Вадим Голубев - Группа смерти. Детективы

– Я так тоже нашему Трофимычу сказал. Оказывается, не весь.

– У тебя уже одно известное появилось! Надлежит выявить на каком складе напалм не уничтожен, затем проследить его оборот.

– Во-первых, кто нам даст такие сведения?

– Министерство обороны даст! Надо будет, решим вопрос на уровне министров. Что во-вторых?

– Наверняка, на бумаге весь он списан и уничтожен. Лица, занимавшиеся этим делом, уже либо на пенсии, либо на кладбище. С пенсионеров спрос не велик: «Не знаю, не помню и вообще давал подписку о неразглашении информации, содержащей государственную тайну».

– Ладно! План мероприятий утверждаю! Вы там на Новый год много не пейте!

– У нас, товарищ генерал, Новый год традиционно слабоалкогольный! Самая работа в его канун, новогоднюю ночь и первого января.

Резонансных убийств на Новый год не было. «Бытовуха», с которой вполне справились муниципальные отделы внутренних дел. Не смотря на «затишье», целиком отгулять праздники дали только Ивану Родичеву – отцу двоих детей. Хомутов пробил по базам всех Евгениев, покидавших Большой город в канун Нового года и пару первых новогодних дней. На железной дороге Евгениев, купивших билеты, но не использовавших их не оказалось. Зато на авиатранспорте «всплыло» четверо. Один из них крепко перебрал в новогоднюю ночь и угодил с инфарктом в больницу. Второй, возвращаясь с корпоратива, поскользнулся и сломал ногу. У третьего утром тридцатого декабря скоропостижно скончалась мать. Лишь по четвертому – Евгению Анатольевичу Стародубцеву по началу не было информации. Ни домашний, ни мобильный его телефоны не отвечали. По базе данных установили, что указанный гражданин числится заместителем генерального директора одной из многочисленных фирм. Связались с генеральным директором. Тот пребывал на своей зимней даче. Ответил, что Стародубцев не работает и никогда не работал в его заведении. Ну а поскольку дал о себе не достоверные данные, то уже никогда не будет работать в нем. Обратились к архивам, благо они были давно отцифрованы. Установили, что Евгений Анатольевич Стародубцев, уроженец города Стародуб Брянской области в свое время был осужден за мошенничество. Отбыв срок наказания, вернулся в Большой город, где совершил преступление. Ныне проживает в центре, трудится заместителем генерального директора.

В первый, после праздничный день опергруппа сосредоточилась у бизнес-центра в Измайловке. К зданию подходили и подъезжали на машинах профуристые тетки, прощелыжного вида девчата, юркие, наглоглазые пареньки. Ахали, узнав о пожаре, пытались улизнуть. Их перехватывали оперы, вели в специально пригнанный автобус. Набралось, как и предполагали, пятнадцать человек. Отвезли в управление, приступили к допросам. Экстрасенсы и «медики» попытались поначалу артачиться, требовать адвокатов.

– Вот, что, уважаемые! – обратился к ним Крупин. – Пока с вами разговаривают, как со свидетелями. Можно решить вопрос по-другому: передать вас в Отдел по борьбе с экономическими преступлениями. И ждет вас статья сто пятьдесят девятая Уголовного кодекса Российской Федерации: мошенничество в особо крупном размере, совершенное организованной группой лиц. До десяти лет лишения свободы! Поэтому в ваших же интересах правдиво и подробно отвечать на вопросы сотрудников вверенного мне отдела.

Хомутову досталась первой миловидная дамочка лет пятидесяти. Он быстро ввел в компьютер ее паспортные данные. Медсестра, родом из Воронежа, прибыла шесть лет назад в Большой город для работы в больнице номер три. Через год уволилась. Заполнив анкетные данные, Юрий задал первый вопрос:

– Лидия Львовна, чем вы занимались в фирме «Ясновидение и нетрадиционная медицина»?

– Я – дипломированный доктор. Начинала как врач-терапевт. Потом перешла на нетрадиционные методы лечения болезней…

– Диплом врача ты, поди, у станции метро купила, – про себя подумал капитан и продолжил. – Кому вы непосредственно подчинялись?

– Все мы подчинялись Евгению Анатольевичу. Правда, фамилию его я не знаю. Никто ее не знает. Да и зачем? Была интересная, высокооплачиваемая работа. Были исцеленные люди, в том числе и от неизлечимых на сегодняшний день болезней. Например, от запущенного рака, тяжелейших инсультов, даже СПИДа!

– Случалось, что Евгения Анатольевича кто-то называл Жекой?

– Девчонки, с которыми он по несколько раз переспал. Исключительно во внеслужебной обстановке. На людях – только Евгений Анатольевич. Одна из девочек как-то назвала его сокращенно – сразу же была уволена!

– Прямо так, сразу? А как же Трудовой кодекс?

– Ну, какой Трудовой кодекс? Какие трудовые книжки? Мы зарабатывали столько, что все это было попросту ненужно!

– Евгений Анатольевич не планировал остаться в Большом городе на праздники?

– Нет, он хотел встретить Новый год в Доминикане. Любил туда ездить… У него даже билет был в ночь с тридцатое на тридцать первое декабря. Да, вот у вашего коллеги Дана сидит. Она мне про билет сказала.

– Какие-то особые знаки: татуировки, шрамы на лице, руках, теле у Евгения Анатольевича были?

– Шрамов не было. Татуировки? Как вам сказать? Уж больно деликатное это дело…

– А вы скажите, как есть! Не мне вам рассказывать: в кабинете у врача показывают все, что он попросит. Мы – тоже своего рода врачи. Лечим общество от опухолей, язв, гнойников.

– На ягодицах у Евгения Анатольевича, рядом с анальным отверстием, ну это откуда кал идет во время акта дефекации…

– Благодарю! Я изучал основы анатомии в Академии МВД – специфика работы. Дальше!

– На ягодицах Евгения Анатольевича были выколоты буквы «Ж» и «К».

– Эти? – положил Хомутов на стол фото с обгоревшей задницей.

– Эти! – подавила приступ рвоты «доктор». – Боже, Жека сгорел!

– Откуда вам известно про данную татуировку?

– Покойный переспал со всеми нами, кроме мужчин. Может быть, и с ними. Разумеется, когда твой партнер голый, а ты неравнодушна к нему многое замечаешь…

– Подпишите протокол опознания останков! – придвинул Лидии Львовне бланк Хомутов. – Капитан Родичев и вы, свидетельница, прошу также расписаться в протоколе!

Иван и бледная, косоватая девица, которую он допрашивал, поставили подписи. Девица, правда, чуть не блеванула и попросила воды.

– Когда я пришла, вахтеры рассказали мне про взрыв, – вздохнула Лидия Львовна.

– Были ли у Евгения Анатольевича Стародубцева враги, недоброжелатели, люди, желавшие его физического устранения?

– Не знаю. Стародубцев, как вы его назвали, никого не посвящал в свои секреты, в свои дела. Нам было достаточно немалых денег, кои мы зарабатывали благодаря ему.

– Мог ли желать Стародубцеву смерти кто-то из тех, кого он уволил?