Кира Мюррей - Комната на семнадцатом этаже

Но Алина уверенна, что скоро её мечта осуществиться.

Она родилась в самой обычной семье, и они не могли себе позволить поехать ни в Грецию, ни в Китай с Италией.

После того как она вышла замуж за Максима, у них, как у молодой семьи денег практически не было. Приходилось ограничивать себя в каких-то привычных вещах, а думать о путешествиях и вовсе не было смысла.

А после появилась Надя и стало не хватать не только денег, но и времени. Но недавно они ездили в Египет, они поехали, как только появилась возможность, а дочурка достаточно подросла.

Это было чудесно. Для Алины это было сказочно настолько, что она просто не замечала какие бы то ни было недостатки этой поездки. Они всей семьей загорали на пляже и даже поехали на экскурсию, но им пришлось вернуться, потому что Наде стало плохо на жаре.

В том году они должны были поехать в Грецию, даже думали оставить Надю у родителей, несмотря на истерики дочери, но, к сожалению, не сложилось. Но Максим клятвенно обещал, что в этом году они точно поедут в Грецию.

У неё совсем скоро отпуск, всего через полгода. И Алине казалось, что это такая мелочь по сравнению со всеми теми годами, когда она просто мечтала о красоте других стран.

Алине казалось, что, если её мечта исполнится, то круг, в котором она застряла разорвется. День Сурка наконец-то закончится. Та жизнь, которой она живет сейчас закончится и начнется та, в которой она счастлива. Но сейчас, она не знает, что может изменить. От того продолжает каждое утро собираться на работу, одевать дочь, готовить завтрак. Все привычно и осточертевши.

Она, как и каждое утро, быстро чмокнула мужа в щеку, она схватила небольшую сумку и пожелав мужу хорошего дня, как делала до этого бесчисленное количество раз, пошла в прихожую.

Надя сидела в гостиной на диване, её ноги болтались, а в руке она держала свой ботинок. Она отклеивала липучку на нем, а после вновь приклеивала и все это сопровождалось мерзким скрипучим звуков. Она была так увлечена своим занятие, что, казалось, даже не заметила, что Алина ушла.

Каждое утро Алина ездила на работу на метро. Каждый раз – по дороге туда и по дороге назад, она попадала на час пик. Она ненавидела эти поездки, но странно любила пятиминутную дорогу до метро от своего дома.

Она специально медленно шагала, смотря в лица мимо проходящих, куда-то спешащим людям. Те от этого казались сконфуженными. Вечерами, когда Алина возвращалась с работы она специально шла самым долгим путем. Делала целый круг, проходя вдоль парка и школы. Особенно она любила прогулки летними вечерами. Когда раскалённая за день земля остывала, и ты наконец-то, вдыхал прохладных воздух.

Алина работа в офисе и начиная с поздней весны и все лето у них работали кондиционеры и вентиляторы. Но, казалось, они лишь разгоняют пыль и песок, а воздух оставался все таким же раскалённым.

Они обязаны ходить на работу одетые в деловом стиле и на светлой рубашке Алины, как и у прочих сотрудников, всегда остаются влажные пятна пота. На столе стоять салфетки и она протирает ними лицо, но капли пота тут же выступают вновь. Она одевает узкую черную юбку и чувствует, как из-за пота промокает даже та.

Но в последнее время она начала ловить себя на постыдных, как она сама считала, мечтаниях. Когда она шла на работу или шла домой она представляла как уедет в какой-то небольшой городок в пустыне, где-то в США. Она плохо знала географию, потому этот городок был для неё таким же воплощением фантазии, как если бы она представляла Атлантиду.

Она думала, что он находится где-то в Калифорнии. Рядом нет ни морей, ни рек. Летом ужасающе жарко и кондиционеры работают на полную мощность. Девушки там обязательно ходят в коротких джинсовых шортах, а Алина работает барменом в небольшом старомодном баре. Там будут постоянные посетители – мужчины тридцати лет в ковбойских шляпах.

Самое постыдное в этих мечтах было то, что в них не существовало ни Максима, ни Нади. Там у неё совсем другое имя, она включает старый рок и флиртует с мужчинами, но никогда ничего не обещает. Там у неё нет квартиры, которую купили в ипотеку, и нет постоянных отношений и она даже не думает их заводить.

Алина спустилась по ступенькам на станцию метро. Привычно у желтой линии толпились люди, толкаясь и пытаясь пробиться поближе к ограждающей линии, чтобы после первыми заскочить в вагон. Алина же отошла подальше, сегодня как-то особенно остро чувствуя нежелания быть здесь.

Где-то далеко шумел колесами поезд и до них долетел этот звук. Обрывки чужих разговоров, пиликанье турникетов, еле слышная музыка с чужих наушников.

Алина посмотрела на часы, что висели на стене. Те были непропорциональное большими, круглыми, белые с толстыми черными стрелками, напоминающими жирных черных червей, которые медленно, как-то лениво ползли.

Она успевала на работу.

Под часами была приклеенная такая популярная сейчас надписи: «у тебя ещё есть время все исправить». Несколько лет назад они произвели настоящий «бум», став хитами продаж и залогом безбедности для автора этой простой идеи. В мире где ты видишь результат своих ошибок – твое время сокращается в мгновение, в мире где люди помешаны на ошибках и времени такая надпись стала гениальным торговым трюком.

Алина ненавидела эти надписи. Она была с тех, кто был уверен, что от нас почти ничего не зависит. Она не была приверженцем идеи судьбы, но Алина была уверенна, что сколько бы ты не бился, стараясь «все исправить» это будет сравнимо с тем, как бьешься об стену.

«И потому ты решила ничего не делать?», – всплыла из памяти фраза Кристина.

Приехал поезд, останавливаясь со скрипом. Ветром её волосы откинуло в сторону, и она подняла руку, чтобы убрать их с лица. Они щекотали губы и щеки. Алина придержала волосы и начала заходить в вагон вместе с толпой. От девушки рядом разило духами, от чего начало горчить на корне языка, и Алина опустила голову.

Дверь вагона закрылась. Алина зашла одной из последних, потому стояла у самой двери. Поезд немного качнувшись двинулся с места, несколько человек отступило, а несколько навалилось на Алину. Она повернулась лицом к двери, упершись рукой на стекло, чтобы не упасть.

Они ехали по мрачному туннелю, едва помещаясь в маленьком для такого столпотворения, вагоне. Алина видела свое отображение в стекле двери. Наклейка «не прислоняться» закрывала её отображению глаза, как закрывает цензура преступникам лица по телевизору.

Вагон качнулся и Алина больше навалилась на дверь. Рукав её блузки слегка съехал, открывая взорам таймер. Какой-то парень стоящий рядом, скучающе и как-то отупело смотрел на него и Алина быстро, едва не упав, поправила рукав.

Поезд остановился на следующей станции и Алина прошла в глубь вагона. Пока набивались ещё люди и становилось ещё более тесно она смотрела в окно. Чье-то плечо мешало нормально рассмотреть станцию.