Сергий Чернец - Собрание сочинений. Том пятый. Рассказы

Пал Ваныч сильно болел, ему трудно было переносить боли, от одной капельницы и укола обезболивающего, до другой. И когда действие укола совсем ослабевает, он обыкновенно сердится и приходит в раздражение от малейшего пустяка. Пока новая порция лекарства не начнет свое действие, минут через 10 или 15, его трогать не следовало.

А сердиться, по мнению Сергея Петровича не на что. «Что странного, например, – думал он, – в этой огромной рыбе, про которую он рассказал или в том же ветре, что «срывается с цепи». Рыба огромная – это вообще сон был, а потому река и снилась, что болезнь пОтом выходила. А про ветры – это же красивый образ старины: так думали еще первобытные люди, – что там, где кончается земля, на краю земли стоят большие каменные собачьи будки и ветры там прикованы большими цепями…. Если они сорвутся с цепей, то и мечутся ветры по всему миру, как угорелые и рвут и рычат, как собаки!

Решив не затрагивать разговором соседа, Сергей Петрович сам попал под воздействие успокаивающих лекарств, которые получил через капельницу, и незаметно раздумья его перешли в сон: он видел бабушкину деревню, вдалеке широкую ленту реки….

Сон это маленькая смерть.

Сон для науки, до сих пор, – одно из загадочных состояний человека. Во сне, как считается, – сознание отключается, но человек продолжает мыслить, хотя его мышление меняется и подчиняется другим законам. Личность («Я» человека, по Фрейду) – начинает взаимодействовать с подсознанием («Оно» – по тому же Фрейду), тогда как сознание («Сверх Я) ослабевает во время сна.

Подсознание приходит со всеми подавленными желаниями и влечениями, в зашифрованной символической форме проявляющей себя в сновидениях. Человеку снятся смешанные, почти фантастические сны и иногда кажется, что сны реальнее реальности, так отчетливо бывает их ощущение. Сон как другая реальность, в этом случае, ибо для реальности человек почти отключен и тело его не двигается. А во снах он может переноситься куда угодно – в родную деревню бабушки из своего прошлого, как переносился во сне и Сергей Петрович.

А что же такое смерть? Ответ на этот вопрос ищут не только биологи и богословы, но и философы и физики, художники и поэты, и каждый человек в отдельности для себя. Понять смерть невозможно, человек может только сформировать общие представления о ней.

Так как наш Сергей Петрович, преподавал классическую физику, то он знал, что с точки зрения физики – смерть обусловлена стремлением материи прийти в равновесие с окружающей средой. Материя желает приблизиться к хаотическому свободному состоянию, рассредоточиться в пространстве. То есть смерть – это хаос и разрушение.

Вообще, любой организм, с точки зрения физики, – это сложная упорядоченная структура, вопреки физическим законам стремящаяся поддерживать свою упорядоченность с помощью энергетической подпитки извне, при помощи обмена веществ, происходящее в клетках. Но срок жизни клеток не бесконечен, существует предел их деления и изношенности. При каждом следующем делении в новых клетках накапливаются отклонения, приводящие к подавлению жизненных функций. Таким образом, клетки во всем организме стареют и умирают. Когда умирают клетки, обмен веществ прекращается – живой организм лишается подпитки энергией и материя приходит в равновесие с окружающей средой. Этот процесс – сравнивается с кипением чайника, пока горит огонь. Когда гаснет огонь, кипяток остывает до температуры окружающей среды – приходит в равновесие с ней.

И с точки зрения биологии – смерть это полное прекращение жизненных процессов организма. Когда вследствие болезни, травмы или старости жизненно важные органы (сердце, легкие, печень, почки и мозг) перестают функционировать, наступает смерть. Часто смерть связывают с остановкой сердца – прекращается кровообращение, – клетки лишаются кислорода и погибают. Первыми начинают погибать клетки мозга; клетки корней волос и ногтей продолжают жить еще многие часы после смерти.

С развитием медицины остановка сердца и прекращение дыхания перестают считаться окончательной смертью. Необратимая (соматическая) смерть наступает в результате гибели всех клеток мозга. А в клинической смерти человек может продержаться от трех до десяти минут.

__________________________

Сначала в туманной дымке обозначался круг света, который падал из окна; потом Сергей Петрович мало-помалу начинал различать предметы и своего соседа по койке, Пал Ваныча. Он возвращался из своих снов, будто из другого реального мира, погружаясь из мира «сновидения» в больничный мир. Было утро. Изначально приносили штативы с капельницами, потом бывал завтрак – его тоже приносили, слава богу, что кормили не с рук. Кровати у обоих пациентов регулировались, и половина, с головы, поднималась, так что пациенты могли брать с тумбочек тарелки и ложки. Пал Ваныч просил не опускать кровать и дремал после капельниц сидя, так ему было легче дышать, в лежачем положении он задыхался и кашлял.

Лицо его выглядывающее между бинтов было серое, нос стал длинным и острым, глаза, от того что он страшно исхудал, казались громадными. Глядя на лицо нельзя было понять возраста, хотя он был моложе Сергея Петровича на много – более десяти лет. А и сам Сергей Петрович выглядел, наверное, не лучше.

Был обход. Уже в который раз, из дремоты Сергей Петрович слышал отдельные слова врача. А в один из дней пришли сразу трое: «отбиты органы», «возможно надо интенсивную терапию применить», «в общем и целом», – слышал Сергей Петрович о своем соседе. Это был консилиум. Пал Ванычу поставили укол, обезболивающий, по его настойчивой просьбе.

А к нему, к Жукову, врачи не подошли.

Заметив, что Жуков глядит на него, Пал Ваныч, приободрившийся после укола, поворачивается к нему лицом и говорит:

– Я начинаю догадываться…. Да…. Я уже всё понял. —

– Что ты понял? – заинтересованно переспросил Сергей Петрович.

– А вот что…. Есть видимо приказ про вас – пенсионеров, чтобы вас лечить по минимуму. Ты не замечаешь, что ко мне больше внимания уделяют врачи – вот и еще одну операцию назначают. А ты все спишь и спишь, доктора лечат пенсионеров, чтобы только отвязаться – выживешь-не выживешь. Ты всё время во сне и в забывчивости находишься…, бредишь и не замечаешь.

Сергей Петрович был предпенсионного возраста – 59 лет, действительно. Но какое отношение это имело к лечению? Он не понимал Пал Ваныча; думая, что ему делают выговор, за то, что он пропускал обходы, обеды и ужины, находясь в своей реальности сна, и он говорит в свое оправдание:

– Я засыпаю, потому что устаю, сил нет, почему-то, утомляюсь быстро. —

– Возмутительно. Потому что мне-то со стороны видно. Главное, отлично ведь знают они – что вы самостоятельно не перенесете…, под старость все заживает дольше, и кости срастаются еле-еле и так далее. Ладно, я – я молодой, – говорил Пал Ваныч, раздухарясь, хотя он сам выглядел старше Жукова.