Андрей Никитин - Скептик

Все наслаждались трапезой, кроме Руслана. Печенье его не бодрило. Весь вечер парень просидел молча.

На кладбище, на краю города, там, где не слышно звона церковных колоколов, напевая песню, работал Павел Жельба. В грязно-зелёном комбинезоне и рабочей кепке, он весело выкидывал землю из ямы, в которую завтра будут опускать тело Виталика Божкова. К яме медленно подходил сторож, проверяя округу. Степан Денисович Хроба работал сторожем уже шесть лет, после того как предыдущего похоронили. В задачу сторожа много не входило. Работа тихая, не пыльная. Для образа жизни Степана большего и желать нельзя. Он мог похвастаться «тихими» соседями и отсутствием кричащей жены, которая бы мешала потреблять непомерные дозы холодненькой. Основная обязанность, это не допускать осквернения могил и воровства. В последние годы участились случаи пропажи металлических крестов и оград, с последующей сдачей в пункты приёма металла. Степан, с густой щетиной и лопатой наперевес, прошёл вдоль тропинки, которая шла сквозь весь участок. Тропа выделялась отсутствием обильного травяного покрова и более сухой землёй. Степан любил читать имена, даты рождения и смерти. За шесть лет работы он мог показать с закрытыми глазами, где и чья могила. Сторожевые собаки его не трогали, и в его присутствии даже не лаяли, но если какой-то мальчишка ночью бродит по кладбищу, и собака его учует, не поздоровится храбрецу, попадись он в руки Степану. Работа эта специфическая и требует крепких нервов. Иногда ком к горлу подкатывает, да так что ни вдохнуть, ни глотнуть. В такие дни спасает только выпивка. За первый год службы Степан к ней пристрастился.

Он не мог сказать, что вёл праведный образ жизни до этой работы. Разрушенное и оголённое детство, проведённое в приюте, ничего радостного не принесло. Мысль, что уходя от проблем и становясь самостоятельным, он снова возвращается к тому образу жизни, что вёл раньше, давно перестала его беспокоить.

Нет семьи и нет проблем.

Однако кто поможет, когда проблемы появятся? Он старался не думать об этом, но туманно представлял себя на краю могилы. В тот день, когда он уже не сможет пережевывать еду и ему укажут на скрипучую калитку, делящую кладбище с остальным городом, он не станет уходить. Он давно знает что сделает. Тёмной ночью, когда последний ребёнок уснёт, Степан примет весь флакон снотворного и запьёт бутылкой холодненькой. А наутро его найдут в вырытой им самим яме без признаков жизни. То-то будет весело и смешно, когда они поймут, что он появился из ниоткуда и ушёл в никуда. Тихо и без шума прошёл по пляжу жизни не оставив ни одного следа на песке. Но сейчас лучше об этом не думать. Он вздохнул и постарался отвлечься.

Он прошёл мимо надгробья Виктории Сергеевны Шаповал, родившейся 1934 году и скончавшейся в 1994 году. Буквы её имени на белом металлическом кружке, когда-то отблёскивающие на солнце, померкли за прошедшие годы. Фотография слегка выгорела, лицо стало похожим на пациента ожогового центра, но цвет остался.

– Ну как Виктория, соседи не беспокоят? – спросил он и перевёл взгляд на другую сторону дорожки. Там лежал генерал Украинской армии Свиридов Павел Дмитриевич. Степан остановился, воткнул лопату в землю и отдал честь.

– Слава защитникам, – сказал он, делая серьёзное лицо. В конце кладбища, у деревьев слышался звук сыплющейся земли и голос, напевающий мелодию из кинофильма «Девчата»:

– … лишь мы затянем песню, как все скворцы в округе…

Кладбище двумя сторонами было прислонено к лесу. Лес словно хотел охватить его в объятья. Несколько ворон сидели на дереве. Деревья возвышались, как стена, для охраны мертвецов от лесной нечисти. Был вечер, тени деревьев уходили на сотни метров. Был виден город. Заходящее солнце закрасило окна ближайшего дома оранжевым цветом. Белая дворняга, грозным видом напоминающая овчарку, не переставая лаяла в пустоту. Степан посмотрел на ворон, затем на остриё лопаты, показывающийся время от времени из свежей ямы и подошёл ближе. Скрипучий голос Павла стал слышен лучше:

– …до цели недалёкой, в бараке и палатке… – пел Павел, выбрасывая землю из ямы.

– Ну что, друг? – спросил Степан, приблизившись к яме. Он присел на корточки, лопату положил на землю. В нос ударил запах сырости. Это напомнило Степану винный подвал. Тёмные волосы вяло торчали из-под красной кепки Павла, он выгнулся и повернул голову.

– О, Стёпа! Ты поздно пришёл, я уже заканчиваю.

Павел смотрел снизу вверх, тяжело дыша. Подошвы ботинок покрылись землёй, как дно корабля мидиями. Опора лестницы вошла в землю, нижние ступеньки были измазаны. Павел опирался на лопату двумя руками, переводя дух. Яма приобрела нужную форму и размер, за те сутки, что Степан не появлялся.

– Да уж, ты молодец. А я думал помочь тебе, – сказал Степан.

– Чтоб потом одолжить на выпивку, да? – жёстко заметил Павел, не глядя вверх. На лице блестела улыбка, будто он сказал шутку. Степан облизнул губы. Он рассчитывал помочь с ямой, и Павел оказался прав, не бесплатно. Сегодня уже нечего помогать. Павел все сделал сам. Степан поднялся на ноги, сетка сожаления покрыла его лицо едва заметной гримасой. Но ничего, завтра яму нужно будет закопать и тут он будет рядом.

– Пошли Хлопок, – сказал Степан, закидывая лопату на плечо. Вдали виднелись автомобили. Отсюда они казались маленькими, как зёрна манной крупы на длинной линейке.

Собака, по кличке «Хлопок» крутилась на могиле, будто ища кость. Степан оглянулся, позвал её. «Хлопок» не шёл, принюхиваясь к могиле, пыталась разрыть яму. Несколько раз пёс залаял, затем замирал, прислушиваясь. Степан глянул на надгробье, у которого вертелся питомец. Грузов Василий Игнатьевич, умер 6 октября 2008 года.

Собака будто учуяла что-то. Степан махнул рукой и направился к себе в домик, стоящий возле кладбищенских ворот. Он закрыл дверь, отставил лопату в угол, и сел на стул. Деревянный табурет со спинкой обиженно скрипнул. Через окно было видно, как в свете последних лучей блестела вода в реке и стёклах проезжавших по трассе машин. Ноги он закинул на ящик и, закрыв глаза, отдыхал.

– Слушаю, – ответил голос в трубке.

– Ярослав? Это Тимур.

– Бараженов? – удивился голос, – ну привет. Как ты? Чем занимаешься?

– Ты где сейчас?

– Дома.

– У меня к тебе необычное дело. Есть автомобиль. Может быть некоторое время нужно, чтоб он постоял в надёжном месте. Ты понимаешь, о чём я?

В трубке наступило молчание. Ярослав колебался.

– Тимур, пойми, я тебе с удовольствием помогу, но ведь сейчас ночь.

– Я знаю, что ночь. Думаешь я слепой? Я в Зорецке, вчера спал в машине. Сегодня планировал нормально выспаться.

– Почему не позвонил заранее? Я не могу тебя принять, как полагается.