Луиза Хартманн - Любовник для Карлы. Роман в трёх частях

В один из вечеров они всё же обсудили поездку в Италию. Карла весело хохотала, представляя себе маму, которая угощает Робера разными яствами.

– Я сказала маме, что ты просто мой новый друг, ничего серьёзного, иначе она засыплет тебя вопросами и намёками.

Что бы они ни делали вместе, Карле это доставляло огромное удовольствие. У Робера было отменное чувство юмора, и смех Карлы уже знали во всём отеле.

В Италию решили ехать на поезде. В маленьком городке не было своего аэропорта. Пока доедешь до парижского Шарль де Голль, потом два часа полёта до Рима или Милана, а оттуда на поезде пять часов минимум. Лучше уж сразу на поезде. И потом Карла обожала путешествовать поездом. А с таким прекрасным попутчиком это будет просто сказка.

Загрузив две огромные дорожные сумки и коробку с новой кофейной машиной, которую Карла купила маме в подарок, они наконец устроились в мягком купе на четверых. Молодая пара, сидевшая напротив, оказалась из Италии. Итальянцы много болтали, задавали кучу вопросов. В конце концов Карла склонила голову Роберу на плечо и сделала вид, что спит. Она всегда так делала, когда ей хотелось, чтобы к ней не приставали попутчики.

Мама их встречала на своём стареньком «фиате» – эту марку автомобилей итальянцы просто обожали – прихватив с собой соседскую девочку, якобы чтобы помочь с багажом, а на самом деле желая просто похвастаться тем, что Карла приехала не одна. Мама обняла их обоих, осыпала Карлу жаркими поцелуями и впилась глазами в Робера. Карла, толкнув маму локтем, буркнула: «Мам… Ма-ам!»

– Ну хорошо, хорошо, моя девочка, не буду рассматривать твоего друга. Ты ведь сказала, что вы дружите?

Она надавила на слово «дружите», придавая ему двойственный смысл. Соседская девочка тоже уставилась на Робера, чем вызвала у Карлы усмешку. Ей было приятно, что Робер пользуется успехом. Она наблюдала за этой картиной с особым удовольствием, наклонив голову набок и улыбаясь. Робер укладывал сумки в машину, болтал с мамой, кидал взгляды на Карлу и тоже улыбался.

«Боже, как же он хорош!» – думала она с наслаждением. Мысль о том, что Робер принадлежит ей, пьянила, уносила её мысли далеко от реальности, в страну чудес. Ведь он и сам был чудом.

Три дня праздников прошли в приятной суете, бесконечном приготовлении блюд и их поглощении и послеобеденных прогулках вдоль побережья. Мама сопровождала их, рассказывая Роберу о том, как Карла была маленькой девочкой. Робер слушал внимательно, с любопытством посматривая то на Карлу, то на маму. Когда мама спросила Робера о его детстве, он, посмотрев на Карлу, сказал очень просто и естественно: «Я родился в семье биофизиков. Мои родители – французы. Они ещё в молодости нашли работу в Японии и остались там».

После этих слов мама уважительно посмотрела на Робера. Биофизика – это очень сложно. Родители Робера должны быть очень образованными людьми. Да и сам Робер уж очень хорош и эрудирован.

Они вернулись в Париж. Всё, казалось, вернулось на круги своя.

Робер продолжал работать по ночам и, видимо, неплохо зарабатывал. Карла подозревала, что его умственные способности были не сравнимы с человеческими, но не хотела говорить об этом. Только раз она спросила у него, чем он занимается.

– Я помогаю одной компании. К сожалению, я должен работать в четверть оборота, иначе они зацепятся за меня, а у меня другие цели в данный момент! – Робер обнял Карлу и поцеловал в шею.

Если в самом начале эти поцелуи были ей просто приятны, то сейчас, когда она знала его, у неё сразу подкашивались ноги и по всему телу пробегала горячая волна любовной неги.

«Нет, Робер, никто не должен знать, кто ты. Иначе они заберут тебя у меня… Ты только мой…» – она захлопнула крышку компьютера и, обхватив его шею, увлекла за собой в спальню. В мир, принадлежащий только им двоим.

Зима пролетела, как скорый поезд в ночи, промчалась, оставив после себя лишь приятную прохладу на лице и уходящий безвозвратный звук. Застучали в окно весенние дожди. Природа просыпалась, и запахи распускающихся почек кружили голову. Как было прекрасно гулять с Робером под дождём и прижиматься к нему всем телом. Они часто заходили в кино перед ужином, а потом просто бродили по Парижу и говорили, говорили, говорили… Сколько он всего знал! Карла могла слушать его бесконечно. Его голос ласкал её слух, подобно проникновенным звукам гитары. Гитары, исполняющей нежную серенаду.

Однажды вечером за ужином Робер сказал, улыбаясь:

– У меня кое-что есть для тебя.

– Что же это, интересно?

Робер не дарил ей подарки. Каждый раз, когда Карле что-то нравилось, он подходил к ней и смотрел несколько секунд, потом говорил ей нежно на ухо: «Берём». Но он не считал это подарками. Это было просто частью его мужской натуры.

Весь оставшийся вечер Карлу разбирало любопытство. Он не покупал ничего сам, без неё. Но она не задавала больше вопросов, чтобы не испортить сюрприз. Они вышли из ресторана и побрели привычной дорогой, ведущей к «Савой». Он всё ещё оставался в отеле. За несколько месяцев этот двухкомнатный номер с маленькой кухней стал им родным домом. Столько счастливых моментов было пережито в этом просторном уютном номере, что Карле было бы жаль, если бы Робер сменил отель или снял квартиру.

Она не то чтобы боялась, просто не хотела думать о будущем. Так бывает, когда снится прекрасный сон и нам не хочется просыпаться. Если бы она стала задумываться над «а что потом», нужно было бы возвращаться в реальность. А ей совсем не хотелось этого. Нет… Только не сейчас…

Они вошли в номер, прошли в спальню. На кровати лежала большая красивая коробка с написанными на ней японскими иероглифами.

Карла подошла и взяла коробку в руки, разглядела её и открыла. Оттуда выскользнуло на постель японское кимоно, из тончайшего шёлка, ярко-красного цвета, с вышитыми веточками цветущей сакуры. Девушка накинула на себя кимоно и посмотрела с восторгом сначала в зеркало, потом на Робера. Он подошёл и нежно обнял её.

– Нравится? – спросил он, водя ладонью по нежному шёлку.

– Очень красиво. Спасибо, mon cher! – поцеловав его в мягкие губы, она благодарно посмотрела ему в глаза.

– Наверное, хочешь спросить, почему кимоно? – улыбнулся Робер, и Карла утвердительно кивнула. – Сам не знаю. Видишь ли, у меня европейская внешность благодаря тебе. Спасибо. Мне всё нравится. Но меня изобрёл и создал японец. В моей памяти иногда сверкают, как вспышки молнии, японские лица, цветы сакуры и яркие кимоно. Я увидел это кимоно сегодня утром в витрине японского бутика, и меня словно пронзил самурайский меч! Я тут же вошёл в магазин и купил его. Интересно, правда?

Карла задумалась над словами Робера. «Робер – японец!» – подумала она.