Сергей Синякин - Книга о странных вещах

Случайный прохожий вызвал милицию, чуть позже приехали родители, которых вызвал уцелевший подросток – он или не успел, или не захотел залезать в грязную нору – неважно, факт, что он остался в живых.

Их откапывали до трех часов ночи.

Все еще надеялись на чудо. Безумные родители пытались разбросать песок изодранными руками.

И все это время над яром всполошенно летали и кричали три белые птицы. Их крик был похож на плач.

Разумеется, чуда не произошло – мальчишки уже задохнулись. Лица у них были бледные и спокойные, глаза закрыты, а на губах тонкой корочкой высыхали песчинки.

Когда их откопали, неведомые белые птицы сделали несколько кругов, крикнули в последний раз и улетели в высоту, полную звезд и печали.

Иногда, вспоминая эту историю, я думаю о том, кто это был – ангелы-хранители, не уследившие за подопечными и старающиеся как-то загладить свою вину, или души подростков, которые прощались с родными и просили простить их беспечность, которая разлилась в карьере бесконечным морем печали и слез?

Эта история началась утром, когда банкир Ходов проснулся, долго фыркал под душем, потом побрился и сел за стол, чтобы съесть яичницу и выпить стакан живого йогурта. Ходову недавно исполнилось пятьдесят, он достиг того возраста, когда мужчина становится похожим на круглопузого волосатого паучка, а Ходов дорожил вниманием женщин и потому очень следил за своей внешностью.

Телохранители уже ждали его, о чем дали знать условными звонками в дверь.

К тому времени случилось много разных кредитных историй, которые кого-то сделали нищими, а Ходова, наоборот, обогатили. Приходилось беречься, ведь психов на свете хватает, да и трудно сообразить, как поведет себя в той или иной ситуации пострадавший человек.

Ходов вышел из подъезда и нетерпеливо притоптывал ногой, ожидая, когда подъедет служебная машина. Но вместо машины подкатил желтый мотоцикл, на котором сидели двое подростков в черных шапочках. Ходов только и успел увидеть внимательные цепкие глаза пассажира мотоцикла, который разрядил в него и телохранителей обойму из китайского ТТ. Бросив пистолет рядом с трупом, пассажир ткнул сидящего за рулем товарища в тощее плечо, и мотоцикл умчался навстречу деньгам и счастью. Понятия счастья у каждого разные, одному, чтобы воплотить свои желания в жизнь, нужны миллионы, а другому хватит несчастных пяти тысяч баксов и двух десятков «чеков» с коричневой дурью.

Они промчались через город, задрав шапочки на лоб, остановились у моста через реку, и пассажир отправился к воде. Там он завернул в шапочки камень потяжелее, размахнулся и швырнул сверток в воду, с бледной улыбкой на тонких губах наблюдая, как расходятся по воде качающиеся круги.

Потом он поднялся наверх, радостно и победительно хлопнулся ладошкой о ладошку мотоциклиста, и они стали ждать, когда появится заказчик и привезет им деньги. Они не разговаривали, поэтому ожидание казалось им томительно долгим.

На мост выехал старенький «жигуленок», из него вылез и стал спускаться к заросшему камышами и все-таки обрывистому берегу невысокий человек с палкой в руках. Человека этого легко можно было принять за пенсионера, если бы он не был убийцей.

Он остановился, бросил к ногам подростков полиэтиленовый пакет. Заглянув в него, подростки увидели пачку долларов и отдельно пакет, аккуратно завернутый в белую бумагу. Лица молодых убийц озарились счастливой улыбкой, но ничего большего мотоциклисты уже не успели – раздалось два сухих щелчка, словно приехавший старик ломал сухую палку на неровные части, и мотоциклисты медленно опустились на траву, продолжая сиять радостным оскалом молодых и еще нетронутых кариесом зубов.

Старик подошел ближе, ногой столкнул тела в воду, отправил в темный омут мотоцикл, концом палки ловко поддел пакет и пошел наверх, думая о том, что это все-таки здорово – умереть с совершенно здоровыми зубами. Самому ему ежегодно приходилось часами сидеть у дантиста, который что-то клеил, точил и подгонял, и все равно, несмотря на его усилия, приходилось беречься, а на ночь прятать неестественно розовые челюсти с искусственными зубами в стакан с водой.

А еще у него был рак, неизлечимая болезнь, которая делала все задуманные им убийства бессмысленными. Но его нагло и бессовестно обманули, а старик, которого звали Иваном Алексеевичем Ферапонотовым, не любил оставаться в дураках. И еще он был осторожным, а потому никогда не оставлял в живых тех, кто мог свидетельствовать против него.

Уже в машине он вспомнил, что ему следует позвонить. Иван Алексеевич достал сотовый телефон и, не прерывая движения, ткнул в нужный номер негнущимся пальцем. Все-таки это было великим достижением цивилизации, сотовые телефоны изменили мир, они сделали его более удобным для проживания человека.

– Да, – сказал он. – Еду. Уже еду. Молоко для внучки? Конечно купил!

Он прибавил газ, потому что дома его уже ждали. Но жизнь – это цепь невероятных случайностей, их невозможно предусмотреть. Если бы мы могли предусмотреть все неожиданности, которые могут нам встретиться на жизненном пути, мы имели бы большее сходство с богами, нежели с людьми. На седьмом километре шоссе Воронеж-Царицын в него врезался пьяный водитель самосвала, который вез навоз знакомому в село Большая Ивановка. Скорость была большая, и наказывать никого не пришлось – живых не осталось.

Еще через двадцать три года от инфаркта умер оперуполномоченный уголовного розыска, который сумел связать в единое целое три городских трупа, – двух подростков, найденных в реке, и попавшего под самосвал пенсионера. Вот только раскрыть все эти убийства он так и не смог за отсутствием свидетелей и доказательств.

С его смертью в живых не осталось никого из этой печальной истории, которая фантастична так странно сложившимися обстоятельствами и вместе с тем естественна для нашего сумасшедшего времени, в котором хватает ежедневных трагедий и недостает ежесекундных сбывающихся надежд.

В балке текла бойкая река Царица, которую в соответствии с революционными традициями после семнадцатого года нарекли Пионеркой. Прошло время. Река превратилась в ручей, а балка заросла деревьями, которые образовали здесь настоящую чащу.

В роще пели соловьи.

Они прилетали сюда каждый год и состязались в своем необыкновенном мастерстве, роща была заполнена их песнями, которым вторили цикады и кузнечики, что жили в траве. У каждого живущего – свой лес. Соловьи прилетали сюда.

Поэтому роща так и называлась – Соловьиная.

Здесь на звонком с прищелкиваниями языке соловьи изъяснялись в любви своим соловьихам. Они пели каждую ночь, у каждого соловья была своя песня, она не походила на песни всех остальных, как не походит ночь на все бывшие до нее, мелодии не повторялись, как не повторяется путь ручейков, из которых слагается речка.