Татьяна Янковская - Далекое-далекое лето

В семь утра на Гражданке по-прежнему занято. Она звонит Павлику. Хоть и суббота, но его можно и разбудить.

– Ты вчера не видел Сашу?

– Видел, мы на лестнице столкнулись, когда я шел домой. А что?

– Он ушел на встречу группы, с которой ездил в Германию, и не вернулся.

– Хм.

– Я думала, может быть, он тебе что-нибудь сказал – что там останется ночевать, или еще что-то о своих планах.

– Нет, ничего не говорил.

– Мне тоже, но почему-то домой не пришел.

– И не позвонил?

– Нет.

– Странно. В таких случаях полагается звонить.

– Я нашла какой-то телефон в дневнике поездки, но там все время занято.

– Не волнуйся, Ксюша, я уверен, что все в порядке. Может, просто перепились.

– Но он не напивается никогда, ты же знаешь.

– Вообще-то да. Ну, трамваи уже пошли, метро работает, так что он скоро приедет.

– Ладно, Паша, извини, что разбудила, мне надо идти Дашу в школу поднимать.

– Ой, мамочка, ты уже столько связала! Ты что, совсем не спала? А где папа? – спросила Даша, садясь завтракать.

– Папа скоро придет. Одевайся потеплее, Дашуля, сегодня мороз.

Даша ушла, и Ксения, собравшись с духом, позвонила Игорю. Ответил неприветливый спросонья женский голос.

– Простите, пожалуйста, за ранний звонок, но можно к телефону Игоря?

– Да уж действительно, неприлично звонить так рано в субботу. Игоря дома нет.

Ксении стало легче дышать.

– Извините ради бога, это жена Саши Кушнарева. Они с Игорем вместе пошли вчера на встречу тургруппы, и Саши до сих пор нет дома, я очень волнуюсь.

– А разве он вам не звонил?

– Нет. И телефон там все время занят.

– Телефон у них не работает. Игорь вчера в одиннадцать позвонил мне из автомата, что они остаются ночевать. Конечно, в такой мороз ночью добираться… Трамваи не отапливаются, такси не достать… Но это безобразие, что ваш муж вам не позвонил. Мой сын мне позвонил! – Голос матери Игоря налился вагнеровской мощью. – Он сказал, что часов в десять будет дома.

Уже девять. Игорю дальше ехать, значит, Саша должен вот-вот прийти. Ксения возвращается в комнату. Лечь поспать? Поесть? Начать уборку? Но она ничего не может делать, только вязать. 10 часов. Ну где же он? 10:30. Она начинает сшивать две половинки рейтуз. Слезы снова начинают течь бесконтрольно. 11 часов. Да что же это такое? Она достает из шкатулки бельевую резинку, отрезает кусок и вдевает в рейтузы. Готово! Что же теперь делать? Наверно, он уже никогда не придет…

– Здравствуй! – входит Саша, как ни в чем не бывало. – Почему ты молчишь? В чем дело?

– В чем дело?! Разве ничего не случилось?

– А что случилось?

– Ты не ночевал дома! Я всю ночь не спала!

– Но ты же знала, что я пошел на встречу.

– Но ты же не говорил, что будешь там ночевать!

– Мороз жуткий, и мы решили остаться.

– Но можно же было позвонить!

– У них телефон не работает.

– Почему же ты не вышел позвонить из автомата?

– Не хотелось в такой холод выходить.

– Игорь же вышел, позвонил своей маме! Ты бы хоть его попросил мне позвонить.

– Прости, я не подумал.

– А раз не подумал, должен был приехать первым же трамваем! Где ты был до сих пор?

– Но ты же знаешь, по субботам я всегда с утра иду по книжным магазинам. Я приехал в девять на Литейный и…

– Пошел по книжным?! И не позвонил, не зашел домой?

Она окаменела. Да человек ли это перед ней? Медленно подняла черные рейтузы перед собой. Хорошо получилось. Саша подошел, забрал у нее рейтузы. «Кисюша!» Дальше был сумбур. Было только ясно, что он любит ее, а она его. Несмотря ни на что. Нет никого ближе.

Простила ли она его тогда? Если б не простила, не было бы сейчас этого происшествия в Швейцарии, этой паники и этого хладнокровия. Простит ли теперь? Прошлое отвечает на новые вопросы. Простив однажды, так и будешь прощать. То невероятное, что произошло, будет повторяться, потому что для человека, живущего с ней, это не только вероятно, но и характерно. Привычки можно изменить, если постараться, но натура человеческая не меняется. Время от времени она будет брать верх над привычками, проявляясь в таких вот поступках, и никуда от этого не деться. Почему прощают тех, кто не просит прощения? А тех, кто просит, не прощают…

Что же делать? Она почти уверена, что с Сашей ничего не случилось – он хороший лыжник, рисковать по-глупому не будет, и вообще он везунчик. Просто проявляется, как всегда, его натура. Позвонить в Питер Вике, пожаловаться? Ксения знает, что скажет Вика: «Ну, Ксенька, ты уж определись с ним, в конце-то концов, – или брось, или донашивай. Другим он не станет. Выбирай!» Главное в муже – надежность, считает Вика. Первый муж у нее был так себе, а второй, она говорит, надежный.

В девятом часу Ксения все-таки идет на ужин. Китайское фондю лучше есть вдвоем. Она набирает на тарелку кусочки мелко нарезанной сырой рыбы, мяса, овощей. За столиком, накалывая на длинную вилку, окунает их в изящную кастрюльку с горячей водой, под которой горит спиртовка. Ей приносят начатую вчера бутылку вина. Но еда не идет в горло. Она возвращается в номер, решив, что в девять попросит Инге позвонить в кризисный центр и посоветоваться, что делать. Может быть, стоит все же вызвать вертолет. В девять раздается звонок. Ну конечно, это Сашка звонит из Червинии! Он в гостинице, ему принесли еду в номер, пожалели, потому что ему не во что переодеться и переобуться.

– Что же ты не звонил до сих пор?! Мы уже собирались вертолет вызывать на поиски. Тут по телевизору твердят, что какая-то пара погибла сегодня в горах…

– Ксюша, у меня трубка разрядилась, я пытаюсь дозвониться уже два часа. Понимаешь, гостиница с таким же названием есть в Таше, и меня с ними соединили. По-английски никто толком не говорит, моего немецкого не понимают. Я говорю, позовите мою жену – они говорят, здесь такой нет. Я опять звоню – они злятся, думают, кто-то хулиганит. Я говорю, что я в Италии, не успел вернуться – они кричат и бросают трубку. Я уж итальянцев здесь в гостинице просил звонить, но тоже без толку. Наконец, там кто-то другой подошел к телефону, и когда я сказал, что не успел вернуться в Зермат, они поняли и дали мне номер нашего отеля. Кисюша, все в порядке. Подъемники начинают работать в семь утра, и я сразу приеду. Ты не уходи без меня, вместе позавтракаем и пойдем кататься. Я перед уходом звонить не буду, чтобы тебя не будить. Спокойной ночи, Кисюша.

Ну, гора с плеч. Но и зло берет. Ксения пытается уснуть, но среди ночи окончательно просыпается. Сна ни в одном глазу. Она подходит к окну, раздвигает шторы и ахает: огромная круглая луна стоит рядом с Маттерхорном, освещая его гордую, осанистую позу, острую морду морского льва, казалось, готового подбросить луну кверху, как мяч. Обман, иллюзия близости, ведь Луна бесконечно далека, и, окажись он рядом с ней, Маттерхорн стал бы лишь жалким прыщиком на ее поверхности. А здесь, на Земле, маленькая луна рядом с большим Маттерхорном, сияя чужим отраженным светом, подсвечивает его неприступную красоту, и сегодня ночью они вместе. И таких ночей уже было и будет бесконечное множество, и эта вечная красота лечит, успокаивает.