Александр Ушаков - Тайны Востока

Впрочем, Кемаль тоже не обольщался в отношении Ленина. «Намерение большевиков дружить с Турцией, – как-то заметил он на своем выступлении в меджлисе, – есть не что иное, как всего только лозунг, с помощью которого они собираются произвести впечатление на Запад и исламский мир! Но в то же самое время они сделают все возможное, чтобы как можно сильнее привязать к себе Турцию! И, по сути дела, и у англичан, и у большевиков одна задача: так или иначе завоевать Турцию. Только первые стараются сделать это с помощью оружия, а вторые – с помощью идей!» Затягивать заключение своего «брака по расчету» ни Ленин, ни Ататюрк не стали, в октябре 1919 года в Москву отправился Халиль-паша, а уже на следующий год в Турцию тайными путями была отправлена первая партия оружия.

Конечно, это была далеко не бескорыстная помощь, как о ней говорили до самого недавнего времени. После того как был развеян миф о всемирной революции и даже Ленину стало ясно, что никаких революционных битв ни в Европе, ни тем более в Америке не предвидится, вождь всемирного пролетариата обратил свой взор на Восток, где за свою независимость уже пытались бороться Афганистан, Персия и Турция.

Но дело было не только в идеях. Стоило только Ататюрку потерпеть поражение, и Ленину пришлось бы иметь дело не с дружественной страной, а с той же самой Антантой, которая не только оккупировала почти всю Анатолию, но и собиралась образовать независимую Армению под американским мандатом! И именно поэтому Ленину пришлось делать хорошую мину при плохой игре и все возможное для будущей победы Ататюрка. «В Турции стоят у власти националисты и октябристы, готовые в любую минуту продать нас Антанте!» – восклицал он и… слал этим самым националистам и октябристам деньги, оружие и боеприпасы!

Понимал ли сам Ататюрк всю выгоду создавшегося положения? Да, конечно, понимал и пользовался им! Тем более что козырь у него всегда был в запасе, такой сильный козырь, как запугивание Москвы заигрыванием с Западом, точно так же, как он пугал Запад своим сближением с Советами. И когда из-за обострения ситуации в Закавказье Москва несколько уменьшила помощь, Кемаль сразу же ударил этим козырем, заключив соглашение с Францией, которая являлась злейшим врагом советской России.

Подписание анкарского договора весьма встревожило большевиков, и в Анкару был срочно направлен официально представлявший Украину Михаил Фрунзе. Кемаль повел себя настолько сдержанно, если не сказать холодно, что Фрунзе сразу же дал телеграмму Троцкому: «Успешность переговоров с правительством Анатолии, – писал он, – стоит в прямой связи от размеров той реальной помощи, которую мы в состоянии сейчас же оказать правительству Кемаль-паши. Я считаю практически целесообразным послать вместе со мной или в скором времени после моего отъезда известное количество военного имущества и снаряжения неосновных образцов, которое мы безо всякого ущерба для снабжения нашей армии могли бы направить турецкому командованию. Такого рода реальное подкрепление дипломатических уверений в нашем дружеском расположении к правительству Ангорской Турции должно дать самые благоприятные результаты, и самый из них первый и важный – удержание Турции в пределах нашей ориентации».

И стоило только Фрунзе «рядом конкретных и практических дел доказать, что Россия остается верной своим обязательствам», как отношение к его делегации мгновенно изменилось и ей были предоставлены все документы договора с Францией.

«Удержание Турции в пределах советской ориентации» обошлось России в 100 тысяч винтовок, столько же ящиков патронов, 3,5 тысячи пулеметов, 550 тысяч снарядов и в огромное количество другого военного снаряжения! Но игра стоила свеч, и Фрунзе не торговался.

Все же, несмотря на действенную помощь большевиков, им не удалось удержать Кемаля от контактов с Западом. И дело здесь было уже не только в неприятии им представлявшейся ему совершеннейшей чепухой доктрины коммунизма и полном отсутствии иллюзий по отношению к ее носителям. Сама жизнь уже вовлеченной в сферу капиталистических отношений страны и ее прошлое заставляла его строить новые отношения с Западом. Тем не менее тонко чувствовавший ситуацию Кемаль поспешил заверить Москву в том, что ни один из этих контактов не будет направлен против нее! И далеко не случайно в октябре он подписал Карсский договор с республиками Закавказья в присутствии официального представителя России, полностью обезопасив свои восточные границы, представлявшие собой из-за постоянных стычек с армянами и курдами самый настоящий пороховой погреб.

Правда, к этому времени он уже получил все, что хотел. Произошло это так. После того как Англия натравила на Турцию возглавляемую дашнаками Армению, дабы еще больше ослабить Кемаля и не допустить создания общей границы Турции с советской Россией, давно рвавшийся в бой Карабекир взял Карс и вышел на границы, какими они были в 1914 году.

Брошенному Англией на произвол судьбы Эриванскому правительству не оставалось ничего другого, как только подписать перемирие с Турцией в Александрополе. «Дашнакская Армения, – весьма справедливо писал по этому поводу Сталин, – пала, несомненно, жертвой провокаций Антанты, натравившей ее на Турцию и потом позорно кинувшей ее на растерзание турок. Едва ли можно сомневаться в том, что у Армении не осталось никаких возможностей спасения, кроме одного: союза с Россией…»

Поставленный перед необходимостью из двух зол выбирать меньшее, 29 ноября 1920 года Революционный комитет Армении объявил о провозглашении в ней советской власти, и таким образом и Анкара и Москва получила столь необходимый им коридор.

Советизация Армении и уступка нескольких городов Кемалю и по сей день в трудах некоторых историков представляется только результатом сговора большевиков с Кемалем! Но это далеко не так! Да и как могла Россия в те тревожные для себя годы заботиться о привязанной к Антанте и поддерживавшей Деникина и Врангеля дашнаковской Армении! Вполне понятно, что она пеклась в первую очередь о собственных интересах. Хотя определенная игра, конечно, велась!

Но и в этом нет ничего странного и уж тем более удивительного. Хотел Кемаль отдавать отторгнутые от Турции Севрским договором вилайеты? Конечно, нет! Могла Россия получить их в составе Армении? По всей вероятности, нет, иначе бы обязательно удержала! И для Москвы «брак по расчету» с Кемалем был куда дороже судьбы, по сути дела, враждебной ей по тем временам Армении! Заботясь о «продававших их», по словам Ленина, «Антанте, националистах и октябристах», Москва думала в первую очередь о себе самой! Ведь Проливы находились в руках воевавшей с ними Антанты, и они не могли исключать возможность новой интервенции. И уж, конечно, большевикам совсем не хотелось видеть у себя на границах находившуюся под американским мандатом независимую Армению! Не оздоровляли обстановки и постоянные слухи о том, что Кемаль ведет переговоры с проанглийски настроенным султанским правительством. Армения была обречена, поскольку и большевикам и Кемалю был жизненно необходим коридор, по которому Москва могла переправлять оружие и все необходимое для воюющей армии.