Екатерина Полухина - Ива не ломается на ветру

Колония сыграла свою роль с ним на пользу ему самому. Да и десять лет отсидки очень заставили подумать о дальнейшей жизни. Больше никогда и ни за что туда не попадать. Ни за какие коврижки. Нужно начинать жизнь с чистого листа и доказать людям, что он не сволочь, какой оказался по глупости своей и малолетству. Нет, он хочет стать человеком. Чтобы на него больше не показывали пальцем и не шушукались при его приближении досужие кумушки.

(Кольца) Николай Стеблов так и остался себялюбивым. Гордость и высокомерие свои пришлось видно ему заткнуть, куда положено. А вот красование собой, так и не исчезло с годами. Да и к тому же он был теперь фартовым, разбитным парнем, набравшимся опыта жизни и не, где – нибудь, в какой – то там деревне. Он был теперь блатной. А это значит, море ему по колено.

Но с виду парень он был очень даже симпатичный. Чего уж тут наговаривать. Смоляные волосы, большие пытливые голубые глаза с туманом. В селе называют такие глаза, кобелиными. Обычно, это гулящие мужики, как правило. Мужик ведь должен быть чуть – чуть красивее обезьяны. А тут ещё и аккуратный, с трепещущими крыльями нос. Чувственный рот.

Жилистый, подтянутый весь, как барс. Ну, оттуда с животом мало кто приходит. А у него и конституция к тому же была, тополь – осокорь. Дед его был в молодости точь в точь такой же.

Как – то пришёл Николай в местный магазин за куревом. Поднял вверх глаза и ахнул. С ума сойти. Перед ним стоит краса неописуемая. У него прямо дух перехватило. И всё его мужское естество так вздыбилось, что ему стало прямо нестерпимо больно физически.

А девушка оплатила покупки и, поблагодарив мелодичным голосом, который показался Николаю дуновением ветерка, запахом сирени, звуком свирели, упорхнула. Дробно стуча каблучками.

Чья же это картинка лубочная? – спросил он, срывающимся от волнения голосом у продавщицы, когда дыхание немного пришло в норму. И боль понемногу начала отпускать. А, да это же Варька, Маруси Новосёловой. Уборщицей в школе у нас работает. А Варька будущий модельер. Девок наших в принцесс превращает. Что понравилась? – хохотнула она, глядя на Николая, почти такими же, как у него самого глазищами. Она у нас недотрога. Принца ждёт на мерседесе, – снова хохотнула работник прилавка.

Девушка была направлена к ним в их сельскую кооперацию из потреб союза, после кооперативного училища. А у нас сегодня танцы в клубе, поведя этими глазищами в сторону, – сказала продавщица. Приходите. Будет весело.

Но покупатель ничего не ответил и, забыв свои папиросы, ушёл, будто слепой. Вместо двери упёрся в притолоку, а потом долго искал ручку двери. Красавец, но, с прибамбасом какой – то, – подумала Лидочка, но всё же быстро вытащила из дамской сумочки зеркальце и проверила, всё ли в порядке с её лицом. Потом подкрасила яркой помадой губки и от нечего делать, стала наводить порядок на витрине.

Переставляя консервы, и банки с тушёнкой, она прокручивала в своей голове картинку с тем парнем, что только что ушёл из магазина. Ну и ладно, что с того, что он с прибамбасом. Главное красавчик невиданный. Прямо королевич Елисей. Не я буду, если не захомутаю этого жениха. Жила она в Семёнихе совсем недолго и всех событий, произошедших десяток лет тому назад, просто не могла знать никоим образом. Ей в ту пору самой десять лет было от роду. Да и родилась она далеко отсюда.

Варька же, увидев Кольцу, еле сдержалась, чтобы не вцепиться ему в лицо. Всё в ней клокотало от возмущения, злости, да ненависти. Она в то время была, конечно же, девчухой – пигалицей, но хорошо помнила суд и вот эти глазюки. Конечно же, тогда они были другие. Наглые, вызывающе нахальные. А после приговора затравленные. Теперь они глядели ошарашенно. Если не сказать – ошалело. Но это были всё равно они.

Николай же шёл вроде бы домой, но, как оказалось, он очутился на берегу реки. Он так и не мог никак ни сам успокоиться, ни успокоить свою плоть. А как успокоишь и то и другое. Ведь Варька, это недосягаемый космос. Это Эльбрус или гора Килиманджаро.

Ему в голову лезли какие – то дурацкие по его разумению слова. Он их слышал там, да в школе ещё помнится. Но все они означали, что огонь, который его вдруг обжёг с головы до пяток, затушить нельзя. От него придётся ему только сгореть и превратиться в угли. Ещё хуже, стать пеплом. Но огня, который горит в камине из его чувства не зажечь. Однозначно.

Он просидел на берегу до самой темноты, так и не успокоившись совсем и, не найдя выхода из этой обуявшей его страсти. И чувства. Причём настоящего чувства. О таком, он только мечтал там, уже там, лёжа на нарах, или работая кайлом, топором, киркой. Смотря, какую работу приходилось выполнять.

Значит, любовь есть на самом деле? – рвала сердце тоска. Но мне никогда её не достигнуть. Ведь это же Варька, а мать её – та самая Маруся. И он заплакал злыми, скупыми слезами. Да, даже не слезами. Из него будто кровь выливалась вместо этих слёз.

Давно женился младший братишка Маруси. Зовёт их с Варькой жить в свой город. Там и мамка их проживает, а Варькина бабушка Оля. Но видно ещё не время им менять местожительство. Ещё есть у них обеих дела в деревне. Вот, может, как уж закончит Варька учиться, тогда можно и подумать о переезде.

Свекровь со свёкром, тоже все уши снохе прожужжали, чтобы она продавала дом, да ехала жить к брату, да матери. Они и денег обещали ей добавить, ну, чтобы жильё там прикупить. Ведь это же город, и Варьке там найти работу раз – два плюнуть. Но она пока не соглашается.

Поедут, погостюют Маруся с дочкой у родных, и домой скорее. К свекрови со свёкром, к дедушке Мише с бабушкой Валей. К « Рябке» да «Буське», «Карми» да дому родному. Последний год полный учится Варька в своём институте. Скоро защита, да работа по профессии, которую любит она необыкновенно. Но у неё ещё одна задача и она, даже важнее, чем её будущая работа. Это её обет, который она дала много лет назад. А раз её объект обета остаётся здесь, то и ей самой пока уезжать, никуда нельзя.

Бывая на выходных дома, она прислушивается, присматривается к тем, кто много лет тому изуродовал жизнь её мамке. Да и получается ей самой тоже. Ведь она выросла без отца почти что.

Часто бывая у подружки своей Валюши Лахиной, много чего полезного узнаёт она для себя. Дружки по старой памяти встречаются иногда и много чего рассказывают Мишуку. О чём – то, вроде бы похваляясь, о многом сожалея. Но главное, в этих рассказах часто мелькают слабости всех этих горе молодцов. Им это невдомёк, а Варька всё мотает на ус.

Да и Мишук часто, бывая у них дома, помогает по мужской части. Прибить, забить, построить что либо. Рассказывает о том, как эти горе – недоумки, сами себя наказали. Он даже денег за свою помощь не берёт. Вроде, как отрабатывает уже то, что в тот раз был с этими дураками вместе. Иначе их не назовёшь. Сам он парень хороший и видно, поэтому судьба и сжалилась над ним. Не попал он к ним по групповой. Слава Богу.