное тепло кварцевых кристаллов, нагретых южным солнцем, и от души наслаждалась близким присутствием любимых – отца и матери. Папа пощекотал её за пятки, а Валя игриво их отдёрнула в сторону и, громко засмеявшись, подставила вновь.