Наталия Небылицкая - Мир сказок грустных, веселых, ироничных и печальных

Кабинет Егора. Здесь, как и в приёмной, та же холодная сдержанная гамма, только на стене висит большая фотография флакона духов «Мисс Диор». На столе тоже фотографии, только поменьше и в рамочках: Егор в обнимку с Пугачёвой, Егор рядом с Путиным, Егор здоровается за руку с Клинтоном.

Букашкин садится за свой стол и почему-то кажется выше ростом, видно, кресло повыше сделано, правда, ноги до пола не достают, но собеседнику-то это не видно.

– Присаживайтесь, Марина. Ничего, если я по-простому, без отчества?

– Ну, что вы, что вы!

– Слушаю вас.

– Наш журнал «Ракурс» планирует создать серию статей о бизнесе в России, вернее, о людях, которые стараются вести дело честно и чьи состояния нажиты не на оружии, наркотиках и крови.

– И много вы таких наскребли?

– Не много.

– Спасибо за откровенность. Вам ещё придётся побеседовать с моим партнёром.

– Да, надеюсь с ним встретиться. Вы не возражаете, если я включу диктофон?

– Само собой. Как построим беседу? В форме вопросов и ответов?

– У меня иной подход. Рассказывайте всё, что вам хочется. Потом выделим главное.

– Начнём от «печки»?

– Как угодно.

– Я родился в …

Кабинет. На стене портрет Путина. Из окна виден памятник героям Плевны.

Звягинцев разговаривает с хозяином кабинета. Оба говорят очень тихо и какими-то недомолвками.

– Почему такая срочность? – спрашивает хозяин кабинета.

– Нужен твой совет.

– Проблемы?

– Пока нет, но Букашкин как-то странно себя ведёт.

– И всё?

– Нет. Начались неожиданные сбои. То поставщики неправильно оформят документы на товар, то забывают печати поставить.

– И?

– Может, совпадения?

– Нутром чую – нет. Что-то надвигается.

– Слушай, мы с тобой знаем друг друга тысячу лет, ты никогда не увлекался мистикой. От своей благоверной заразился?

– И Егор мне сделал предложение.

– Руки и сердца? Ну, что ты вскинулся, уж и пошутить нельзя.

– Отдать, вернее, продать мне.

– Понятно, – после некоторой паузы произносит хозяин кабинета, – всё?

– Да.

– Покупай.

– Сейчас, или подождать?

– Немедленно.

– Очень уж аппетит у него разгорелся. – Сергей жестом просит бумагу у хозяина: «У меня столько нет. Нужен беспроцентный кредит». Подвигает бумажку. Визави быстро пишет: «Сколько?» Сергей пишет: «2 000 000». Но они продолжают разговаривать. – Правда, дело его всегда не очень интересовало. Деньги любит до потери сознания.

– Так кто ж их не любит? – произносит хозяин кабинета, но одновременно пишет на бумаге: «Откат?».

Сергей чиркает небрежно: «10 %», хозяин в ответ: «25», Сергей: «15», хозяин: «20», хозяин: «25».

– Согласен. – Сергей накрывает ладонью исписанный листок. – Но не до такой же степени!

– До такой, – отвечает хозяин, зажигает листок, над пепельницей, пепел растирает металлической линейкой, что лежит на столе, в пыль, – ты курить ещё не бросил?

– Нет.

– Не бережёшь ты себя. Ладно уж, кури, только потом пепельницу вымой, ненавижу этот запах.

Сергей, кивнув, поднимается, заходит в соседнюю комнату, где расположен личный туалет хозяина кабинета. Возвращается.

– Спасибо за совет. Не забыл, что у нас в пятницу барбекю, мы с Любашей ждём?

– Помню, помню. Как мы нынче выражаемся! «Барбекю – ю-ю»! Нет, чтобы по-русски – шашлык!

– Ну, сказанул! Шашлык пришёл к нам из тюркского языка, кажется. – Рассмеялся Сергей.

– Иди, иди, грамотей, мне работать надо.

Небольшая галерея. Вернисаж. «Клубится» самый разнообразный люд: от экзотически разодетых завсегдатаев околосветских раутов до настоящих ценителей живописи. Здесь же Рахиль и Ксения. Входят Любаша и Звягинцев. Оглядываются, берут бокалы с подноса, стоящего на столике у входа. Они чувствуют себя не очень уютно – мир не их, но таковы правила игры, необходимо время от времени появляться в обществе. Любаша замечает Ксению, и это её не просто удивляет – шокирует. Но всё же она решает подойти:

– Ксюша? Каким ветром сюда занесло?

– О! Рада вас видеть! – Ксюша говорит чуть громче, чем позволяют приличия. – Рахиль, хочу представить тебе мою хозяйку Любовь Александровну.

Многие оборачиваются, стихают разговоры.

– Очень приятно, – Рахиль протягивает руку, она сама любезность, – Ксюша о вас говорит с такой теплотой! – Рахиль явно веселит эта ситуация, приятно поиграть в кошки-мышки со снобами.

– Правда? А вот и мой благоверный, знакомься Сергей, простите, не расслышала вашего отчества.

– Ну, что за церемонии, можно и просто по имени. Успели посмотреть картины? Вы, конечно, знаете, что постмодернизм нынче уже вчерашний день, как, впрочем, и концептуализм Кабакова. Или вы поклонники нонконформизма Зверева и Плавинского? – ерничает Рахиль.

Любаша и Сергей совершенно ошарашены, но Любаша, как всегда, берёт инициативу в свои руки:

– Стыдно признаться, но нам с мужем больше по душе Шилов.

– Ну что же тут стыдного?! – Рахиль развлекается вовсю, надменность «хозяев» по отношению к подруге она никак простить не может. – Он очень знаменит. И нарасхват. Его любят заказчики, что естественно, ведь ещё Ницше заметил, что человек стремится стать произведением искусства, нежели его творцом. Кстати, Любовь Александровна, вам никто не говорил, что у вас совершенно необыкновенное лицо? И никто не предлагал писать вас? Странно. Я вижу вас в лиловой гамме.

– Спасибо, – бедная Любаша растеряна.

– Однако я вас совсем заболтала, простите, – Рахиль улыбается, – знаете что? Мы с Ксюшей устраиваем небольшое суаре в связи с моим приездом. В пятницу, часиков в семь, буду очень польщена. Приходите. Ксюша, объясни, как доехать.

Квартира Ксюши и Рахили. Обе накрывают на стол.

– Куда ставишь фаршированную рыбу? – сердится Рахиль. – Надо в центр. Ты не забыла пригласить отца Иоанна?

– Конечно, без него никак.

– Это точно, иначе все будут говорить только о политике. Где посадим твоих работодателей?

– Они не придут.

– Ошибаешься.

– Снобы самого низкого пошиба.

– Спорим?

– На что?

– Дай подумать.

Некоторое время они расставляют нужные для трапезы предметы: тут нож, там вилка, здесь кольца для льняных, чуть накрахмаленных, салфеток. И всё это быстро, споро, ритмично, словно станцевавшиеся партнёры.

– Свечи? – спрашивает Ксения.

– Перебьются.

– Ты чего злишься?

– Неспокойно мне. – Рахиль расставляет свечи.

– Вечно у тебя так: сначала строгое «нет», а потом… – смеётся Ксения. – Ну, какие предчувствия тебя на этот раз терзают?

– А! Не обращай внимания!

– Так как на счёт пари? Придумала?

– Ага. Если Звягинцевы придут, с тебя фант.