Сергей Прокопьев - Иго во благо

Те, что угодили в рай на Шайтан-озере, тоже были каким-то учением подпорчены. Испугались от видения райско-белоснежных птиц, считая, что очутились, того не желая, в параллельном мире. Лодчонка проскользнула в пространственно-временной портал, и они попали незнамо куда. Радоваться бы, таинственные ворота в другие измерения мало кому открываются. Окунёвские паломники завибрировали – этак можно навсегда застрять подле райских птах. Они, конечно, красивые, да только на грешной земле привычнее. Испугались не на шутку, как бы дверца портала не захлопнулась напрочь, где потом брать ключ на обратный ход? Райские птицы не стали приближаться к лодке с посторонними, развернулись и поплыли в райские камышовые кущи. Таких кущ там много. Наши товарищи схватились за вёсла и ну к берегу во всю мочь.

Где и узнали, что в Сибири пеликаны водятся.

Мы с Альбиной без приключений поплавали на лодке по Шайтан-озеру. Райских птиц не встретили, и у меня в последний момент хватило ума не прыгать с лодки в воду. Думаю, если бы взял глубины метра два, мог бы и не подняться. Я тихонько соскользнул, поплавал. Воду прозрачной не назовёшь, а водоросли длинные, перепутанные, можно запросто застрять, как в сетях.

Альбина с Мариной знали друг друга. Когда я уехал в Португалию, Марине пришлось самой за квартиру платить, Альбина позвала к себе, месяца два жили вместе, а потом поругались вдрызг.

Я анализировал опыт своих друзей. На глазах сгорел от рака бывший сослуживец – Толя Рябченко. Вместе молодёжный жилищный кооператив раскручивали. Хорошая семья, жена Алёна, умная женщина, лет семнадцать прожили. Толя в сорок лет влюбился в молодушку. Ушёл. Для Алёны был сильнейший удар. Родил в новой семье ребёнка и через полгода хоп – у Толи онкология, он умирает. Почему? Один Господь может дать ответ. Я считаю, человек пошёл не туда, не той дорогой, что Господь указал…

Проецируя на себя, понимал – тоже иду не туда. Надо рвать с Мариной. Она и сама осознавала бесперспективность варианта со мной. Поначалу надеялась, буду с ней, потом увидела – не жить вместе. Я, как бы ни выглядело странным, привязан к семье. Психовала, устраивала концерты, я хлопал дверью. И через несколько шагов, меня наполняла радость: я – свободен.

Проходило несколько дней, и снова нас бросало друг к другу.

Один православный знакомый говорит, что придаю много значения тёмным силам, везде вижу их участие. Не знаю, может и так. Но как не придать значения факту, у Марининой матери лучшая подружка колдует. Если «лучшая», трудно не нацеплять от неё колючек. Марина рассказывала, однажды ночью проснулась, на последнем курсе училась, а перед кроватью стоит под два метра лохматая сущность. Марину ужас парализовал. Нечто приблизилось, руку на грудь положило… Жуткий холод пошёл вовнутрь. Сущность исчезла, не растворилась в темноте, а будто вошла в Марину.

Без малого одиннадцать лет продолжалась наша связь. Сто раз и она, и я пытались расстаться. Шли на разрыв, но проходило время, снова возникал зов, с которым не мог справиться. Забыв обо всём на свете – о клятвах, что давал себе, обетах, что давал Богу, срывался к ней.

Снова забегу вперёд. Прошло наваждение после поездки в Бари к Николаю Чудотворцу. Вот когда расстался с Мариной окончательно. Она уехала сначала в Белгород, потом в Москву. Вдруг через два с половиной года после Бари вижу сон и в нём непреодолимый зов к Марине. Проснулся в холодном поту: неужели опять началось? Прислушался к себе, нет, приснилось, зова не было.

Но это случится ой как не скоро.

Через два года связи с Мариной я настолько вымотался, настолько устал. Всё шло кувырком. Полетел мой бизнес. Как-то приехал к родителям, у них Максимыч в гостях. Любил моих родителей, отец до семидесяти лет подрабатывал на машине, помогал Максимычу, если тому что-то надо было привезти-увезти. Максимыч меня отозвал, чтобы родители не слышали, и говорит: видел про меня два сна. В одном лечу в самолёте с моими компаньонами по бизнесу. Максимыч знал их, я ведь из тех, «сам полечился, другим дай полечиться». Всех знакомых отправлял или водил к нему. Будто летим, я пытаюсь что-то объяснить соучредителям, они не слышат. Потом хватают меня и выбрасывают из самолёта. Во втором сне я весь изможденный, избитый запряжён в телегу. В ней сидит красивая женщина, но с клыками, как у вампирши. Лупит меня хлыстом, я тащу телегу, потом вырываюсь из хомута, а вокруг болото. Начинаю тонуть, хватаюсь за траву, она выскальзывает из рук, почти накрыло водой…

Старцы говорят, снам не верь, но и не отвергай категорично.

Как бы там ни было, с компаньонами произошёл конфликт. С высоты прожитых лет понимаю, это было нам в наказание. Всем троим. Гордыня, сребролюбие… У всех троих были вывернуты мозги. Лёня Арбузин разошёлся с женой, взял молодую. Аркаша Васильев тоже поменял жену. Ну и на мне грех блуда… Нам бы держаться вместе, развивать предприятие, более ста человек работали, товар шёл на ура, нет, начались разборки. Мы с Лёней вдвоём тянули предприятие, Аркаша входил только деньгами. У Лёни взыграла гордыня. Коллектив меня считал генеральным директором, не его. А у Аркаши была мечта иметь основную долю предприятия. Вдвоём объединились против меня. А тут ещё жена подыграла, сама того не желая. Подала на развод, нас развели, она потребовала свою долю. Такой поворот дел был им на руку, нашли юридические закавыки, начали отдавать деньги частями. Можно было взять кредит и снова подняться, но настолько был вымотан, настолько устал.

Подумал и решил уехать заграницу. Одним махом разрубить все узлы.

Случилось это до Португалии. Жена моя страдает гайморитом. Дело подошло к операции, а жена побаивалась. Кто-то подсказал, в Москве вырезают полипы лазером. Всё не на живую, собрались и поехали. Операцию сделали, я тороплюсь в Омск, любовь-морковь продолжается, мысли все в Омске. Тороплю жену, надо возвращаться, мол, работа ждёт.

Садимся в поезд, до Екатеринбурга ехали одни в купе, в столице Урала заходят двое мужчин. Один чуть моложе меня, лет тридцать пять, среднего роста, копна дикорастущих волос, голубые глаза, выпивши. Второму лет пятьдесят пять, лысоват. Бывший лётчик-истребитель и интересный собеседник. Дослужился до подполковника и попал в аварию, при посадке подломилась стойка шасси, самолёт кувыркнулся, благо не взорвался. Подполковник весь переломался. Массу операций перенёс. Из авиации списали. Пенсия пенсией, но должно быть какое-то занятие. Он обрёл второе дыхание в жизни – занялся пчеловодством, мёдом. У него, как и у меня, два сына, дочь. Внуки уже есть. И не просто купил пасеку, качает мёд с одной думкой, как бы подороже продать. Засел за литературу, стал своим человеком в сельхозакадемии, ездил за опытом в Башкирию, на Алтай. Стал изучать методы лечения разных болезней при помощи мёда, прополиса, подмора. Увлечённо об этом рассказывал, видно, человек горит этим делом.