Андрей Никитин - Скептик

– Итак, Herren [3] Herren! – господа , – начал Суриков нерешительно, – сегодня произошло самоубийство парня. Руслан Грузов вскрыл вены. Если учитывать, что первая смерть ребёнка так же считается, хоть и спорно, самоубийством, выходит, что это уже второй случай.

Суриков внимательно оглядел сидящих.

– Подобного не было никогда на моей практике. Никогда, Donnerwetter [4] Donnerwetter! – чёрт возьми! ! Двое подростков расстаются с жизнью без видимых на то причин, без записки или предсмертной фразы. Ребята из обеспеченных семей, прошу заметить. Я хочу, чтоб вы уяснили одно: третьего самоубийства не должно быть. Это ясно?

Все молчали, глядя на майора, боясь сказать слово. Антон сидел с опущенной головой, будто лично был причиной смерти ребят.

– Почему вы думаете, что будет третья смерть, майор? – спросил Пётр. Его красное и морщинистое лицо с чёрными и маленькими, как пуговицы глазами, глядело на Дмитрия. Он никогда его не боялся, но за этим крылось безразличие, проявляющееся с каждым днём всё отчётливей, как наполняющаяся мусором урна.

– Третьего не будет, Петя. Ясно? Я хочу, чтоб вы приняли меры. Нужно опросить всех, кто видел ребят последними, опросить каждого, кто знал кого-то из погибших и хоть раз с ним общался. Мне нужен мотив. Почему ребята сделали это? Связаны смерти или нет? Главное узнать причину. Малейшая зацепка может открыть правду. Возможно это всего лишь два совпадения, но если нет, нужно исключить любой шанс. Я не хочу думать, что какая-то секта или помешанный на религии патриот, считающий, что он послан небом, которого выперли из церкви за надругательство над ребёнком, орудовал в городе. Это нужно вырезать, как гниль из яблока. Всем ясно?

– Это всё хорошо, – сказал Петя. Он почесал нос и постучал пальцами по столу, – но что, если первый случай не самоубийство, а убийство?

– Успокойся, Петя, – сказал Суриков, выставив ладонь, – водитель почти уверен, что парень был один. Он никого не видел ни до, ни после столкновения, но лишний раз проверить не помешает в любом случае. Что касается тех, кто видел детей последними, фактов мало. Дети вели себя странно. Вот всё, что мы узнали. Этого очень мало, чтоб дать какое-то объяснение.

– Мы всё сделаем, – сказал Антон, когда Суриков замолчал. Антон сидел ровно, руки держал на столе, как ученик за партой. Суриков улыбнулся. По глазам можно было прочесть, что от Антона стоит ждать подобного. Кроме него никто так не рвётся выполнять эту работу. Пётр глянул на Антона и скорчил гримасу презрения. Они не любили друг друга, хоть и были напарниками. Антон часто покрывал Петю, вытаскивая за воротник из неприятностей, как кусок ткани со дна реки, пойманный крючком.

– Как я уже сказал, третьего случая быть не должно. Вам ясно?

– Да, – сказали все хором.

– Можете идти, – сказал Суриков и поднялся из-за стола. Все встали и вышли из кабинета. Из всех присутствующих только Антон Ангелов задвинул стул обратно к столу.

Степан Денисович Хроба отогнал собаку от могилы. Странное ощущение преследовало его, когда он вёл её к вольеру. Мерзавка снова рыла яму, её поведение подтолкнуло Степана к размышлениям. Он привязал её. Вернувшись к могиле, заметил, что собака вырыла яму в полметра. Можно было засунуть руку. Это тревожило. Степан посмотрел на надпись, сделанную на серой в крапинку, гранитной плите.

Василий Грузов .

Снова эта же могила. Степана передёрнуло. Он стоял один, далеко от города, посреди кладбища. Ему начало казаться, что за ним кто-то наблюдает. Он огляделся, но ничего необычного не заметил.

Почему собака к ней прицепилась? При чём тут Василий Грузов?

Он присел на корточки и провёл рукой по внутренней поверхности ямы. Ничего необычного, могильная земля, изрезанная собачьими когтями. Он ощутил себя маленьким мальчиком, боящимся темноты. Блестевшие на надгробьях фотографии казались глазами. Шорохи напоминали шаги, а беспрерывный лай псов говорил о том, что Степан тут не один.

Степан взглянул на лес, сглотнул слюну. Со стороны деревьев слышались отдалённые звуки пения птиц и гул ветра, напоминавший удары волн о рифы. Он слышал позвякивание ведра на подводе, едущей с поля, отдалённое мычание коров. И ещё какой-то звук. Будто храп, или скрежет. Ему стало страшно. Степан оглянул имения, но никого не увидел. Разного вида ограждения, металлические и деревянные, как клетки в тетради. Кресты, склонившиеся, как Ива над рекой. Сбоку стоял склеп, дверь в него закрыта. Кладбище было как на ладони, все деревья молодые. Пахла сирень. Из лесу долетали нотки сосен. Он стоял и размышлял над происходящим.

Что с того, что собака роет яму? Ничего необычного в этом нет, вдруг она что-то там закопала? Просто разыгралось воображение.

Яму, вырытую собакой надо закопать, иначе спросят с него. Эта провинность недалеко от разграбления могил. Степан устало пошёл в домик за лопатой. У него закружилась голова от всей каши, творившейся в последнее время.

Да уж, собак привязывать надо, иначе не сидеть мне спокойно на стульчике.

Он положил лопату на плечо, придерживая одной рукой. Дойдя до могилы, принялся закапывать яму. Глухой стук дошёл до него и отдал эхом в сердце. Степан прислушался. Звуки что-то напоминали. Они были похожи на звуки хлопанья соседского чердачного окна, которое забыли закрыть. Вдруг, как зачарованный, он присел на корточки и наклонил голову к земле. Тишина. Он сглотнул слюну, тело напряглось, в желудке всё закрутилось.

Не может быть.

Он приложил ухо к могиле и замер. Лёгкие постукивания. Он не услышал, а почувствовал ритмичные толчки. Это были вибрации под землёй. Со страхом он поднял голову и глянул на надгробие. Грузов Василий, который умер два года назад. Потускневшие буквы словно объявляли приговор. Степан снова услышал звук, похожий на мычание коровы и быстро отполз, не способный подняться на ноги. Стало очевидно, что звук шёл из-под земли и походил на глухое шипение.

Как такое возможно?

В первую очередь в любой ситуации надо смотреть на вещи трезво и рационально.

Взять себя в руки, нужно взять себя в руки.

Звук напоминал разговор с полным ртом земли.

Или кто-то костяшками пальцев стучал по деревянной доске.

Степан сидел на земле и прислушивался. Так прошло некоторое время. Вдали, в синей ленте реки перестали блестеть остатки солнечного дня. Лес свирепо шумел. Сзади доносился лай собак, со стороны леса птицы уже не пели. Ветер добавлял колорита в окружающий фон. Первое, что надо было сделать, проверить, действительно ли звуки исходят оттуда.

Точно. Нужно, чтоб кто-то послушал.

Идея пришла как манна небесная. Степан позовёт приятеля и этим убьет двух зайцев.