Игорь Сычев - Холм девичьих слез. Часть 2

«Да не может быть, что это Лоскенн», – удивленно подумал Мигел, направляя коня к вершине холма, откуда доносилась песня. – «В жизни не слышал, чтобы он пел! Да еще так красиво…»

Но поющий действительно оказался Лоскенном Лучником. Юноша увидал его у обрыва на вершине холма: старик стоял, опираясь рукой на молодой бук, и глаза его были устремлены в никуда. Он, по-видимому, Мигела не заметил, да и вообще казалось, что лучник забыл обо всем на свете, погрузившись в горькие воспоминания. Ибериец спешился и начал свой подъем наверх (туда вела узкая заросшая тропинка). Лучник пел громко, и Мигел сумел разобрать слова песни:

Порыв ветра, внезапно налетевший с востока, оживил на мгновение невысокие деревца на холме, которые закачались, шумя листвой. Поэтому Мигел не разобрал следующего куплета песни. Но он уже понял, про что поет старик. Битва у Зеленого Причала! Та, в которой пали сыновья Лоскенна, и в которой он сам чудом уцелел. Они тогда спасли армию союзников от поражения, но цена для несчастного отца оказалась слишком высокой… Ветер затих, а Лоскенн продолжал:

Старик ненадолго замолк, так что Мигел (который уже подошел к поющему совсем близко) даже подумал, что песня завершилась. Однако это было не так. Лоскенн вздохнул, и с каким-то надрывом, с тоской и горечью в голосе, пропел последние строчки:

Лоскенн сел на краю обрыва, опершись спиной о ствол. Голова упала ему на грудь. Несколько минут Мигел боялся пошевелиться, не желая тревожить несчастного. Он даже подумал, не уйти ли ему, оставив старика наедине с горькими воспоминаниями. Но потом ибериец вспомнил тревожный рассказ фермера Коди, беспокойство своих друзей, пелену тумана на востоке, и решился. Неслышно подойдя сзади, он сел рядом с лучником и положил руку ему на плечо.

– Дедушка Лоскенн!

Лучник вздрогнул, и, подняв голову, оглянулся на юношу. Глаза его были затуманены, он словно очнулся от сна.

– Дедушка Лоскенн, хуторянам из Восточных Пределов нужна ваша помощь…

Кевин сидел за столом в гостиной роскошного Мерлова особняка и кормил с руки вороненка Кара. Малыш с довольным видом принимал из рук принца кусочки мяса, заботливо предоставленные Луннетой, но у самого принца вид был очень недовольный.

– Вокруг творится невесть какое страхолюдство, – промолвил он, с трудом подавляя раздражение, – люди в тревоге, имущество их в опасности, а я, наследный принц, сижу здесь сложа руки и кормлю маленького крикливого обжору.

Вороненок, словно поняв сказанное принцем, вдруг отскочил в сторону и недоверчиво на него покосился. Кевин усмехнулся. В сущности, он сделал все, что мог. Проснулся ранним утром, исследовал все места происшествий (вместе со своими спутниками и псом Кухулином), порасспросил людей… Правда, отец Морган почти сразу отказался принимать участие в расследовании, поскольку его больше тревожили больные хуторяне, и прежде всего – Калдер. А вот малыш Кау повел себя совершенно неожиданно. Раньше он не отходил от священника, но теперь остался с принцем и всюду следовал за ним, все внимательно осматривая и даже обнюхивая. И еще пес Кухулин явно почуял что-то недоброе. На каждом месте происшествия он начинал рычать, и шерсть у него на затылке вздыбливалась, хотя выглядел он скорее решительно, чем испуганно. Но на этом все и заканчивалось, поскольку никаких следов похитителей обнаружить не удалось. Ни примятой травы, ни царапин, ничего! А ведь одно то, что хутора у местных фермеров были обнесены могучими частоколами, и охраняли их мощные сторожевые псы (которые не преминули повздорить с Кухулином) лишало разбойников шанса похищать жеребят незаметно.

Если это, конечно, были разбойники, – вновь тихо произнес Кевин и обернулся на шум. В комнату зашел Бертвальд.

– Какие вести? – спросил принц у друга. – Лоскенн и Мигел еще не прибыли?

– Еще нет. Странно, что они так задерживаются.

– Значит, будем ждать и играть с вороненком. Знал бы, что с этим проглотом будет столько мороки!

– Да неужели не спас бы? – усмехнулся Бертвальд. – Знай, принц, что ты оказал услугу воину из народа воронов.

– Еще скажи, что они за это заберут мою душу в Валгаллу, – засмеялся Кевин. – И замолвят за меня словечко у вашего Одина. Это ведь он покровительствует воронам?

Бертвальд пожал плечами.

– Почему только он? У этих птиц много и иных покровителей. Принц Ридерх рассказывал мне, что богиня Морриган тоже выбрала воронов своими слугами…

Но договорить ему не удалось. В комнату вбежал Таильтен.

– Лоскенн и Мигел объявились! Они просто не знали, что мы обосновались у Мерла. Побывали на всех местах происшествий, взяли с собой отца Моргана и прибыли сюда. Через минуту у нас совещание.

Смеркалось, туман густел. Люди сидели за столом в гостиной и молчали. Только что отец Морган рассказал о кошмаре, который так недавно мучил Калдера.

– Это наверняка из-за болезни, – добавил он после паузы. – Никто бы не сумел пройти возле его окон – там частокол такой…

– Как и у Коди, и у Мерла! – запальчиво воскликнул Кевин. – При чем тут частокол?

Тише, тише, Кевин! – попытался успокоить друга Мигел. – Конечно, это самые ловкие разбойники, которых…

Принц ударил кулаком по столу.

– Да при чем тут вообще разбойники?! Какие разбойники?! Вы сложите одно с другим! Неужели это такое легкое дело, перенести жеребенка (пусть и новорожденного) через частокол? Ворота-то оставались запертыми, внутренние засовы никто не трогал. И откуда вдруг такая страсть к жеребятам? Если они эдакие ловкачи, то почему не взяли более ценной добычи? Нет! Это зверь, или кто похуже зверя… Потому и наш Кухулин, хоть и явно что-то чует (в отличии от этих негодных хуторских брехунов), а след взять не может. Не с простым существом столкнулся, а с призраком из мрака. Хотя призрак он, или нет, я не знаю. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что Похититель приходит с Восточных Болот. Оттуда, откуда наползает этот проклятый туман.