Андрей Никитин - Скептик

– Тогда давай сходим, – сказал Лёша и спрыгнул с качелей, оставив их мерно покачиваться, со слабым скрипом.

Ребята через несколько минут были возле дома Руслана Грузова. Лёша нажал кнопку звонка. Звонкий лай собаки оглушил казавшийся густым воздух.

– Если выйдет отец, значит, Руслана можно не спрашивать, – сказал Аркадий.

Через деревянный забор ребята увидели, как двери дома открылись. Оттуда показалось лицо Руслана. Он пошёл навстречу. Что-то среднее между удивлением, страхом и безразличием, вырисовывалось на лице.

– Пойдёшь с нами сегодня? – спросил Лёша.

– Чего у тебя телефон выключен? – добавил Аркадий.

– Я занят пока. Не могу сегодня, – сказал Руслан.

– Почему? – спросил Аркадий. Он готов был схватить Руслана за рукав и потащить за собой на речку.

– Я потом расскажу, ребята, – промямлил парень, будто его застукали за непристойным делом, – я сам скажу, когда.

Он виновато оглядывал ребят. По бегающим глазам нельзя было сказать, о чём он думает, но его явно что-то беспокоило. Это был страх.

– Что с тобой происходит? Ты боишься? У тебя проблемы? – спросил Аркадий.

– Это из-за отца? – осторожно, прощупывая почву, спросил Никита. Он был почти уверен, что прав, но не хотел обидеть приятеля, намекая на пьянство родителя.

Руслан стоял, не зная, что ответить. Было ясно, что правды он не скажет.

– Это не из-за отца, – сказал он, – подождите немного, я вам позже всё расскажу. Я не могу сейчас говорить. Это очень важно.

Последние слова он произнёс, уже закрыв калитку. Со двора он смотрел на них с какой-то жалостью и разочарованием, будто хотел что-то добавить, но не мог. Ребята наблюдали, как он, игнорируя их, вошёл в дом.

– Ничего не понял, – сказал Лёша, – не думаю, что он сегодня выйдет.

– Пошли отсюда, – сказал Никита и пошёл к реке.

Пока Аркадий Шпелёв искал причину отстранённого поведения приятеля, его отец, Ярослав Шпелёв, освобождал гараж под иномарку, которой было суждено простоять в нём несколько дней. Он спокойно убирал мусор, выволакивал мебель, стоявшую там долгие годы, и старался сделать всё с приятными мыслями. Он был против, чтоб в гараже стоял угнанный автомобиль, но не хотел портить отношения со старым приятелем. Под мелодию работавшего радио он закончил уборку примерно к полудню, после чего прошёл в дом и, открыв бутылку холодного пива, наслаждался прохладой помещения.

Вечером Степан Денисович Хроба вернулся из города. Он словно плыл по воздуху. Было весело. Алкоголь делал мир приятней и добрей. Степана качало. Для него в этот момент ничего не имело значения. То, что он не женат в сорок восемь лет, и на этом фоне часто плакал по ночам, не имело значения. Свежий запах травы щекотал нос. Степан вспомнил детство, когда они с сиротскими ребятами пробирались через окно на волю, бегали по ночному городу, били стёкла, купались в реке. По ночам вода была холодной и мутной. Все возвращались с порезанными ногами, ведь дна реки видно не было даже днём.

Интересно зарыл ли яму Павел?

Сейчас Степан был готов закопать хоть десяток ям. Полный сил и энергии, он вошёл в кладбищенскую калитку. У него был прилив бодрости, будто пил он не алкоголь, а живую воду.

Первым делом Степан решил осмотреть закончил ли Павел работу. Яму необходимо было зарыть, а в каждом неоконченном деле Степан видел косвенный заработок. Быстро он дошёл до конца кладбища. Могила Виталия Божкова была аккуратно засыпана и утрамбована. Цилиндрический холмик мокрой земли, новый крест, окрашенный белым цветом, отсвечивающий свет луны. Тут, стоя у могилы, Степан будто проснулся, осознав насколько уже поздно. Ночь бросала косые тени от крестов, где-то кричала сова. Степан стоял на свежей земле, перед холмиком могилы Виталия, руки были в карманах. Тень от головы частично падала на влажную землю. Было почти десять часов. За спиной он слышал отдалённый вой, а так же всхлипывания ночных птиц. Где-то зашуршали кусты. Степан быстро оглянулся. В свете луны, накрывшей землю серым одеялом, не было видно движения.

Степан ещё днём пошёл помянуть парня, но ему оказалось мало. После трапезы у Божковых он зашёл в бар «Штурман». Неплохой бар, на перекрёсте центральных улиц, но от него далеко идти. Там Степан посидел до восьми часов. Стоит заметить, что он из тех людей, что гуляют за чужой счет (когда есть возможность), и в баре его иногда угощают знакомые (после жалоб на проклятую и ничтожную жизнь).

– Земля тебе пухом парень, – сказал Степан, подводя итог сегодняшнему дню. Дрожащей рукой он достал сигарету и хотел подкурить, но ветер мешал. Резкие порывы казались звуками неизвестного животного.

Он посмотрел в сторону леса, как завороженный. Ведь уже давно он не задумывался о том, что такое страх. Это чувство, за годы работы в таком неприветливом месте, испарилось, как шоколад во рту ребёнка. Он наблюдал за колебаниями деревьев, и вглядывался в темноту. Сегодня он хорошо провёл день, таких дней бы больше.

Сзади он услышал шорох, будто кто-то пробежал в крадущейся манере за спиной.

Сейчас я оглянусь, а там… Кто там мог быть? Павлик? Его собака? Ветер?

Степан повернулся и обнаружил лишь привычный пейзаж могил. Из земли торчали кресты. Разноцветные ограды приобрели в темноте серый оттенок. Никто не стоял за спиной. Он дал волю фантазии, а виной был алкоголь. Нормальное состояние для человека, который не может отлить, не обмочив обувь.

Подумав с улыбкой над всем этим, он зашагал в сторону домика шатающейся походкой, будто землю тряс сам сатана. Но шорохи ему не померещились. На кладбище кто-то был. Он увидел слева, в одной из загородок, чей-то силуэт. Кто-то рыл землю, и она сыпалась через невысокую ограду, на пол. Сквозь клетки решёток он видел торчащий рог.

Степан замер, протёр глаза. Земля сыпалась через ограду, рог дёргался. Неужели дьявол пришёл по его душу, и роет ему место? Под одеждой стало прохладно. По спине будто прокатилась влажная монетка, заставив его вздрогнуть. Присмотревшись, он понял, что это собака, которая активно раскапывала ямку. Её торчащий хвост он принял за рог.

– Что ты делаешь, Хлопок? – спросил Степан, подойдя ближе. Он смотрел на животное, будто собака могла ответить. Степан подумал, что повернись к нему собака и заговори, он бы не удивился. Это всё алкоголь, а порывы собаки легко объяснить: она нашла давно зарытую кость.

– Пошли, Хлопок, – протяжно сказал Степан и неровно ступил на землю, отчего чуть не упал, но вовремя схватился за оградку.

– А, дьявол! Едва удержался, – сообщил он новость собаке, которая оживлённо продолжала раскопки. После неудачной попытки отогнать её от могилы, Степан, виляя, как танцор вальса, ушёл спать. «Хлопок» рыл яму на могиле, и принюхивался к земле, но Степан не обращал на это внимание, ему было важно дойти до кровати и не упасть.