Александр Казакевич - Я – счастливый Дед Мороз!

– Сейчас мы садимся в вашу «газель» и я тебе покажу мой дом.

Понятно?

Чтобы избежать скандала, я кивнул. Мы надели куртки и покорно отправились за Замареновой и ее сыном. Водитель завел машину. В молчании мы снова подъехали к богатому синему дому с золотой крышей, который охраняла неугомонная псина с мордой, испачканной слюной от постоянного лая и желания кого-то порвать.

– Сидите здесь, я вас позову! – приказала Замаренова.

Мне не хотелось терять время, тем более, что я прекрасно понимал – снимать в этом доме я точно ничего не буду. Но надо было как-то уладить конфликт, чтобы эта ссора никак не отразилась на старичках Коноплевых. Минут через пятнадцать-двадцать прибежал ее сынок Никита и сказал, что можно заходить. Я зашел. И что же увидел: абсолютно пустую комнату. Не было ничего, что есть почти в каждом доме. Никакой мебели, ни ковров, ни дорожек, ни стола, ни светильников, ни телевизора. Голые стены и семья, сиротливо стоящая у занавески, за которую, по-видимому, всего за несколько минут они занесли из комнаты вещи.

– Вот! Так и живем! – запела хозяйка. – Приходите и снимайте.

– Но нам не надо снимать такую жизнь. Нам не нужны голые стены. Нам нужен простой деревенский быт, обычные люди. Вы нам не подходите. И дом ваш нам не годится, – сказал я и направился к выходу.

– Что? Так мы сейчас все занесем! – завопила вслед Замаренова.

– Нет, не надо! Тем более мы там уже начали снимать. Вы можете по-соседски к Коноплевым в гости зайти. Еды там предостаточно. Угоститесь.

– Да ноги моей там больше никогда не будет! – отрезала хозяйка.

Я пожал плечами и вышел. На «газели» мы вернулись к нашим старичкам. Еще не войдя, я понял, что в доме происходит что-то необычное. Открыв дверь, увидел в избе солдата, которого обнимала Нина Трофимовна, и растроганного Олега Иосифовича. Оказалось, их сына отпустили на несколько праздничных дней повидать родителей. По лицу Олега Иосифовича текли слезы. Он шутливо погрозил пальцем Васе Деду Морозу:

– Как тут не поверить в чудеса! Только желание загадали, как Сережка дома оказался! Ну, Дед Мороз! Ну, ты даешь! Как ты это делаешь?

– Что же вы думали Дед Мороз просто так существует? – радостно отвечал Вася. – Все, что нужно, я исполняю качественно и быстро.

– А чего трубку не брал, когда мы звонили? – спросила сына Нина Трофимовна.

– Я же хотел сюрприз вам сделать! Неожиданно прийти! А если бы я вас предупредил, никакого сюрприза не получилось бы! – ответил солдат.

– А если бы померла от разрыва сердца? – запричитала Нина Трофимовна.

– Чего это ты вдруг померла бы? От радости не помирают! – засмеялся Сережа.

– Теперь бы нам еще второго сына увидеть, – обратился к Васе Олег Иосифович, – ты возьми это себе на заметку, Дед Мороз!

– Он не должен пропасть! – запричитала старушка. – Такой рукодельник! С готовой профессией, которая на каждом шагу нужна! Кровельщик! Любую крышу починит!

– Не приезжает? – грустно солдатик спросил родителей.

Они печально покачали головами:

– Позвонил на Новый год! – вспомнила мать. – Поздравил.

Сказал, что все в порядке. Ты же знаешь его: «Матушка-голубушка! Поздравляю! У меня все нормально!» А где он, как он – так толком и не рассказал.

Они продолжали беседовать, а я вдруг понял, о ком идет речь. «Матушка-голубушка» – я же слышал это от того бездомного на Павелецком вокзале, которому дал позвонить в новогоднюю ночь со своего телефона! Тот парень, который меня и Снегурочку отбил от шпаны. Ну, конечно же! Надо было увидеть его, чтобы через три дня оказаться в доме у его родителей, в глухом селе Владимирской области.

Нина Трофимовна продолжала рассказывать о своем заблудшем сыночке:

– Он когда родился, мой Владимир на заработки уезжал, а вернуться к рождению сына не успел. А сыночек заболел. Температура огромная. А больнички в селе нет. И помощи не у кого просить. Сидим мы одни. Я реву, места не нахожу. Никого не жду. Вдруг с дверь стучат. Открываю, а там старик стоит. Попросил поесть. Я его кормлю, а сама всё не могу понять, почему лицо такое знакомое у путника. А он за едой утешал меня, говорил, что все обойдется, ребеночек поправится. Когда он ушел, я посмотрела на икону в красном углу. А на ней этот старик изображен. Я как-то и не поняла сразу! Бросилась за ним, а следов на снегу от валенков старика не было… И никто в деревне никакого старца не видел. На следующий день у мальчика температура стала меньше. Я его в честь странничка назвала Николаем. Зима была снежная и старец бы оставил следы, но их не было. И вообще пройти по деревне, чтобы тебя не заметили, невозможно. Он был весь седой. Голова у него была совсем седая. Мы его в нашей семье по цвету волос прозвали «беленький». Он с тех пор Коле помогает.

– А номер, по которому Николай звонил, сохранился? – спохватился солдат. Может, мы наберем его и поговорим с ним опять?

Мать принесла ему свой старенький мобильный. Понимая, что сейчас произойдет, я вышел из избы. Через несколько секунд мой телефон завибрировал. Я ответил. На другом конце солдат Сережа из избы, в которой мы снимали репортаж, попросил позвать Николая. Я сказал, что он ошибся и никакого Николая я не знаю. Сережа извинился и отключил звонок. Как же больно было моей душе! Но не рассказывать же старичкам, что их сын сейчас бомжует в Москве на Павелецкой вокзале! Но, кажется, я знал, как мне следует поступить.

Репортаж у нас получился. Как и задумывалось, хорошие люди оказались в рождественской сказке. А мы, оставив счастливых родителей с сыном, поехали в Николо-Ясеневский монастырь, чтобы воспользоваться приглашением и переночевать.

После трапезы, когда мне и моим спутникам выделили кельи для ночлега, я постучался к благочинному отцу Нектарию. Мы говорили с ним около часа.

Предрождественские дни – время, когда все отдыхают. А Дед Мороз работает. Сначала рано утром меня разбудил Сергей, солдат, прибывший в отпуск к старичкам Коноплевым. Снова позвонил по телефону. Наверное, еще раз решил попытать счастья и найти своего брата. Спросил Николая. Я, как и накануне ответил, что он ошибся номером. А потом позвонили из редакции и попросили, возвращаясь, сделать небольшой крюк, завернуть в Козельск, сделать репортаж об Оптиной пустыни.

Вася Дед Мороз был не против, что поездка, в которую он подписался, закончится не сегодня, а попозже. Даже обрадовался, что побывает в таком удивительном месте.

У оператора срывались какие-то планы. Ему пришлось смириться. Его помощник Игнат сказал:

– Да ладно тебе! Вернешься на пару дней позже – все наверстаешь!

Водитель «газели» даже бровью не повел. Ему чем дольше командировка – тем лучше. Да и на дорогах благодать – почти никакого движения не было.