Елена Милованова - Движение прозрачной пустоты

Женя помогла подняться солдату наверх.

«Потеряли час, – подумала Женя. – Плохо».

– Ты где был? Тупой? Сказано – не уходить далеко, – нервничал Смирнов. – Стройся! Все на месте?

– Все.

– Командуйте, Евгения!

– Ребята, повторяю еще раз. Лес шуток не любит. Зверя много. Сейчас идем на болото. След в след. Оступаться нельзя. Идем молча. Не разговариваем. Не останавливаемся, пока не скажу. Если случится, что кто-то оступится и упадет в трясину, с тропы не сходить, не кидаться выручать, а то утонете. У всех палки. Перед очередным шагом нащупывайте тропу. Отнеситесь к переходу по-взрослому, – инструктировала отряд Женя.

– Что, и курить нельзя? – спросил солдат, заметно нервничая.

– Нельзя, – ответила солдату Женя. – Отвлечешься – оступишься.

– Есть, инструктор, – недовольно ухмыльнулся солдат.

– Отставить! – скомандовал Смирнов.

– Я впереди. Остальные за мной с интервалом полтора метра. Щепкин замыкающий. Никому не отставать, – Женя встала на тропу.

Щепкин посмотрел на нее с благодарностью. Нога у него все-таки болела. Она специально так сделала, чтобы сзади его никто не подгонял.

Как и договаривались, шли молча. В болоте что-то ухало, чавкало. Повсюду мертвые березы.

Прошли полпути.

– Женя, может, передохнем? – взмолился солдат.

– Нет, терпим. На тропе нельзя стоять. В трясину начнет засасывать, – категорически отказалась Женя. – Что ноем? Вы же солдаты. А если война и враг за спиной?

– Еще издевается, – кто-то заворчал Жене в спину.

Преодолевая усталость, группа двигалась вперед. По болоту идти тяжело. Сапоги проваливаются в трясину. Приходится прилагать немалое усилие, чтобы вытащить ноги. Шли второй час подряд, и все очень устали. Женя тоже устала, сказывалась травма, но вида она не подавала.

Наконец болото закончилось. Женя первая коснулась земли. Кинула палку на землю. Развернулась. Каждый выходил и падал на траву как подкошенный.

Щепкин значительно отстал и еле плелся. Было видно, что он совсем выбился из сил.

– Щепа, давай быстрей, – подгоняли его солдаты. – Что плетешься как черепаха?

– Кто бы говорил, – ухмыльнулась Женька.

Она наблюдала издалека за каждым его шагом. Видела, что он чуть идет, превозмогая боль. Лицо его перекосило.

Вдруг слева от него громко выбились пузыри газа из трясины. Он не ожидал и инстинктивно резко отступил в сторону с тропы и провалился в трясину. Стал тонуть. До суши метров двадцать всего.

Солдаты повыскакивали, заметались.

– Стоять! – изо всех сил крикнула Женька. – Стоять! – повторила она.

Она встала на тропу. Щепкин погружался в трясину. Виднелась только правая рука и голова.

– Быстро беритесь руками за палки друг у друга. Я вперед, – Женя быстро вскочила и вернулась на тропу. – Быстрее! – кричала Женя.

Она пошла первая. Осторожно делая каждый шаг.

– Как Щепкина зовут? – бросила Женя за спину.

– Юрка.

– Юра, постарайся вытащить левую руку, – просила Женя солдата.

Щепкин от страха выпучил глаза.

Протянула ему палку:

– Держись!

Обессиленный Щепкин взялся правой рукой за палку.

– Изо всех сил, Юра! – Женя повысила голос.

Она понимала, что близко подходить нельзя.

– Ребята, а теперь в ряд – по одному, тихонько задом выходим и тащим. Крепко держите палки, чтобы не выскользнули, – чеканила каждое слово Женя.

Потихоньку стали тащить. Трясина не хотела отпускать Щепкина. Кое-как удалось вытащить наполовину.

Женя стала перебирать палку, чтобы увеличить усилие. Руки у нее были сильные, но одной ей было не справиться.

– Я с одной стороны, ты с другой, – сказала она солдату, который был с ней рядом. – Только ты не оступись, пожалуйста… Юра, бери палку двумя руками, а мы будем тебя поднимать потихоньку. – Женя смотрела на Щепкина и видела, что у него уже совсем нет сил. – Держись, родной!

Кое-как они вдвоем подняли Щепкина на ноги.

– Тихонько, Юра. Осталось немного совсем… Все, вышли. Слава Богу! – Женька упала на землю.

Упал и Щепкин. Закинув голову вверх, он плакал навзрыд. Весь в болотной жиже, зато живой.

Солдаты молча наблюдали и не знали, как реагировать. Женя показала кулак.

– Спасибо, Женя! – Щепкин сел.

– Пожалуйста. Сегодня точно не твой день, – обняла его Женька. – Час отдыхаем. Обедаем – и в путь. Отстали от графика, – опять как ни в чём не бывало командовала Женя. – Быстро разводим костер. Юре нужно высушить одежду, – торопила она солдат.

– Раздевайся! Здесь ручей неподалеку есть. – От её слов прокатился смешок. – Отставить! – Женя повысила голос.

Щепкин с трудом стянул гимнастерку и штаны.

– Что смотрите? Котелки берите. Или чай пить не будете? – повелительно посмотрела Женя.

– Тихонов, Кравцов, Козимирский, идете с Женей за водой. Иванов, Каминский, Старовойтов, – за дровами… Остальные здесь и ни на шаг, – уже командовал Смирнов.

Пока набирали воду, Женя прополоскала одежду Щепкина.

«Надо придумать обувку Юре, а то как он дальше босиком по тайге пойдет? – размышляла Женя. – Даже я не хожу босиком, а он городской. Сапоги-то в болоте утонули».

Вернулись на поляну. Солдаты развели костер. В банках уже шипела тушенка.

– Юра, сходи умойся хорошенько. Ребята тебя проводят к ручью, – заботливо посмотрела на Щепкина Женя.

Развесила одежду Щепкина у костра.

– Вечная лошара, – сплюнул Старовойтов. – Мало его гнобят. Опять всех подвел. Влетит из-за него от командира.

– Что вы над ним издеваетесь? Слабого нашли? Сдачи дать не может? – не сдержалась Женя. – Смелые, посмотрю, со слабым воевать. Вместо того чтобы помогать, вы его добиваете. За что? Никто из вас не знает, как бы повел себя в критической ситуации. Он чуть не утонул. Ничего страшного нет в его слезах. Вовсе не признак слабости. Придумали себе, что мужчинам стыдно плакать. Он всего лишь человек и имел право испугаться. Это из-за вас он так далеко пошел нужду справлять и в яму свалился, потому что вы смеетесь над ним. А вот я вижу, что такие, как Юра, на первом посту не сдадут, если им иголки под ногти загонять будут. – Жене стало не по себе. Аж передернуло. Она замолчала.

– Поешь, Женя, – прервал тишину Смирнов.

– Не хочу. Потом поем, когда дойдем. А пока принесите в жертву один рюкзак. Надо Юре обувь сообразить. – Женя уселась удобней.

«А я об этом даже не подумал, командир, – отметил для себя Смирнов. – Вот девка!»

Солдаты освободили один рюкзак. Было интересно, что за обувь будет мастерить Женька.

Она вырезала ножом четыре лоскута. Проколола в них дырки по краям. Разрезала шнурок на две части. Поднялась. Сняла с сухой молодой березы бересту. Нащипала сухого мха. Положила сначала один кусок брезента, затем бересту, потом мох, потом опять брезент. Вставила шнурок и затянула. Получился брезентовый носок.