Сергей Миронов - По мотивам того, чего не было

С каменным, не выражающим никаких эмоций лицом Петровна написала: «Як я за вас рада! Словами не описати!», – после чего, не найдя в себе сил закрыть тетрадь, проследовала в кабину – дожидаться очередного звонка и очередного послания. Будучи абсолютно опустошенной, она, даже не взглянув в сторону будущей супруги начальника, преодолела путь вниз и наверх и вскоре обнаружила очередное сообщение:

Короче говоря, горячо любимая мною подруга, ты можешь меня смело поздравить со скорой свадьбой, так как я, по понятным причинам, ответила Игореше (Так я его теперь называю – ему нравится), согласием. В конце концов, и тут ты со мной как никто другой согласишься, жених он завидный. К тому же начальникам не отказывают – так он мне сам сказал. Вот такие дела. Удивительная штука жизнь, верно?

По прочтении Людмиле Петровне стало дурно. Картинка перед глазами заплясала, и она едва не плюхнулась без сознания. Нина Сергеевна и сама была на грани припадка: такого развития событий, при всем богатстве своей фантазии, она и представить не могла. От удовольствия оператор прикрыла глаза: Господи, сейчас такое начнется!

Людмила Петровна ничего не ответила. Пошатываясь, фуникулерщица с трудом выбралась на свежий воздух и, подойдя к своему рабочему месту, обессиленная рухнула на жесткое неудобное кресло. Кажется, свадьбу Екатерины Михайловны и Плотницкого она не переживет. Хуже того: эта стерва наверняка возьмет фамилию мужа и станет Екатериной Михайловной Плотницкой!

Звонок, до боли знакомый, резкий, режущий ухо звонок, на который Людмила Петровна реагировала автоматически, по Павлову, в некотором роде вернул ее к жизни. Фуникулерщица глубоко вздохнула, совершила все требуемые протоколом действия и принялась медленно опускаться вниз. Она открыла форточку, и в кабину проник игривый ветерок. Ероша коротко остриженные волосы, он лихо расправился с каплями пота, краснотой лица и даже переживаниями, унеся их с собой в неизвестные дали. Людмиле Петровне стало лучше. Она поняла, что внезапно обрела новый смысл жизни: отныне ничто в целом мире не заботило ее больше, чем возможность поставить на место эту безродную выскочку и расстроить грядущую свадьбу с Плотницким. Благо, женитьба была лишь в планах, и в запасе оставалось какое-то время для того, чтобы, воспользовавшись всем своим коварством, побольнее укусить врага. Людмила Петровна хотела, чтобы все вернулось на круги своя, и готова была биться с любыми изменениями до последней капли крови.

Екатерина Михайловна улыбалась лучезарнее, чем обычно. Невозможно передать словами, насколько сильно это выводило из себя Петровну, в особенности в свете последних новостей. Собрав всю свою волю в кулак, вагоновожатая оскалилась, но мерзавке этого показалось мало, и она дружественно замахала белоснежной ручкой с пальчиком, обрамленным колечком! Петровне подумалось, что будет здорово, если фуникулер сойдет с рельсов, однако в таком случае пострадает и она сама. Кто же тогда возрадуется смерти Екатерины Михайловны?

Подняв тяжелую руку, Людмила Петровна совершила несколько вялых движений – пусть пока порадуется, паскуда, недолго осталось! Ненавистное лицо медленно проплыло мимо, и теперь в распоряжении было минут двадцать перед тем, как опять придется корчить из себя лучшую подругу. В тетрадке было вот что:

Ты что же, не рада за нас, подруга?

Фуникулерщица ответила: «Та шо ти! Дуже рада! Від чистого серця поздоровляю вас і вважаю, що з вас вийде чудова пара! Коли весілля?». То, с каким безразличием были написаны эти слова, не могло породить и мысли о том, что в голове у Людмилы Петровны в этот самый момент созревал план мести, к осуществлению которого она намеревалась приступить немедленно.

Скрестив пальцы в надежде, что это поможет отодвинуть дату бракосочетания и подарит ей лишнее время для того, чтобы как следует все подготовить, машинистка опускалась вниз, пока навстречу ей не выплыла победно улыбавшаяся Михайловна. Все внутри сжалось, но даже это не смогло заставить Петровну свернуть с избранного пути вендетты, и она радостно взмахнула рукой.

Проделав все те же действия и на обратном пути, Люда с коварной ухмылкой вошла в коморку и с нетерпением прочла такое важное для нее сообщение:

Мы пока что не решили: все произошло так быстро и неожиданно, что было не до таких мелочей. Я думаю, что свадьбу мы сыграем не раньше марта: я очень не люблю зиму! Ты, конечно, в числе приглашенных, подруга!

Как же хорошо стало на душе у Людмилы Петровны! Какое она почувствовала облегчение! Не менее трех месяцев, а то и больше, оставалось у нее в запасе для того, чтобы камня на камне не оставить от врага. Лучшего и придумать было нельзя! Стараясь скрыть свою радость, она написала: « Я з тобою повністю згодна. Краще за все виходити заміж, коли тепло! Чекайте на мене! Такого я не пропущу нізащо в світі! Відірвемося з тобою на повну, подруго!».

Довольная, Людмила Петровна выпорхнула на перрон. Она находилась в прекрасном расположении духа. Времени до свадьбы оставалось предостаточно. Этот рейс на сегодня был последним, а завтра у нее выходной! Целый день можно будет провести в постели, слушая любимые музыкальные пластинки и разрабатывая план мести!

С радостью катила Петровна вниз, навстречу Екатерине Михайловне, в этот раз улыбаясь совершенно искренне: не менее трех месяцев! «Скоро я розділаюся з тобою!», – шепнула она проплывающей мимо коллеге и залилась сатанинским смехом, от которого пассажиры в салоне вздрогнули.

Людей на перроне почти не было. Машинистка лениво рассматривала нескольких ожидавших транспорта пассажиров, как вдруг заметила бездомного, которого прогнала несколько часов тому назад. По старой привычке Петровна вознамерилась наброситься на бомжа, но в последний момент решила не портить замечательное свое настроение. Сделав вид, что она его не заметила, фуникулерщица переместилась с кормы на нос и принялась украдкой наблюдать за бродягой.

Вагончик медленно полз вверх, а женщина размышляла о бездомном, жалкий вид которого не выходил у нее из головы. Она настолько увлеклась этими мыслями, что не заметила попытки Екатерины Михайловны привлечь ее внимание – та истерически размахивала руками, указывая на колечко и, кажется, ей что-то кричала.

Женщине вспомнилось, что когда она прогоняла бродягу, он уверял, будто уже оплатил проезд. Наверное, для такого субъекта оплатить проезд – это почти подвиг, а цена за жетон – целое состояние. Женщине стало не по себе: и почему она не дала этому человеку возможность спуститься вниз? Впрочем, себя в этой ситуации она виноватой не считала: виновата была мерзавка, которая вывела ее из себя.