Сабит Алиев - Десять историй любви

На глазах Сары показались слезы. Борис обнял её, пытаясь успокоить.

– Не плачь. Надо молиться за неё. Она прожила достойную жизнь. Дай бог всем так…

– Перед смертью, – продолжала Сара, словно не слыша его, – все собрались вокруг неё. Я села рядом и взяла её руку в свои. Не могла удержать слез, расплакалась… Бабушка посмотрела на меня и сказала: «Будь всегда мужественной, и пусть всемогущий Аллах благословит тебя». Потом она слабым голосом сказала свои последние слова: «Будьте дружными и сохраняйте нашу семью». Вот эти слова – «сохраняйте семью» – запомнились мне навсегда. Её смерть была первой несправедливостью, с которой я столкнулась в жизни.

– Какие у тебя холодные руки, Сара! – Борис сжал её ладони.

– Просто засмотрелась на дождь и вспомнила ее…

Он взял её на руки.

– Одевайся, поехали.

– Куда?

– Просто хочу прокатиться с тобой по Москве. Позавтракаем где-нибудь? – Он уже стоял перед шкафом, решая, что надеть.

Сара подошла к нему и положила голову на плечо. Он провел ладонью по ее щеке, вытирая влажные следы слез.

– Куда ты намерен ехать? На улице холодно и дождь… – голос ее был уже тих и спокоен.

– Когда ты рядом, я не чувствую холода, – Борис поцеловал Сару.

– Поехали, по дороге решим, что делать. И, раз твоя бабушка говорила, что надо молиться, когда идет дождь, мы так и сделаем: будем молиться, держа друг друга за руки.

– И что же мы будем просить у Него?

– Счастливое будущее для нас…

– Нет никакого счастливого будущего. Счастливым может быть только настоящее, и только оно.

Сара тоже начала одеваться.

– Ты просто великолепна! – восхитился он ее синему платью.

Через десять минут они уже сидели в машине. Борис завёл двигатель.

– Надо чуть подождать, три минуты достаточно, чтобы двигатель прогрелся.

– Мой папа вообще не греет мотор, завёл и поехал.

– Какая машина у твоего папы? – он посмотрел на неё.

– Я в них не разбираюсь особо… Сейчас… – она открыла свою коричневую сумку Hermes и достала iPhone. – Я сейчас тебе фото покажу. Вот!

– Это «тойота ленд крузер». Отличная машина, можно сказать, вечная, – он покачал головой в знак одобрения.

– Ну ладно. Поехали. Пристегни ремни. Моя главная забота – доставить тебя целой и невредимой.

– Проголодалась? – хриплый голос Бориса словно ожил.

– Ужасно, – ответила Сара, улыбаясь.

– Сейчас закажем еду, – он нетерпеливо потер руки, – ты что хочешь?

– Чай с чабрецом…

– Я имею в виду – что будем есть?

– Азербайджанский кю-кю.

Они сидели у большого стеклянного окна на втором этаже круглосуточного кафе Fresh, которое стояло прямо на Садовом кольце, рядом с министерством иностранных дел. Борис оглянулся вокруг в поисках официанта.

– Похоже, мы с тобой тут одни, – улыбнулся он, наклоняясь к ней.

– Ты знаешь, я очень рада, что мы с тобой тут одни, – она хихикнула.

– Извините, – молодой парень лет двадцати трёх быстро подошел к ним и положил меню на стол, – простите за задержку.

У него была несоразмерно длинная, словно вытянутая голова, которой он будто виновато покачивал.

– Принесите нам чай с чабрецом и, если есть, кю-кю азербайджанский, – сказал Борис, посмотрев на его бейджик, и добавил: – Аслан.

– Чай с чабрецом есть, а кю-кю, к сожалению, нет. Может, что-нибудь другое закажете?

– Ладно. Оставьте нам меню и принесите чай, – Борис взял меню и передал Саре.

– У вас есть омлет? – она отложила меню в сторону, даже не взглянув.

– Омлет из яиц, сливок и сыра. Подается с тремя тостами, крем-сыром и сливочным маслом, – мигом отозвался Аслан, словно с самого начала ждал этого вопроса.

– Я буду омлет, Борода! Ты тоже?

Очень часто она звала Бориса Бородой. Он отрицательно покачал головой:

– Мне, пожалуйста, принесите блинчики с творогом.

Официант, повторив заказ, торопливо ушёл.

– Мне надо еще успеть зайти за конфетами, папа очень любит московский шоколад. Говорит, это вкус его юности, особенно «Мишка косолапый» и «Аленка», – улыбнувшись, Сара вздохнула. – Он ведь служил в армии здесь, в Подмосковье, ему даже предлагали остаться, но он не согласился. Родину свою он любит безумно, – она опять вздохнула, – да ещё бабушка настаивала, чтобы он вернулся домой, мол, ты у меня один сын, неужели останешься в России? Вот так материнская любовь очень часто встает у нас на пути…

– Но, мне кажется, он сделал правильный выбор, родина – она одна, как и мать, заменить её нельзя ничем. Я родился в Москве и вырос здесь. Сколько у меня есть возможностей, чтобы иммигрировать в Америку, но я не хочу, моя родина Россия…

Подошедший официант молча поставил на стол чайник с чаем и снова удалился. Борис разлил чай по чашкам.

– Где ты собираешься покупать конфеты?

– Да в любом магазине, лишь бы не забыть. И ещё колбаску, сырокопченую, папа тоже всегда просит ее привозить. Самое смешное, – она взяла чашку с чаем, – он скушает два-три кусочка в первый день, а все остальное лежит в холодильнике, пока мама не выбросит.

– Колбасу?

– Да, она у меня верующая, колбасу не ест. Религия не одобряет.

– Понятно… Значит, папа ждёт от нас колбасу и конфеты. – Борис сразу задумался, где лучше все это купить.

– От нас? Хмм… Не забывай, Борода, гостинец папа ждёт лично от меня. Давай не будем обобщать. Пока не будем, – добавила она, – прошу…

– Ваш омлет и блинчики, – услужливо сказал Аслан. Что-нибудь ещё?

– Нет, пока все. Принесите потом два капучино.

Когда официант ушёл, Борис заметил Саре:

– Почему ты всегда рубишь с плеча? Всегда стараешься замять разговоры на эту тему. Разве я говорю что-то необычное? Мы с тобой уже шесть месяцев вместе… Но когда я говорю «мы» – заметь, я не разделяю нас с тобой, – ты все время меня останавливаешь.

Сара не ответила ни слова.

– Ну, скажи хоть что-нибудь! Очень прошу, не молчи…

– Кстати, – она улыбнулась и подняла на него глаза, – ты во сне кричал сегодня. Даже разбудил меня.

– Я кричал? – переспросил Борис удивленно.

– Первый раз у тебя это?

– Не знаю, я ничего не помню, – он пожал плечами, – наверно, первый… Я, видимо, кричал, потому что ты уходила от меня, а я звал тебя, кричал вдогонку…

– Не кричал – орал изо всех сил.

Борис смущенно улыбнулся.

– Когда от нас уходит любимый человек, мы должны сделать все, чтобы остановить его. Иногда лучше закричать, это больше помогает, чем ласковые слова.

– Да… Ты ешь, ешь, мой любимый человек…

– И ты, моя любимая женщина, тоже ешь, сейчас остынет твой омлет…

Ненадолго за их столиком возникла тишина, слышался только стук вилок, но вскоре ее нарушил официант:

– Ваши два капучино, что-нибудь ещё? – в этот раз он посмотрел на Сару.