Игорь Сычев - Холм девичьих слез. Часть 2

И еще Мигел очень любил беседовать со своим старшим наставником – отцом Элвином. Говорили они преимущественно на богословские и философские темы, и Кевину (хотя его познания в благородных науках были очень глубоки) все чаще становилось рядом с ними скучно. Север манил принца, он грезил о битвах и приключениях, и ему было совсем не интересно, насколько правдива история о том, как огромная рыба проглотила пророка Иону, а потом живым и здоровым выплюнула на берег.

Беседу завел отец Элвин, еще в самом начале путешествия. Он рассказал, как во время странствий по Галлии повстречал старого еврея-раввина, заговорил с ним про священные книги, и как тот озадачил его, поведав, что история про Иону и кита – поучительная сказка, а отнюдь не факт, как привык думать Элвин. Конечно, от этого она становилась ничуть не менее священной, но от привычного образа мыслей епископу отказываться было нелегко.

Беседа сперва заинтересовала даже Кевина. Но когда его ученые друзья завели речь о «трех смыслах Писания», и о том, что по поводу Ионы писали великие отцы и учителя (начиная от Оригена и Августина, и заканчивая современными им светилами, такими, например, как Гильда Премудрый), Кевин не выдержал и ускакал вперед, оказавшись первым на лесной поляне. Конечно, когда его друзья добрались до нее, спор был далеко не завершен. Это могло стать препятствием для обеда, поэтому принц решился вмешаться:

– Если вы, мои многоученые друзья, позволите вставить слово скромному необразованному юноше, то я осмелюсь заявить, что лично мне безразлично, глотал кит Иону, или не глотал. Важно, чтобы эта история научила меня повиноваться Господу Богу, не бежать от исполнения Его воли и быть милосердным к людям, даже если это мои враги. А сказка это, или быль – мне совершенно не важно. Барды тоже многое выдумывают, но их песни взращивали целые поколения отважных и благородных людей. А еще я так голоден, что уже готов проглотить кита, а потому прошу вас, о Мигел Мудрый, помочь мне собрать хворост и приготовить обед.

Мигел, однако, не торопился закончить беседу:

– Насчет бардов ты прав, – задумчиво промолвил он, – но ведь так можно далеко зайти… Представь, что однажды настанут такие времена, когда люди скажут, что история о Рождении, Смерти и Воскресении Христа – просто красивая сказка, которая учит нас добру, а не Божественная Истина, преображающая мир? А если это сказка, то, значит, ничего такого и не было, и воспринимать евангельскую повесть всерьез совершенно не обязательно…

Сказав это, Мигел вдруг побледнел и тихо добавил:

– И тогда они превратят в Ничто – Всё.

Епископ Элвин улыбнулся:

– Да, Мигел, это было бы ужасно. Однако не забывай, что Евангелия были написаны недавно, и все они – своеобразные свидетельства очевидцев, а история Израиля, да и всего человечества, уходит во тьму тысячелетий, и со времен грехопадения друг друга сменили сотни поколений горьких изгнанников… Священные книги евреев написаны давным-давно, но даже между авторами и происшедшими событиями может лежать временная пропасть. Да дело даже не в этом. Ведь Кевин прав – сказка иногда может быть даже полезней повести о действительно происшедшем событии. И если истории о ките, проглотившем Иону, или об ослице, которая заговорила, или о воронах, приносящих хлеб пророку Илии, всего лишь только образы, они не…

Епископ не договорил. Раздался треск, лай, и пес Кухулин вылетел на поляну из леса. В отличие от беседующих людей, он сразу учуял притаившегося вороненка, и с грозным рыком бросился в кусты. Вороненок больше не мог сдержаться, и, каркнув от страха, спрыгнул с ветки, прижался, хлопая крыльями, к могучему стволу, понимая, что смерти ему теперь не избежать. Но Кевин успел прыгнуть и схватить пса за загривок.

– Кухулин, фу! Стоять!

Пес не стал сопротивляться, и остановился, нависнув над птенчиком, рыча и скаля зубы. Мигел взял испуганного вороненка на руки и ласково пригладил перья на голове птенчика.

– Ну, уж он-то точно не образ! – улыбаясь, промолвил он.

Все засмеялись, и даже Кухулин успокоился и радостно завилял хвостом. Епископ Элвин принял вороненка из рук Мигела и спросил у бедняги, словно тот мог его понять:

– Откуда ты здесь такой, малыш, и как тебя звать?

– Кар-р-р… Кар-р-р…

Мигел усмехнулся:

– Неплохое имя для ворона! Пожалуй, так его и назовем.

– Ты намерен его оставить у себя? – удивился Кевин.

– Не бросать же его здесь на верную смерть. Да и стыдно так поступить после того, как ты его спас. И, кстати, внешне он очень похож на тебя.

– Это многое меняет, – ухмыльнулся принц. – В общем, если хочешь его оставить – то это дело твое. Но кормить его будешь сам.

– Насчет кормить, – вдруг заметил отец Элвин, – мы ведь вроде собирались обедать?

Все тут же принялись готовить обед. Но основной груз работы лег все же на Кевина, поскольку Мигел большую часть времени провозился с вороненком, от Кухулина толку не было никакого, а просить о помощи отца Элвина принц не решился. Ситуация изменилась, когда к отряду присоединился верный Кевинов оруженосец Таильтен. На поляне затрещал костер, все (включая вороненка Кара) перекусили жареным мясом и тронулись в дальнейший путь. Кевин вместе с Таильтеном напевали легкомысленные песенки, Кухулин вновь исследовал лесные норы, отец Элвин размышлял о чем-то, а Кар уютно примостился у Мигела на плече и вел себя на удивление спокойно. Мигел тоже ехал молча и немного хмурился. Ему, после события с вороненком, вдруг вспомнилась другая поляна, невдалеке от Восточных Болот, оскаленная пасть бешеного волка, и бледный черноволосый мальчик с луком в руках, кричащий ему, испуганному до полусмерти: «Падай!».

– Скажи мне, Кевин, что ты знаешь о тех горах на востоке? – промолвил Мигел и указал на вздымающиеся вдали вершины.

Вдвоем с принцем он стоял на вершине башни Северного Замка. Вместе с епископом Элвином они прогостили здесь пару дней, и теперь собирались проведать отца Моргана и прочих обитателей деревни пиктов.

– Очень мало, – ответил Кевин на вопрос друга. – Мейлир и Катмаэль говорят, что эти горы нельзя относить к горам Дикого Края, которые на севере. Но туда тоже никто не ходит. Многие из тех, кто пытался там охотиться, бесследно исчезали. Очень редко Федельмид отправляет туда людей на разведку. Пикты говорят, даром, что они христиане, будто те горы принадлежат некоему грозному духу – властителю тамошних краев. Чепуха, конечно, но воинам Федельмида пришлось там пару раз столкнуться с очень страшными существами. В любом случае, это недобрые горы. С севера они граничат с Запретными Землями, а на востоке – с болотами, где мы добывали руду и встретили Коэля Черного. Хочешь там побывать?