Александр Ушаков - Конфуций

И, как знать, не видел ли он себя в своих мечтах новым Чжоу-гуном – скромным и мудрым советником правителя, который возродит древнее благочестие и вернет людям потерянное счастье.

Чжоу-гун настолько завладел воображением юноши, что часами беседовал с ним на интересовавшие его темы. В конце концов, он стал постоянно являться ему во сне.

В конце концов, дело дошло до того, что тот стал являться к нему во сне, юноша целыми часами беседовал с ним.

Все это наводило будущего философа на мысль о том, что его кумир отвечал ему взаимностью и выбрал из всех окружавших его людей именно его.

Ближе к концу своей жизни, оплакивая утрату пылкости своей юношеской эмоциональной привязанности к Чжоу-гуну, Конфуций скажет:

– Поистине, я опустился, поскольку давно я не видел во сне Чжоу-гуна.

И, конечно, он очень интересовался ритуалом, первоначальные знания о котором он получал от уездных старшин.

Вне всякого сомнения, он много общался и с Храмовым наставником, отвечавшим за празднества в честь предков и знавшего правила проведения культовых церемоний, сведения о которых хранились в луских канцеляриях и аристократических семьях.

О некоторых ритуалах Конфуций мог узнать от чиновников, осуществлявших контроль над различными церемониями.

Когда Конфуций стал принимать участие в службах в храме предков – основателей государства, он постоянно задавал вопросы помощникам Храмового наставника о каждой подробности ритуала.

Интерес Конфуция к древности был настолько велик, что он говорил о «Стихах» и «Писании», которые впоследствии стали каноническими конфуцианскими книгами, не на диалекте своего родного Лу, а на официальном языке Чжоу.

Тот же язык он использовал и при проведении любых церемоний.

Большую роль в становлении молодого Конфуция сыграло знакомство с «Шицзин» – «Книгой песен».

Именно в ней Кун Цю открыл для себя жизнь человеческой души, эмоциональное воплощение нравственных идеалов своей традиции – преданности старшим, верности другу, любви к родине, заботы о чести.

Во-вторых, стихи «Шицзина» можно было петь, узнавая на собственном опыте, что такое слияние чувства и добродетели.

Знание песен воспитывало вкус – вещь далеко не последняя в обществе, где превыше всего ценилась честь.

Но самым важным было то, что над этими песнями можно было размышлять. Именно поэтому для Конфуция, готовившего себя к карьере государственного мужа, «Книга Песен» была в первую очередь книгой государственной мудрости.

Забегая вперед, скажем, что с легкой руки Учителя Куна этот поэтический канон, подобно библейским рассказам в европейской традиции, прослыл в Китае вместилищем всей мудрости мира, выраженной иносказательным языком.

В книгах Конфуций читал о том, что в древности все были довольны своей жизнью: и правители, и простой народ.

Государство жило одной семьей, и ее правитель был не столько господином, сколько отцом каждого китайца.

Да, император, который одновременно был и сыном Неба, был строг к своим детям, но справедлив.

В результате государство процветало и крепло.

Все это вело к тому, что Конфуций раз и навсегда уверовал в традиционный древнекитайский идеал «управления посредством добродетели».

В шестнадцать лет юноши в древнем Китае достигали совершеннолетия.

По этому случаю совершали специальный обряд перед семейным алтарем: виновнику торжества укладывали волосы пучком, как у взрослого, и надевали на него высокую шапку мужчины.

Возможно, в глазах самого Конфуция решение стать ученым и достижение им совершеннолетия были тесно связаны между собой, так что традиционная церемония приобрела для него еще и особый личный смысл.

И мы вряд ли ошибемся, если скажем, что весь жизненный путь Конфуция был поиском внутреннего, личностного смысла традиции.

На 17-м году Конфуций был назначен помощником своего учителя, известного ученого Пинг-Чунга, который был градоправителем того города, где жили Конфуций и его мать.

Быть человечным или не быть – это зависит только от нас самих

При встрече с достойным человеком думай о том, как сравняться с ним. Встречаясь с низким человеком, присматривайся к самому себе и сам себя суди

Люди в древности не любили много говорить. Они считали позором для себя не поспевать за собственными словами

И надо отдать ему должное: исполняя свою обязанность репетитора, Конфуций старался не задевать самолюбия товарищей и возбуждал их рвение собственным поведением, а не нудными наставлениями.

Все время своего пребывания в училище он занимался с неустанным прилежанием, изучая сочинения древних авторов, имевших огромное влияние на развитие его ума и сердца.

Вообще Конфуцию удалось приобрести в молодые годы много разнообразных сведений, обилие которых впоследствии поражало и удивляло его слушателей.

В 533 году Конфуцию исполнилось восемнадцать лет. Согласно древнему китайскому обычаю сыновья после смерти отца или матери выдерживали трехгодичный траур.

При этом чиновники и военные должны уйти в отставку и снова вступить в свою должность не ранее истечения срока траура.

Во время траура нельзя пить вино, выходить из дому, иметь сношение с женой и бывать на пиршествах.

Конфуций слишком уважал древние обряды, чтобы мог пренебречь хоть малейшей их деталью, и он строго выполнил все, что требовалось обычаями.

Не сложно догадаться, что Конфуций, да и все остальные оказавшиеся в его положении люди не столько скорбили все эти три года, сколько подвергали себя самым настоящим пыткам.

Вдумайтесь сами, Читатель: три года не выходить из дома, не заниматься любовью и, что самое печальное, не работать!

Но, с другой стороны, это была самая настоящая закалка характера, после которой человек смело шел навстречу любым испытаниям.

Конфуций похоронил мать в соответствии с древними обычаями, тем не менее, его соседи весьма удивились, узнав о том, что он сделал временное захоронение у перекрестка дорог.

А все дело было в том, что он решил отыскать место погребения своего отца и перенести туда прах матери.

Он отправился на родину и там узнал, что его отца похоронили у горы Фаншань в нескольких верстах к востоку от Цюйфу.

Он разыскал могилу отца и на том же месте захоронил останки матери, насыпав над родительскими могилами высокий холм.

– Соединенные при жизни, – сказал он, – не должны быть разлучены и по смерти. Древние не насыпали курганов над могилами, но я собираюсь в будущем ездить на восток и на запад, на юг и на север и должен позаботиться о том, чтобы я мог легко узнавать могилы предков…