Татьяна Копылова - Они не умерли

Я обрадовалась. Вытряхнула из портфеля тетради и положила в него все игрушки, которые Лёша хотел взять. Кроме самоката, он точно был лишним. Надела портфель себе на плечи, помогла сыновьям обуться, всучила Лёше в руки мяч, и мы вышли из квартиры. В подъезде на первом этаже Тимоша сильно сжал мою руку.

– А там нет страшной тети?

Когда я таскала вещи в машину, я не думала об этом. Выбегала из дома и быстро забегала обратно. А сейчас мне тоже стало страшно. Я аккуратно приоткрыла дверь. Возле подъезда никого не было.

– Бежим! – крикнула я и резко открыла дверь.

Лёша побежал впереди меня, а Тимоша – обратно к лифту. Господи, за кем бежать?.. Через мгновение поняла – за Лёшей. Я посадила его в машину, заблокировала двери и вернулась в подъезд. Тимоша стоял у лифта и громко плакал.

– Малыш, я здесь. Иди ко мне.

– Не-е-е-е-е-е-ет. Там плохие люди-и-и-и-и, – рыдал он.

– Зайчик, давай я тебя на ручках отнесу. Лёша нас ждет в машине. Ты же не хочешь, чтобы его забрали плохие люди?

Тимоша зарыдал громче. Ну вот, напугала его еще больше.

– Тимоша, плохих людей забрала полиция. Там никого нет. Поехали скорее к папе.

Вдруг в одной из квартир на первом этаже резко открылась дверь. Мальчик лет десяти пробежал мимо нас на улицу. Лицо его было испуганным. А следом за ним не спеша вышла молодая женщина. С красными глазами.

Больше Тимошу я не уговаривала, взяла его на руки и буквально выскочила из подъезда. Лёша тоже плакал.

– Мама, я думал, что вы не вернетесь!

– Лёшенька, прости! Я больше не оставлю тебя одного.

Я завела машину и медленно тронулась с места, пытаясь сообразить, в какую сторону нам ехать.

– Помогите! Прошу вас! Помогите!!!

В мое окно стучала девушка, на руках она держала кричащего младенца. Я ее узнала. Она жила в соседнем подъезде. Ее малышке было месяца три. Я помню, как к подъезду подкатил розовый лимузин, увешанный белыми шариками. Из него выскочил счастливый отец с новорожденным на руках. Помог выйти этой девушке, которая с трудом передвигалась. Видимо, ей сделали кесарево, и каждый шаг давался тяжело.

– Они близко! Впустите меня, прошу!!!

Метрах в двадцати от нас шли две школьницы лет тринадцати. Аккуратная форма, школьные рюкзаки за спинами, в руках мешки со сменкой. Но глаза у них были красные, как у мамочки с детской площадки и соседки с первого этажа.

Я разблокировала двери. Крикнула:

– На заднее сиденье! Быстро!

Девушка запрыгнула в машину, и я резко тронулась с места. Ребенок кричал не переставая. Девушка тщетно его трясла на руках.

Мои ребята затихли, прижавшись друг к другу. Лёша тихо сказал:

– Тимоша, не бойся, это хорошая тетя. Она просто боится, как и ты.

Молодец сынок! Взрослеет и успокаивает младшего братика.

– Почему вы не побежали домой? Вы ведь живете в пятом подъезде, да? – спросила я у девушки.

– Моя мама заболела… Она поцеловала папу… А муж на работе… Я убежала…

Младенец продолжал кричать.

– Что происходит? Мне надо к мужу. Вы ведь меня отвезете?

Я замешкалась. Мне тоже надо найти старшего сына и поехать к мужу.

– Где ваш муж работает?

– На Алексеевской.

– Нельзя. Это в сторону центра. Мы там просто застрянем. Нам надо выбираться из Москвы.

Девушка зарыдала:

– Тогда высадите меня у метро. Я сама доеду.

– Ты с ума сошла?! – уже закричала я, не церемонясь и перейдя на «ты». – А если там то же самое? Если там люди с красными глазами целуют друг друга? Ты и минуты не продержишься!

Девушка вскрикнула. Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.

– Как тебя зовут?

– Лиля…

– Лиля, ты кормишь дочку грудью? Дай ей грудь. Успокой ее. Ты нервничаешь, и она тоже нервничает.

Мы подъехали к школе.

– Я найду своего старшего сына, потом мы позвоним твоему мужу, – сказала я Лиле.

Ее дочка жадно чмокала молоко и сразу начала засыпать. Лиля со слезами на глазах кивнула.

В эту секунду мне на телефон пришло сообщение: «Мам, я в Марьино. Мы с Никой поехали в гости к моим друзьям. Я прогулял последний урок, не ругай» .

Впервые в жизни я обрадовалась, что сын прогулял урок, и ответила тоже эсэмэс, так как на звонок он мог не ответить: «Зайдите прямо сейчас домой к деду. Это важно. И срочно! Прямо сейчас! И напиши мне, как будешь там» . Потом добавила во второй эсэмэске: «Вопрос жизни и смерти в прямом смысле!»

В районе Марьино жили мои родители, две родные сестры со своими сыновьями. Муж был только у младшей сестры. Старшая не замужем.

Стук по капоту. Прямо перед нами стоял школьник, маленький мальчик из второго или третьего класса. Его красные глаза смотрели прямо на меня.

– Задави его! А то он нас заразит! – закричала Лиля. Ее дочка снова заплакала.

– Тихо! – рявкнула я. – Прекрати панику! Ты всех детей пугаешь.

Мои ребята еще сильнее прижались друг к другу.

Я не могу задавить ребенка. Он просто болен. Мы в запертой машине. Он нам не угрожает.

Я дала задний ход, а мальчик пошел за нами. Его взгляд не выражал никаких эмоций. Вдруг сзади удар по багажнику. Там стоял мужчина в полицейской форме. Я резко остановилась. Он тоже был заражен. Что же делать? Кого-то придется давить? Они больны, но я не хочу, чтобы мои дети всю жизнь вспоминали, как мама убила ребенка или полицейского. Надо что-то придумать.

Я посигналила. Они не сдвинулись с места. А из школы начали выходить дети. Много детей. Сорок или пятьдесят. Они направлялись в нашу сторону. У всех были красные глаза.

– Мама, они нас заразят? – заплакал Лёша.

– Нет, Лёшенька. Все будет хорошо. – Я секунду подумала и резко нажала на педаль газа…

Когда я сдавала задом, мы успели отъехать от школьника на несколько метров. Это дало мне преимущество. Резко вырулив машину вправо, я объехала мальчика, задев крылом припаркованную машину. Плевать! Главное, мне не пришлось давить ни ребенка, ни полицейского.

Они ведь не умерли! Просто заболели. Я надеялась, что им скоро помогут. Заберут в больницу, вылечат. Или хотя бы изолируют от здоровых людей.

Мы помчались в сторону МКАДа. Если это творится во всей Москве, то выехать из нее будет трудно. Если вообще возможно. Нам повезло, что мы жили на окраине и до кольцевой дороги было недалеко.

Лиля пыталась дозвониться мужу, но мобильная сеть была перегружена. Она снова и снова набирала его номер, но звонок не проходил. Мы выскочили на Алтуфьевское шоссе. Пробки не было. Машин мало. Людей, разгуливающих с красными глазами, не видно. Водители ехали в обычном темпе. Это было странно. У дома их много, а здесь тишина.

Я очень нервничала и старалась не попасть в аварию. Мне хотелось давить на газ даже на красный свет. На последнем светофоре впереди меня «девятка» не тронулась с места, когда загорелся зеленый. Я посигналила. Он остался стоять. Тогда я объехала его, взглянула на водителя и по его стеклянному взгляду поняла, что он сейчас «превращается». Надо торопиться, сейчас и тут начнется.