Сергий Чернец - Собрание сочинений. Том шестой

…Мальчишкой он мечтал быть волшебником. Он посмотрел кино про Золушку. А там был помощник у Феи, которая делала из тыквы карету. Мальчик-волшебник говорил Золушке запомнившиеся слова: «Я не волшебник, я только учусь!» – но тем не менее, этот мальчик-волшебник, в кино, сделал мороженое для Золушки после бала, встретив её уже в старенькой одежде. Этот момент Серёжка больше всего запомнил, – вот и пытался «колдовать» в лесу.

…А вот, вспомнит ли он другое событие?.. – в деревне это было. Нет, наверное! Он ещё был маленький – года два ещё не было, – но любопытство уже в нём проснулось. Разговаривать он едва научился и говорил мало и редко, а всё делал молча и тихо, всё пытался исследовать и понять, посмотреть.

И как мама забылась? И что, вдруг, подтолкнуло?

То всё слышалось гугакнье, играл мальчик во дворе, а мама с граблями в огороде-саду…, – и стало тихо, вдруг. Она бросила грабли и заторопилась, пошла как по компасу, по интуиции, вышла на улицу. Серёжка небрежно стоял у самого края открытого колодца, прямо на брёвнах сруба. «Один шаг, одно движение и – всё! Окликни, мальчик обернётся, игриво встрепенётся и…» С какой-то инстинктивной хитростью мама кралась к сыну, замирая от ужаса, и бормотала что-то очень тихое, словно кошка мурлыкала. А он стоял, чуть вывернув некрепкие ножки и выпятив живот, и улыбался глядя вниз. Время остановилось в момент – час мама шла (?) или минуту? – Рывок! И сынишка у мамы, и, держа его с силой, тесно, она посмотрела в колодец, – от чернеющей глубины у неё голова закружилась и слёзы выступили на глаза… —

Лучше не вспоминать: это ж надо – уйти со двора, забраться на сруб, встать на ноги, подняться на неустойчивых ногах ни за что не держась… Лучше не вспоминать, – а как забыть? Если и сейчас воспоминание судорогой прокатывает по всему телу, и, задним числом, цепенея, представляется, что могло бы случиться! Что было бы там и тогда…

Нет! Нет! Всё хорошо! Летом мы ездим в деревню и ходим в лес собирать грибы. Серёжа уже не помнит свои мечты о волшебнике. А будет накрапывать грибной дождь, натянем на головы капюшоны и пусть дождик постукивает себе и струится по нашим курточкам, а мы как улитки в своих домиках, будем тихонько ходить меж деревьев в поисках грибочков.

________________

Монтажники торопливо закончили подготовку и совместили две трубы водопровода. И тут Нина Злобина вставила электрод и заслонила лицо щитком. Сварка началась с разбрызгиванием искр. НЗ – так звали в бригаде Нинку Злобину: каждый сварщик на ответственных работах, особенно при сварке труб, которые будут в эксплуатации под большим давлением, ставит около шва своё клеймо. Злобина клеймит первыми буквами имени и фамилии – «НЗ».

И нигде раньше у Нины не было прозвища. Она начинала работать на стройке молодой щтукатурщицей после ПТУ. Это когда только переехала в город. А потом пошла учиться на вечерние курсы сварщиков, – вернее, её послал бригадир…

Не сразу, но через год, было повышение квалификации и Нину распределили в бригаду слесарей-трубоукладчиков, монтажников, которые работали по подключению новых домов к общему водопроводу, отоплению горячей водой. И в этой бригаде её назвали «Неприкосновенный Запас». Почти все тут носили прозвища.

_______________

Бригада проводила на пенсию старого сварщика. Сам бригадир монтажников остался сварщиком один. И чтобы начать новый объект Бутыгин попросил в управлении ещё одного электросварщика, рассчитывая на опытного, не ниже шестого разряда. С таким высоким разрядом в их управлении ССУ (спец-строй управление) треста были пожилые мужчины, и Константин Бутыгин заранее прикидывал в уме, кого могут прислать… Он знал их всех.

Но однажды утром, во время раскомандировки на новый объект, вошла в бытовку девчонка почти, одетая в спортивный костюм «адидас», небольшая, щуплая – на школьницу похожая. И только веер морщинок вокруг больших серых детских глаз да чуть заметные складки у твёрдых, плотно сомкнутых губ, говорили, что крошка эта давно вышла из школьного возраста. В руках у нее была большая клетчатая сумка с робой.

Монтажники в бытовке притихли. С озорным любопытством то переглядывались между собой, то украдкой посматривали на бригадира.

Не сразу, видать, дошло и до сознания Бутыгина, что это и есть то пополнение, которого он так настоятельно добивался в управлении. Склонив голову набок, Константин Бутыгин продолжал улыбаться с ухмылкой: что, мол, заблудилась, голубушка?

Спокойным взглядом своих больших серых глаз обвела новенькая замусоренное неуютное помещение бытовки, прошлась взглядом по лицам монтажников, брезгливо поморщилась:

– Накадили-то! Как в пивнушке. —

Титов зачем-то потрогал пальцами кончик своего горбатого носа. Илюха застегнул верхнюю пуговицу спецовки, как в армии перед командиром. И все стали прихорашиваться после слов новенькой.

Тем временем девушка приблизилась к столу, достала из кармана курточки многократно свёрнутую бумажку.

– Кто тут из вас Бутыгин? —

Константин встал, небрежно взял из рук девушки бумажку, развернул, пробежал глазами: «Направляю электросварщицу 5-го разряда Н. Н. Злобину. И прошу, без фокусов там!..». И подпись главного инженера управления с расшифровкой в прямых скобках.

– Без фокусов, значит? —

– Что вы сказали? – не поняла сварщица.

– Злобина, говорю, фамилия твоя? —

– Злобина, – серьёзно подтвердила она.

– Ага! Пятый разряд? Не очень-то для нас… —

– Если будете добры, попросите, чтобы мне подкинули разрядик повыше, – тотчас парировала Злобина.

– Ишь чего захотела! – засмеялся Илюха. Он сам был слесарь только четвёртого разряда, когда молодые уже были с пятым. Его профессиональное самолюбие было задето.

– Мала ещё! – Илюха поднялся и вышел.

Бригада с легкостью приняла новенькую.

_________________

Как обычная бытовка, длинный вагончик на колёсах, она была разделена на две половинки коридорчиком: в одной половинке служебно-бытовое помещение, в другой – устроен был инструментальный склад. В коридорчике на кирпичном фундаменте установлен обогреватель, «козёл». В обеденный перерыв просушивали рабочие тут робу, рукавицы, портянки…

И утром и после смены Злобина переодевалась в инструменталке. А если не ходила в столовую в этот день, то и обеденный перерыв коротала там. Она очистила уголок, какой-то ящик приспособила вместо стола, накрыв его тряпицей. Рядом – табуретка. Стены обклеила газетами. Наколотила гвоздей для чистой одежды и полотенца. Пообедает, возьмет в руки книгу, читает. Тихо и довольно уютно в уголке Злобиной.

В бытовой половине шум и гам до потолка и дым коромыслом. Наспех расправившись с содержимым своих «тормозков», монтажники усаживались вокруг стола и азартно резались в «козла» и дымили папиросами. Они как будто забывали о существовании женщины в бригаде.