Андрей Казаков - Аренда-2

– Они спали с ним не для удовлетворения своих желаний, – спокойно говорила мать, пытаясь трактовать одно из самых непростых мест Библии. – Они же думали, что все люди погибли и никого больше нет на земле, поэтому и решились на такой шаг.

– А как у него-то все получилось? В таком-то состоянии? И дочери забеременели, родили и народы целые от этих детей произошли…

– Это была их обязанность – продолжать род. Они думали, что все кругом погибли, а их Господь спас, значит, был в этом смысл. Значит, он доверил им эту миссию…

– Напоить и изнасиловать отца?

– …по продолжению жизни на земле, – не обращая внимания на едкое замечание сына, ответила женщина.

– Но кого они могли родить от пьяного отца?

– Не нам грешникам осуждать их. На себя надо смотреть, прежде всего, и самому жить по совести, – закончила разговор мать и удалилась к себе в комнату.

Олег, вспомнив эту беседу с матерью, крепко задумался.

«Если все, о чем она мне тогда говорила – правда, значит, Бог меня зачем-то оставил в живых, – рассуждал Олег. – Или это была случайность. Или это одно и то же… Я не сгорел в вертолете, попал к дикарям, которые оказались совсем не дикарями. Потом мне опять повезло, и вот я живу теперь в избе настоящих дикарей и не знаю, что делать дальше».

Размышляя в таком духе, Олег пришел к выводу, что нужно просто успокоиться и продолжать жить дальше, потому что истинного характера вещей ему все равно никогда не понять.

«Какая, в сущности, разница, по какой причине я остался жив, – думал он. – Возможно, для меня сейчас это кажется случайностью, а через много лет я буду воспринимать это как закономерность».

Подтверждение этим мыслям он, спустя несколько дней, нашел в одной из книг, которыми была наполнена изба бабки Марьи. Пахнущие сыростью, они были повсюду: на полках, вдоль стен, стояли высокими стопками на полу и даже на чердаке. У некоторых из них отсутствовала обложка или часть страниц.

Когда после неожиданно короткого, но жаркого лета наступила осень, а потом зима, он принялся их перебирать, стараясь рассортировать по жанрам. Иногда, обнаружив интересное издание, он открывал его наугад и читал несколько абзацев. Так, перелистывая книги, он наткнулся на высказывание, которое помогло ему избавиться от своих навязчивых мыслей: «Человеку многое кажется случайным потому, что он смотрит на жизнь, словно на поверхность озера, не в силах увидеть то, что происходит на глубине».

К сожалению, книга была без обложки и большинство страниц в ней отсутствовало, поэтому Олег не мог узнать ни ее названия, ни автора.

«Болезни, старение, смерть – это часть жизни, – дальше писал автор. – Стоит принять ее такой, какая она есть, и чем быстрее вы примете ее несовершенство, тем меньше разочарований вас ждет. И тем проще вам будет открыть свое сердце неопределенности».

В книге не было сказано, что это значит: «открыть сердце неопределенности». Но для себя он решил, что для этого, скорее всего, нужно перестать жить прошлым, которое уже не изменить, и не думать о будущем, ведь его может не быть. А жить здесь, сейчас, сию минуту.

«Если мы знаем, что в мире нет ничего постоянного, – читал Олег, – мы понимаем, что все плохое рано или поздно закончится. Когда мы испытываем радость, то, естественно, хотели бы, чтобы это состояние было с нами всегда. Но правильно нужно считать так: раз радость скоро пройдет, нужно максимально сосредоточиться на ней, чтобы получить от нее как можно больше удовольствия».

Свое теперешнее состояние Олег однозначно не мог оценить. С одной стороны, он был рад, что остался в живых, и благодарил бабку Марью, а в ее лице случай или Господа Бога, но с другой, не знал, чего ему ждать от завтрашнего дня. Однако после прочтения следующего абзаца он слегка успокоился.

«Все плохое, что кажется жутким сегодня, скоро пройдет, а все хорошее останется в вашей памяти, если вы научитесь этим наслаждаться», – поддержал его неизвестный автор уже в следующем предложении. Пролистав еще несколько страниц, Олег отложил книгу в сторону, чтобы потом прочитать ее более вдумчиво.

Так книги помогли Олегу прожить до следующей весны в полном одиночестве. А буквально на днях, когда он пересмотрел почти всю библиотеку, его внимание привлекла рукопись, обнаруженная в комнате Трофима. Она хранилась в ящике стола, заваленного газетами и журналами. На первой страннице толстой тетради, исписанной мелким аккуратным почерком, печатными буквами было выведено «Дублер» . Открыв ее, Олег наткнулся на такие слова:

«Все горничные во дворце носили стандартную волнующую униформу: темно-синее облегающее короткое платье, оформленное разнообразной красно-белой тесьмой и бантиками, с глубоким чувственным вырезом, белый передник, кружевные колготки и туфли на высоком каблуке. Весь образ венчала изящная заколка в виде бабочки. Они выглядели как актрисы из порнофильмов, и оставалось секретом, как в такой одежде они умудряются наводить порядок во дворце, всегда сиявшем безукоризненной чистотой. Эта одежда особенно шла Марине, так, по крайней мере, казалось отцу Ксенофонту» .

Прочитав эти строки, он внезапно вспомнил Полину, девушку Кирьяна. На одной из голограмм она была одета точно так же, как горничная из только что прочитанного им отрывка. Олег закрыл рукопись и глубоко вздохнул. Молодой организм бывшего стрельца, уже давно оправившийся от ранения, тяжело переживал отсутствие в его жизни женщины. Он снова перелистал тетрадь, и его взгляд задержался еще на одном абзаце:

« – То есть главная цель войны – уничтожить как можно больше людей? – спросил дублер.

– Одна из, скажем так. Первая – захватить Сибирь, вторая – сократить население. Многие, на самом деле, уже давно мертвы. Просто они не догадываются об этом. Наркомания, алкоголизм, различные отклонения в психическом развитии… Раньше, еще во времена Владимира Обширного, доходило до того, что на одного здорового ребенка появлялось на свет пять умственно отсталых. Пять! – воскликнул Ватутин. – Ты это можешь себе представить? Рожали в основном ради пособия. Рожали и тут же отказывались от детей. И если бы я не издал указ о стерилизации таких родителей, знаешь, где бы мы сейчас были?»

Эти два небольших отрывка заинтересовали Олега. Рукопись содержала восемь глав, нумерация которых еще не была четко определена, эпилог и дневник какого-то Поликарпа Ватутина. Олег предположил, что он, скорее всего, является главным героем повести. О том, что книга еще находилась в работе, говорило большое количество пометок на полях, а также не менее десяти вклеенных листов.

Рядом с тетрадью он обнаружил множество черновиков, со схемами и какими-то рисунками, изображавшими, как ему показалось, героев книги. Среди бумаг он нашел несколько шариковых ручек и попробовал их расписать на чистом, пожелтевшем от времени листе. Оказалось, что стержень не засох, и Олег, забыв, когда последний раз держал в руках авторучку, думая о чем-то своем, начал выводить по бумаге бессмысленные узоры, которые спустя некоторое время превратились в буквы и составили слово: «Полина». В этот же вечер он решил, что пришло время отправиться к избе Платона, в надежде отыскать там голофон своего друга, наполненный ее фотографиями.