Наталья Дмитриева - Когда было больно. Сборник Самоисполняющихся Сказок. Книга 1

А она не видела, она слышала… Для неё было ценным то, что слово – дело!

А для него – нет! Та, другая, знала его гораздо лучше. Она знала, что слова то ничего не значат, поговорит, потребует, да и отстанет – можно и не слушать, что говорит. «Всё равно заставлю его сделать так, как я захочу! Угрозами. скандалами, рукопашной». Зная его жизнь, очень хотелось Марии возродить у человека уважение к себе, честь, достоинство. Да, видимо, у них были разные понятия об этом…

Вот ведь, как у купцов прежде было выражение: «Я тебя в порошок сотру». Если человек нарушал обещание, то никто потом дела с ним не имел.

А она имела. Потому что слушала, а не видела!

О чем же они говорили в последний раз? Об ответственности. Сейчас про это все говорят! А ответственность – это не вина. Это те круги на воде, которые пойдут от твоего решения, те последствия, что будут происходить. Вот на это никто и не смотрит. И она, Мария, точно так же поступала.

Так что же пошло не так? Её игрушка, любимый калейдоскоп, там есть стёклышки – поворачиваешь трубочку, и стёклышки создают разный узор. А сейчас калейдоскоп, похоже, сломался… Узор как застыл… Узор не меняется …И видит она одно и тоже… А ну-ка, если встряхнуть, повернуть понастойчивее? Получилось! Получилось! Как, оказывается, просто! Посмотреть на все, провернув калейдоскоп. Ага! Вон оно что вышло! Спасатель! Она опять попала в эту роль! А жертва, которую спасали, совсем не так хотела спасаться! И теперь роли поменялись. Беда с калибровкой, вот где засада!

Честь от слова честно. А как, если самому себе признаться сложно и лучше ничего не говорить. Потому что, если не получится, то можно сказать, что, на самом деле ты так и хотел! И найти шест, вокруг которого можно сплясать свой танец!

«Так вот куда ушла вся моя энергия – на поддержание иллюзий, своих. Да и чужих, кстати тоже! А если еще повернуть калейдоскоп? О, вот уже и другая картинка вырисовывается!»

Но это же её калейдоскоп. У другого – свой. И каждый по-своему наблюдает картину в своем калейдоскопе!

Её тошнило. Её опять тошнило. Её просто выворачивало на изнанку от этой тяжелятины, которую она никак не может переварить.

«О, Господи, помоги мне! Меня сейчас просто разорвёт!»

Казалось, что вместе с телом на мелкие кусочки разрывается её душа!

Это началось очень давно, когда была клиническая смерть… Её вернули в тело, но вместе с этим наградили удивительной способностью слышать мысли людей… Даже те, которые ещё только формировались…

Когда она соглашалась на этот обмен, то не думала о последствиях своего решения. Потом стала меняться её внешность. Её волосы, всегда тяжелые и прямые, сначала почти все выпали, а потом закрутились крутыми кольцами. Она стала чувствовать картины, ей ничего не стоило поместиться в полотно и ощутить всё, что там происходило.

Мама очень испугалась, когда Света рассказала ей об этом… Таскала по врачам… Ничего плохого не нашли, а вот в НИИ заинтересовались ею и предложили обучаться в этом направлении… Но к чему учиться, если это было и было. А дальше чувствительность всё усиливалась. Когда в комнату входил человек с чем-то чуждым, у неё резко портилось настроение и она, безошибочно определяла, от кого идёт волна.

Света пыталась говорить об этом со своими знакомыми, но то, что они говорили ей, и то, что они о ней думали, было разным… Стараясь не пугать их, испытывая непонятный стыд, Света прятала глаза. И всё происходило…

Но ей казалось, что у всех так. Не только у неё. «Что же я чувствую приближение плохого? Как назвала это мой Учитель – мозг настроен на волну Безнадёга-FM! Как она права!»

Больше всего ей стало страшно, когда однажды, в вагоне электрички, как прожектором насквозь прожигая, она увидела всё то, что было надето под верхней одеждой! Тянулись к ней люди, вопросы о себе задавали. Ей нужно было совсем немного времени, чтобы прожить их жизнь и понять, в чём же там проблема. И она говорила. Ей не составляло труда увидеть всё, но постепенно становилось всё невыносимее. Её тошнило.

Сражались с ней и маги темные. Она не боялась, выходила на бой с открытым забралом… Собой закрывая.

Но бедное её тело пропускало через себя и выбрасывало.

«Не обманывайте меня! Все искажения проходят сквозь. Я совсем изранена…» Крик рвался наружу. «Поговорите со мной обо мне! Послушайте! Услышьте!»

Она подошла к печи, там жил любимый сверчок Цевырлик.

– Ну что, Светуль, на этот раз? Опять колдуют? На тебя или на близких?» – спросил Цевырлик. – Похоже, ты один меня слышишь. То, что я хочу сказать.

– А кому нужна твоя правда, Светуль? Ведь прячут мысли, не умея думать по-другому! А у тебя, гляди-ко, что получается… Только озвучишь, как всё и сбывается. А человек думает, что ты «накаркала»! Хотя наша ворона Варька всегда нам с тобой в помощь!

– Ах, Цевырлик, устала я! Думала отказаться от дара этого! Ведь как получается, человек сам не виден, а облако негатива вокруг так и светит, так и пахнет! Но Дар вернув, жизнь моя закончится! Я бы хотела научиться эти вести в радость превращать, да не знаю, как!

– Да ты, Светуль, не кручинься! Сейчас совет соберём и найдем выход верный.

Цевырлик издал свой волшебный звук, и вся команда была в сборе.

– Ну, начали мозговой штурм! – скомандовал Цевырлик.

А Свете это теплое, надежное окружение помогало найти верное решение. И пришло к ней то, что не видела она раньше.

Ворона Варька, белка Эла и собака Люсси таким теплом её окутали, ласковым взглядом да нежными звуками отчистили, отбросили всё тугое да липкое.

«А ведь они принимают меня разной, с моими недугами, с настроением. И не уличают в мыслях моих! А я? Я почему так не делаю? Мне зачем надо плохое чувствовать? Да проговаривать?

Так хочется предотвратить. Особенно, когда любимый человек… Видимо, не так это необходимо! Свой путь, свои шаги, свои переплёты…»

Олюшка услышала какой-то звук. Как будто птица билась… Да, так и есть! Птенец залетел к ней в горницу через дверь, а окна были закрыты и вылететь он не может!

Птенец чувствовал приближение Олюшки, и еще сильнее начинал биться в окно. «Ой, милый мой! Сейчас, сейчас я тебя освобожу» – шептала Олюшка.

На удивление легко птенец дался ей в руки. «Маленький! Милый, как же ты испугался!» – приговаривала Олюшка.

Сердце у птенца колотилось так, что отдавало в сердце Олюшки. Казалось, что по размерам оно было больше самого птенца!