Александр Мирлюнди - Минотавры за кулисами

Придя в общежитие, долго курили на крыльце. Затем продолжили застолье при свечах и слушали музыку из смартфона Генриха. Ира подняла тост за то, что когда в смартфоне соседствуют «Нирвана» и Бах, это прекрасно. Затем помянули Кобейна. Следующим помянули Баха…

Ирина внезапно замолчала… Генрих завороженно смотрел на нее через пламя свечи. «Какая замечательная соседка»… «Какая изумительная собутыльница»… «Какая прекрасная девушка»… Алкогольные облака- мысли проносились в голове Генриха.

– Анри, дорогой, давайте помянем моего Учителя! – Ирина налила чашки по полной.

Потом помянули отца Генриха. Затем отца Иры, про которого она ничего не знала. Ире стало грустно…

– Давайте съедим грейпфрут один на двоих?! – улыбнулась устало Ира.

Грейпфрут был очищен, разломлен и съеден.

Ира чмокнула Генриха в щеку и, чуть покачиваясь, пошла к себе в комнату.

Генрих допил все вино. Посидел немного, слушая время от времени потрескивание свечки. Затем встал, вставил в уши наушники и, закрыв глаза и размахивая руками, стал кружиться по кухне. Сначало медленно, а потом все быстрее и быстрее… Быстрее и быстрее… Быстрее и быстрее… Подхватил спящую кошку и стал кружиться вместе с ней. Кошка мяукнула, но не сопротивлялась…

Тени прошлого с умилением смотрели с потолка.

Свечка догорала.

На следующий день Ира проснулась оттого, что по коридору кто-то негромко ходил. Органично, аккуратно и нервно. Возле комнаты Иры шаги прекращались. Кто-то стоял под дверью, чего-то ожидая. Было слышно даже взволнованное прерывающееся дыхание. Затем шаги снова удалялись.

– Кто там? -нарочито громко закричала Ира, когда в пятый или в шестой раз шаги остановились возле ее комнаты.

Дверь открылась. На пороге стоял бледный Анри с испуганными вытаращенными глазами, который тяжело и быстро дышал, будто убегал от кого-то. Или, наоборот, кого-то догонял. Он сделал шаг вперед, набрал в легкие воздуха, будто хотел сказать что-то, но не смог и выдохнул весь воздух обратно.

– Генрих, что случилось? – Ира откинула одеяло и, как была, в футболке и трусах, соскочила на пол.

Анри вжался в дверной косяк.

– Что случилось? Почему молчишь?

– Хрмм..Хввв… – Генрих издавал странные звуки, бегая глазами по комнате, то ли боясь смотреть на Иру, то ли вспоминая, что он хотел сказать.

– Боже! Генрих! Ты обезумел?!

Генрих собрался, снова набрал в грудь воздуха и запричитал:

– Жираф… Жираф пропал…!

– Какой жираф?!

– Из московского зоопарка! Ирка, ты понимаешь, какая это потеря?!

Ира хотела сказать, что буквально вчера она была в зоопарке до встречи с Анри, но тот перебил ее на полуслове.

– Жираф.. Лучший жираф Москвы! Лучший жираф России! Лучший жираф вселенной! Что же теперь будет со всеми нами?!

– И что же делать, Анрюшечка?!

– Что делать-что делать? Искать его, вот что делать. Одевайся, каждая секунда дорога.

На поиски жирафа Ирина вышла буквально через несколько минут. В белом платье в синий крупный горох «а-ля 60-ые», босоножках и с небольшим макияжем.

– Куда пойдем? – потупив чуть подведенные глаза, спросила Ирина.

Анри долго смотрел на нее. Затем склонил голову набок, очевидно, любуясь на нее под другим углом.

– На кладбище! – медленно произнес он.

На могиле Люсьена Оливье жирафа не было. Возле могилы доктора Гааза, как ни странно, тоже. Даже возле могилы любимой балерины Сталина жирафа тоже не было. Более того, даже возле фамильного склепа Эрлангеров жиража не наблюдалось…. Хотя где еще быть жирафу, как ни у фамильного склепа Эрлангеров?!

Анри повел Иру к «Острову мертвых», резонно решив, что жираф отошел от склепа полюбоваться отреставрированным надгробием с прекрасной мозаикой на сюжет известной картины Бёклина. Но там жирафом даже не пахло…

– Может, он за надгробием спрятался? – предложила Ирина.

Анри долго искал за надгробием. Через некоторое время вылез.

– Его здесь нет.

– Что-же делать? – Ирина от отчаяния заломила трагически руки.– Извините, вы случайно не видали здесь жирафа? – истерически спросила она у проходящего мимо работника кладбища, азиата с родимым пятном на шее и метлой.

Азиат посмотрел с ужасом на Иру, расширив свои раскосые глаза, и куда-то быстро поспешил.

Ирина закрыла лицо ладонями.

– Все пропало… Жираф ушел и больше не вернется. И с чего ты взял, что он спрятался на кладбище?

– А где-же жирафу быть, как ни на кладбище? – Анри взял Иру под локоть. – Ведь здесь так хорошо учить роли…

Поиски продолжались.

– Яуза! -представил Анри Ире тот ручей, что виднелся из окна общаги.– Потрясающая, волшебная речка, не замерзающая и при минус 22 по Цельсию.

– Пиздец какой-то… – вздохнула Ира.

Возле Яузы жирафа не было.

Пошли дальше, в сторону центра, поминутно спрашивая у прохожих, не видели ли они жирафа. Прохожие в лучшем случае улыбались, но чаще, переспросив, махали на них рукой, и шли дальше по своим делам. Москвичей было не удивить такими вопросами. Они привыкли к сумасшедшим.

– Господи, какое равнодушие! – возмутилась Ира на пол-улицы.

Узнав, что в Елоховском соборе крестили Пушкина, Ира сказала, что Пушкин тоже в чем-то частично жираф, так как корнями из Африки.

Анри согласился.

Стало нервозно. Жирафа нигде не было…

Не было жирафа и возле Садового

На Покровке стал бить озноб. Ирина сжала сильно-сильно руку Генриха и шла бледная, что-то нашептывая под нос. Анри был не в лучшем состоянии, но держался. Их стали мучить страшные фантазии на тему предполагаемой судьбы жирафа. Они делились ими друг с другом и ужасались. Им казалось, что жирафа вывезли в Сибирь и пашут на нем целину. Что жирафа похитили поклонники Сальвадора Дали, облили его бензином и подожгли. Также казалось, что…

«Хватит!», -застонала Ира, не в силах выслушивать еще одну версию…

Время от времени им казалось, что где-то в глубинах переулков «элегантнейший бродит жираф», и они с криками бежали туда… Но то, что казалось им жирафом, оказывалось деревом, красочной вывеской, бадминтонной ракеткой, забытой на тротуаре, а то и вообще каким-нибудь банальным фольксвагеном…

Поиски отняли много сил. На Китай-городе они подкрепились чебуреками в чебуречной. Анри предположил, что чебуреки, не исключено, могут быть из жирафа. Ира унижающе посмотрела на Анри и сказала, чтоб он больше так не шутил. Затем попросила заказать еще парочку.

На Лубянке жирафа тоже не оказалось. Зато там был Маяковский.

Человек лет сорока пяти, в пиджаке, отдаленно напоминающий поэта революции, плохо декламировал хрестоматийные, надоевшие всем стихи про то, что «я достаю из широких штанин», и предлагал сфотографироваться с ним за сто рублей, или хотя бы за полтинник. Ира и Анри не могли пройти мимо.