Екатерина Полухина - Ива не ломается на ветру

Как людям глядеть в глаза? Мужу? Дочери? Свекрови со свёкром? Как жить дальше? Когда она появилась во дворе своём, у них, как раз была там её свекровь.

Женщина она строгая, но справедливая. Пришла с внучкой проверить, что да, как тут у них, зная, что невестка пошла, проведать мать. А сын на работе.

Ну, ей не нужно было рассказывать, что случилось. Она только глянула на сноху, как всё поняла без слов. Только спросила у Маруси: Кто? И услышав ответ невестки, умчалась тут же в школу. Там имелся телефон. Она немедля позвонила в милицию, где ей разъяснили, что нужно делать, пока они приедут.

Егор, узнав от «сердобольных» односельчан о случившемся, примчался домой с работы раньше времени, кричал и грозился, убить сучку и шалаву, что опозорила его на всю округу. Я же знал, я же знал, что ты подстилка. Мало тебе меня, так ты захотела групповой секс. И с кем? С детьми. У бл. дина. Убить тебя мало, потаскуха. Но вернувшаяся мать его, так прикрикнула на сына, что он перестал оскорблять жену и ушёл в дом.

После осмотра фельдшером Маруся заперлась в бане и никого не хотела видеть. Варька сидела до самой темноты на пороге этой самой бани, пока дождалась мать и вместе с ней вошла в дом. Бабка, к тому времени накрутив хвоста сыну, чтобы он не смел, обижать Марусю и, управив их хозяйство, ушла домой. Как прошла для всех них эта ночь, осталось загадкой. А на утро приехала милиция и пошло, и поехало.

Кампания же наша преспокойно допила последнюю жидкость для придания смелости видно и ещё большей дури, после совершения такого отвратительного злодеяния, преспокойно спала себе в своём укрытии. Наутро, когда голова трещала и раскалывалась, как спелый грецкий орех, они ничего не соображали. И ни о чём не думали. И уж, конечно же, не считали себя виноватыми.

А в чём? Подумаешь, позабавились с взрослой тёткой. Замужней. Ну, была бы это девчонка нетронутая, тут ещё вопрос. А то тридцатилетняя баба, прожившая с мужиком поболе десяти лет. Тоже нам жертва. Да прокатит. Ну, побаловались по пьяни. С кем не бывает.

Но всё получилось не так, как они думали. Прямо в это утро, их отсюда и забрали всех под белы рученьки и увезли в район. Заголосили тут их мамки, за матерились отцы. Да, что же это такое делается? Детей в тюрьму, за какую – то прошмандовку. И началось настоящее гонение Маруси.

Первым предал её родной муж, Егор, уйдя от неё, к разведёнке Верочке. Сказав жене, что не потерпит в своей постели шалаву первостатейную.

Хотя родители его, вплоть до проклятия со своей стороны, ругали и увещевали сына, что он не прав и полный дурак. Но, он не послушался никого и ушёл ублажать порядочную женщину, после четырёх разводов. А та и рада стараться.

Маруся не проронила ни слова. В душе была пустота, а сердце сдавил неподъёмный камень и не давал, до конца понять всю трагедию дальнейшей жизни.

На работе родители тех, кто разбил ей всю жизнь, душу – вредили ей, как только могли. Выгребали у неё весь фураж, оставив её коров голодными. Засыпали в кормушки коров песок. Лили в молоко, что она надоила воду. Доходили до вредительства животным, за которыми она ухаживала. Кричали ей в след всякие гадости. В общем, издевались, как только могли, или умели.

Единственные люди, кто поддерживал её открыто, по – настоящему это были свёкор и свекровь. Ну и, конечно же, Варька. Её огонёчек, её радость и боль, надежда и опора, её смысл жизни.

Мама её помогала, чем могла, но, ведь она была не рядышком. Приезжала к дочери, пользуясь какой нибудь оказией. И сама Маруся не бегала к ней с братом, теперь так часто, как раньше. Да она вообще не могла больше ступить на эту дорогу. Страх какой – то почти животный сковывал все её члены и вводил в ступор, от одной только мысли. Ездила она к ним, тоже очень редко теперь.

Егор не только не приходил, не встречался с ней. Село у них большое, триста дворов. Не навещал, даже дочку. Хотя, она – то в чём виновата? А ведь любил же обеих и, Марусю, и Варьку. Но видно новая метла (Верочка) оказалась очень старательной и вымела у него всю память о них.

Скоро, только сказка сказывается, да и то это зависит, кто и как её рассказывает. А у нас совсем другой жанр. Много воды утекло, пока велось расследование. Не раз, и не два пришлось Марусе ездить в район для дачи показаний. Иногда приходилось ей выслушивать и там всякие гадости в свой адрес, при встрече с родными этих тварей, что загубили её жизнь.

Но, возвращаясь, домой, она всегда получала поддержку свекрови. А то и вместе со свёкром они ждали её из района. Ни разу они не попрекнули её ни чем. Она же их продолжала называть мамой и папой и, не только в знак благодарности, именно за это. Они действительно были для неё, как родные. А уж Варьку они прямо обожали.

За те полгода, что протянулись до суда над этими нелюдями, в селе из населения образовалось, как бы два клана. Одни были против наказания – детей. Другие ждали справедливого приговора -преступникам. Чтобы повадно другим не было, да и, если отпустить это дело безнаказанно, то тут и жить спокойно нельзя. Твори, что хочешь, кто, сколько и как хочешь. У большинства ратующих за справедливость имелись дочки, но это ничего не значило. Люди хотели одного, чтобы злодеяние было наказано.

И вот наступил день суда. Суд был выездной. Прямо на место преступления. Людей собралось видимо – невидимо. Со всех близлежащих сёл и деревень ехали, шли пешком люди, посмотреть, то ли на чужую беду. То ли сам процесс был интересен. А может и, посмотрев, задуматься самим и детям своим вбить в голову, что жить нужно по совести и закону. А, если ты захотел нарушить правило законного проживания, то отвечай, как твердит буква закона.

Ну, Гришку сразу же, прямо наутро ещё из СИЗО, тогда отпустили домой. Мишука освободили здесь же. Как говорится в зале суда.

Заседали в местном сельском клубе. Все виновники в один голос подтвердили, что он с братом не участвовал в насилии. Совесть у них трезвых всё – таки осталась. Так что, Мишук отделался, можно сказать лёгким испугом, чтобы в дальнейшем – не лезть в воду, не зная броду.

Остальным судья вынес приговор – десять лет усиленного режима. Всем одинаковый срок, без обиды. Групповое, намеренное изнасилование. Пока они ждали суда, им исполнилось по шестнадцать. Дупелю дали пятнадцать, как старшему и подстрекателю к насильственным действиям. Казалось бы, суд расставил все точки над I и, теперь всем можно жить спокойно.

Но, не тут – то было. Марусе совсем не стало житья на работе. Мало того, что родители этих упырей вредили её животным, они стали нападать на неё саму физически. То в волосы вцепятся матери тех, кто насиловал её. То отцы их делают ей непристойные предложения. Нет сил у неё больше, терпеть всё это. И однажды, придя домой она за думала нехорошее.