Андрей Никитин - Скептик

– Я разгадаю эту тайну.

Порыв ветра подтолкнул парня к сараю. Аркадий поднялся со скамейки, прикрылся от летящей пыли. Старая дверца сарая скрипнула. Парень вновь потрогал рукой амулет на шее. Ветер толкал в спину, Аркадий шагнул к сараю. Что-то словно хотело, чтоб он вошёл туда. Ветер гнал в сарай, но парень заметил, что листья на деревьях не шевелятся. Ветер толкал к зданию, словно существовал только в этом месте и в эту минуту. В одно мгновение Аркадию представилось, что его безмолвно приглашают.

Входи, парень, если ты ищешь разгадку.

От этой мысли по спине пробежали мурашки. Он замер, глядя в темноту помещения, где виднелись мешки картошки и пустые ящики, ожидающие сбора урожая. Он стоял с приоткрытым ртом, крепко сжимал амулет.

Что, если там будет ответ на происходящее? Глупо конечно, откуда он там мог быть?

Любопытство дёрнуло его. Секунду спустя он посмотрел по сторонам и шагнул внутрь. Ужас вздохнул с облегчением, поймав ещё одну жертву.

Родион Рекордов протирал объектив фотоаппарата специальной тряпочкой. Он тщательно следил за чистотой техники, и она его не подводила. Это был его хлеб, как игла для сапожника. Бывало, удачный кадр рядом, вот он, протяни руку и хватай, как жар-птицу за хвост, а места на карте памяти нет или батарея разряжена, или капля грязи на стекле испортила снимок. Этого быть не должно.

Родион думал о предстоящей поездке. Почему он решил сделать это? Что заставляет людей делать фото мест преступления? Родиона гнала слава. Она засела в тёмном месте подсознания, куда не долетает свет суровой реальности. Оттуда доноситься тонкий писк:

– Ты станешь знаменитым. Ты прославишь этот город.

Голосок убеждал и вдохновлял. Слава уже близко, осталось сделать удачный кадр. Ведь никогда не знаешь, что упустили правоохранители: гильзу от пули, втоптанную в землю, или отпечаток обуви в ста метрах от трупа.

Родион хорошо помнит опущенный взгляд Ивана Капелюха, которого выводили из зала суда. После смерти Виталия Божкова Родион хотел сам сходить на место преступления и обследовать его. Прежде он не делал ничего подобного, но ощущал, что это происшествие отличается от остальных.

Конечно, эти ребята могли что-то упустить. И конечно, мне стоит обследовать место ещё раз.

Уговоры жены на него не подействовали.

Трата времени? Возможно. Но супруга обязана мне деньгами, которые я заработал за очаровательные пейзажи родного города .

Сладость предвкушения торопила его. Он не просто чувствовал, что найдёт улику, он практически это знал. Будто в голове звучал голос, который сообщил координаты нужных мест. Голос часто подсказывал куда идти, какой кадр делать, как направить объектив, чтоб всё получилось. Этот голос, который выскакивал как кукушка из часов, был его интуицией. А она его обычно не подводила.

Родион был на трассе, недалеко от жилого дома. Пятно на дороге не было красным. Оно было серым, будто пепел погасшего костра, который разнесли прохожие. Остались две небольшие полосы от шин, чернотой въевшиеся в асфальт.

Родион оставил машину на обочине. В руках фотоаппарат. Он прошёл к заляпанному асфальту, сфотографировал место смерти ребёнка. В газете он уже видел подобный снимок, оригинал событий с красным пятном. Репортёры быстро работают. Но и они могли что-то упустить, торопясь сообщить о новостях.

Что ребёнок мог делать тут в столь позднее время?

Родион сделал снимок проблеска между деревьями. Тут росли кусты, местами довольно густо, в них мог кто-то прятаться.

Это же очевидно. Тут точно что-то есть. Улика.

Родион огляделся, посмотрел на антенну, торчавшую над верхушкой дуба. Дом стоял так близко к дороге, что можно было услышать, как внутри трещал телевизор. Это место парень выбрал для своего последнего прыжка.

Если его не толкнули, тогда что произошло?

Родион сфотографировал верхушку дома.

Что-то должно было остаться.

Он полез вдоль дороги в одну сторону, затем в другую. Обувь и шнурки покрылись пылью и колючками. Все находки он фотографировал. Банка из-под пива, смятая ногой, пачка сигарет, запутавшаяся в траве. Стеклянная бутылка, наполовину испачканная землёй. Подобные находки, как решил Родион, были на любой дороге на пути к любому городу Украины. Но тут они показались, если не важными, то влияющими на атмосферу, в связи со случившимся, как клубы дыма погибшего огня, указывающие направление ветра. Мимо проехала машина, ярко-красное покрытие блестело на солнце. Водитель внимательно смотрел на Родиона несколько секунд, затем отвернулся.

Улик недостаточно. Их нет совсем. Кому нужна смятая пачка сигарет? Я зря потратил время.

Родион прошёлся вдоль деревьев, немного расстроенный. Теперь, по дороге к машине, он понял, что переоценил ситуацию. Он рассчитывал прийти к супруге и сообщить хорошие новости, об обнаружении чего-то важного. Она редко интересовалась фотографиями, но в этот раз он рассчитывал её заинтересовать. Чувство опустошённости и обиды навалилось на него как спёртый воздух в курилке. Он шёл домой, не зная, что сказать супруге.

Суриков обвёл глазами сидевших за столом. Слева рядом с ним сидел Константин Гусько, молодой парень тридцати трёх лет, усердный, но немного вялый. Костя часто сопровождал Сурикова, особенно, когда Виктор Шелехов отсутствовал. У Кости был один существенный недостаток: нерешительность.

Виктор Шелехов, сорока пяти лет, невысокого роста, плотного телосложения, со светлыми волосами. Борец за идею, но пассивен во время преследований. Его можно поместить на задние ряды, и дать в руки громкоговоритель. Только так можно извлечь из него максимальную пользу.

Пётр Вальцев, сорока двух лет, из которых лет двадцать он пил алкоголь, и половину из этих двадцати, пил большими дозами, часто уходя в запой. Эту черту Суриков терпел со сжатыми кулаками, так как Пётр был хорошим полицейским в трезвом виде, и на работе пил редко, как внушал себе Суриков. На самом деле Пётр только и ждал, чтоб выпить, но делал это, так, чтоб его не уличили. Грубость и откровенность Пети были его положительными качествами в какой-то мере, и Дмитрий мог иной раз на него рассчитывать, особенно если дело требовало испачкать руки.

Последним и единственным, кто внимательно глядел на Сурикова, был Антон Ангелов. Тот самый парень, которым Дмитрий планировал заменить себя на время отпуска с супругой. В свои тридцать лет парень уже успел сделать для города довольно много. Был решителен, умён, ответственен и храбр. Последнее качество спорно можно принять за положительное, но отнять его было невозможно. Антон был слишком усердным и часто работал в выходные, за что Суриков порицал его.