Григорий Аркатов - Перпендикулярность

– Вам интересна моя внешность? – спросил индивидуум.

– Да, – ответил я не смутившись, – О подобной форме эпителиальной дисплазии мне приходилось читать в книжках, но видеть это в живую….

– В принципе ничего особенного. Просто я лишен всякого волосяного покрова и других дериватов кожи.

– И как это?

– Вы хотите знать, не чувствую ли я дискомфорта? Нет. Наоборот, довольно удобно. Представляете, сколько денег я экономлю, не подстригаясь, не покупая средства для бритья? Меня не тревожат проблемы с перхотью, я не страдаю от запаха пота, а по утрам мне не приходиться корпеть над укладкой волос.

– Наверное.

– А вы врач?

– Почти. Я стоматолог.

Индивидуум нахмурил отсутствующие брови.

– Зачем вы здесь?

– Мне тоже хотелось бы знать ответ на этот вопрос.

– Моя фамилия Акимыч, но многие называют меня Парикмахером.

По моим губам невольно пробежала улыбка, которую я спешно запрятал.

– Не смущайтесь, – попросил Парикмахер, – Серьезные люди, коими и являемся мы с вами, должны относиться к своим недостаткам шутя. Скажу вам по секрету, наш отдел зовется «парикмахерской у Акимыча».

– Забавно.

Наблюдая за Парикмахером, я пришел к выводу, что он неплохой парень.

– Конечно, я рад с вами побеседовать, – сказал я, – но уют вашей кунцкамеры меня совершенно не вдохновляет.

Акимыч сделал серьезную мину и распахнул папку, лежащую перед ним на столе.

– Прошу у вас прощения за своих подчиненных и за ночь, проведенную в изоляторе. Им всегда трудно сдержаться в отношении мертвецов, разъезжающих по городу.

– Каких мертвецов?

Теперь на лице Парикмахера застыло удивление, и оно было явно не наигранным.

– Так вы, что и впрямь не знали?

– О чем?

– О том, что ваши приятели Нойман и Стародуб живые мертвецы.

В моей голове в очередной раз начали путаться мысли, но я всё же спросил:

– Это еще одна шутка?

Акимыч спешно положил передо мной несколько документов из своей папки, после чего заявил:

– Здесь всё написано. Сводка разведки. Результаты двухнедельной слежки. Отчеты экспертов.

Зачитываясь изящно выведенными каракулями, я не желал им верить.

– Это подстава, – прошептал я.

– Не верите? – ответил парикмахер, – Тогда идите за мной.

Сказав это, Акимыч поднялся из-за стола и вышел в коридор. Я последовал за ним. Пройдя шагов тридцать, он постучал в дверь, на которой располагалась табличка «экспериментальная». Спустя какое-то время она отворилась, мы вошли и оказались в большом зале, посреди которого находились двое субъектов, цепями прикованных к потолку.

– Вот они, ваши друзья.

Полумрак, царивший в комнате, замедлил процесс узнавания, но, подойдя ближе, я понял, что это действительно они. Конечно, в их нынешнем состоянии узнать знакомые черты было довольно сложно, и всё же мне это удалось. При моем приближении на их лицах появился злобный оскал. С яростным ревом и слюной, стекающей по подбородку, Стародуб ринулся на меня, но цепь держала его крепко.

– Что с вами случилось? – прошептал я, взирая на эти подобия людей, измазанные кровью и потерявшие человеческие лица.

– Они были такими всегда, – раздалось позади меня.

– Этого не может быть, – заявил я, повернувшись к Акимычу, – Люди должны умирать.

– Мы тоже так считали, пока несколько таких же ублюдков не уничтожило наш отдел в Южном. В тот раз коллеги захватили несколько найтов и решили устроить им допрос по поводу незаконной торговли гиперкаином. В то время многое еще было в секрете. Рассказы про зомби казались сказками, поэтому настороженность была минимальной. Итог был печален. Пятьдесят наших сотрудников стали живыми мертвецами и бросились на истребление жителей микрорайона, так что только выстрел из протоновой пушки спас нас от тяжелых последствий. Конечно жаль, что теперь в Южном никто не живет. Зато мы спасли город.

…Интересно, что 11 октября 1848 года морского змея наблюдала команда английского военного судна «Дедал». Длина змея была примерно 18 метров…

Когда мы вернулись в кабинет, Акимыч продолжил дознание.

– Думаю, я сумел убедить вас в том, что ваши приятели….

– Они не мои приятели, – перебил я Парикмахера.

– Занятно. Почему же тогда вы оказались в их машине?

– Один знакомый подогнал работу у них.

– Кто он?

– Не знаю.

– Как это? Вы не знаете имен своих друзей?

– Мы только вчера познакомились.

Вздыхая от чрезмерного негодования, Акимыч закатил глаза.

– Вы смеетесь?

– У меня нет привычки шутить с органами госбезопасности, – ответил я.

После моих слов Акимыч потеплел, однако на его лице сохранились следы служебного недоверия.

– Предположим, что вы говорите правду. А вам было известно, чем занимаются ваши работодатели?

– Да. Торговлей наркотическими препаратами.

– И вы так спокойно об этом говорите?

– Мне сказали, что всё совершенно легально, что их фирма является поставщиком наркотиков в лечебные учреждения Верхневолжья.

– Это действительно так. А вам приходилось слышать про гиперкаин?

– Нет, но вы о нем уже упоминали.

– Последняя разработка отечественных наркобаронов. Появился на рынке весной 2008 года и сразу пошел на «ура». В тысячу раз сильнее героина, не вызывает привыкания, но имеет один единственный побочный эффект – полная стерилизация клиента сразу после первой дозы.

– Я ничего не знал про контрабанду.

Акимыч бросил мне несколько фотографий. На них был запечатлен незнакомец в моем окружении.

– Это и есть тот человек, который подогнал вам работу?

Взирая на фотографии, я пытался придумать правильный ответ, но как-то не получалось.

– Это он?

– Да, это он.

Радостно потирая ладони, Акимыч бросил мне еще несколько фотографий. На этот раз незнакомец предстал передо мной в менее приятном ракурсе.

– Напоминает комиссара Каттани, не правда ли? – рассмеялся парикмахер.

Остекленевшие глаза незнакомца тупо смотрели на меня с фотокарточки. Конечно, его смерть не была для меня большой трагедией, но он хотя бы знал, кто я и как здесь оказался. Без него ситуация основательно усложнилась.

– Кажется, он всё-таки не был вам безразличен, – сказал Парикмахер.

– Это уже не ваше дело.

– Почему же? В вашем положении заблуждаться весьма опасно.

– Что это значит? – ухмыляющаяся рожа Акимыча начинала меня раздражать, к тому же внезапно появились головные боли.

– Вы говорите, что ничего не знали о контрабанде. А как вы объясните наличие следов гиперкаина в вашей квартире?

В области солнечного сплетения начало ерзать странное предчувствие, которое леденящим шепотом пыталось предупредить меня о приближающейся опасности.

– Мне ничего об этом неизвестно.