Влад Длиннов - Вирус

Стол Виктора завален медицинскими карточками и бумажными журналами. Он делает там пометки:

– Вы хотите, чтобы я проводил консультации в ресторане? Или вам нужно, чтобы я привозил лекарства к порогу вашего дома?

Секундные стрелки на часах отсчитывают «тик», отсчитывают «так». Говорю:

– Да, знаете, скорее второе…

Виктор качает головой:

– Вирус распространяется с невероятной скоростью, пациентов становится очень много, и я не могу встречаться с каждым из них. Не нужно напрасно переживать. Если вы будете принимать таблетки, то не умрёте. Вы можете прожить ещё лет пятьдесят. Представьте, сколько увлекательных историй вы расскажете своим внукам.

Из ящика стола Виктор вытаскивает очередную увеличенную копию таблетки.

– Кто-нибудь обязательно выяснит, откуда появился этот вирус, и как его лечить. Все эти очереди останутся в прошлом.

Виктор говорит:

– Ведь когда-то изобрели пенициллин и спасли Европу от чумы. А сколько жизней сохранила химиотерапия? Придёт время, и Вирус-44 останется лишь статьёй в энциклопедии. Тысячи учёных по всему миру работают над этим.

Остановлена добыча нефти. Свёрнуты космические программы. Заключено перемирие на Ближнем Востоке. Террористические ячейки объявили об отпуске. Мировые державы перестали финансировать разработку ядерного оружия.

– Сконцентрируйтесь на лечении, – говорит Виктор. – Отсчитывайте секундные стрелки.

Отсчитывайте фонарные столбы.

Запишитесь в группу поддержки.

Перестаньте думать о будущем.

Сорок шестой, семьдесят девятый, восемьсот тридцать четвёртый… За одним из столбов прячется Виктор, над головой он держит пластиковый макет розового, как сакура, препарата. Пальцы Виктора, его ладони и запястья, мягкие, как мармелад. Ногти отполированы до блеска. Мои воспоминания о Викторе заканчиваются его словами:

– Поймите, главное в вашей ситуации – настроиться на позитив.

Из выдвижного ящика Виктор достаёт лист бумаги и просит меня поставить на нём подпись.

– Это чистая формальность! Я доверяю вам полностью, но закон требует вашей подписи. Вы должны пообещать, что не будете заражать вирусом никого из своих близких.

Документ, который протягивает мне Виктор, похож на рекламный контракт. Под моим именем указан целый перечень обязательств. Я должен предупреждать своих половых партнёров о том, что болен. В противном случае меня посадят за решётку.

В контракте, который даёт мне Виктор, жирным шрифтом выделены слова: «уголовная ответственность», «умышленное заражение», «судебный иск».

– Подпишите вот тут и тут.

Виктор говорит:

– Если вам дорога ваша свобода, откажитесь от секса.

Пункт 54, статья 5, из «Памятки уцелевшим» (под ред. отдела по противодействию ЧС Всемирной организации здравоохранения):

«Напоминаем, что допустимый уровень шума на территории карантинной зоны 154А, 816F и 714D – 50 дБ в дневное время и 40 дБ – в ночное.

На территории остальных карантинных зон предельно допустимый уровень шума – 30 дБ.

В случае срабатывания пожарной тревоги, автомобильной сигнализации или другого несанкционированного звука всем уцелевшим рекомендуется срочно войти в помещение и не покидать его пределы несколько часов.

Рекомендуется закрыть окна и сидеть в тишине».

Из-за погони я перестаю замечать детали. Пухлые губы фотомоделей, их причёски, зафиксированные влагоустойчивым лаком, пропитанные аргановым маслом брови, глаза, увеличенные фоторедактором….

Из-за погони я пропускаю целую серию жизненно важных установок, которыми делятся с нами рекламные плакаты. Ярким потоком лучей, справа и слева от дороги, пулемётной очередью, оглушая нас оркестровой музыкой, под которую обычно женятся герои дневных мелодрам.

Лили говорит:

– Бензина нам хватит еще на пару километров.

Свет в студии резко гаснет, но я успеваю разглядеть парня, который рекламирует магазин стильной одежды, я вижу его синий пуховик и «пузырь» с текстом, как в комиксах:

«Наши цены – настоящий клад!»

Лили говорит:

– Если нас догонят, то придётся отбиваться вот этим.

Она достаёт из рюкзачка свой блокнот. Свет в студии снова загорается.

Лили сидит за круглым столом. Острым кончиком наманикюренного ногтя она отбивает по стеклянному покрытию ритм своей телевизионной заставки, а потом подносит палец к уху и заталкивает наушник глубоко внутрь. Голос из наушника напоминает:

– Через пятнадцать минут начинается футбольная трансляция. Мы должны закончить к этому времени.

Среди книг – разных цветов и размеров, твёрдых и мягких переплётов – гороскопов, сонников, сборников философских изречений, эзотерических романов и самоучителей по йоге Лили – очаг землетрясения, центр вписанной окружности. В одной руке она держит блюдце, наполненное голубой жидкостью, другая рука нависает над ним.

По студии, откуда-то из чёрной пропасти, пронзая металлическую стену из мониторов и телекамер, раздаётся крик, тревожный и резкий, как свет прожектора.

– Алло! Алло, я дозвонилась?

Голос в наушниках сообщает Лили, что ей нужно убрать со лба распушившийся локон.

Лили говорит:

– Да.

Она говорит:

– Добро пожаловать…

Шёпотом она добавляет:

– …сестра.

Камера приближается к Лили – с мониторов исчезают книжные полки, зеркальные шары, бумажные фигурки Будды – их изображения расплываются на заднем плане, в кадре только Лили, её лицо, оранжевое от пудры и гладкое, как китайский фарфор.

Голос в наушниках сообщает:

– Анна. 53 года. Домохозяйка.

Лили говорит:

– Здравствуй, Анна!

Ворот на пиджаке Лили раздут и поднят вверх, как капюшон кобры в секунды опасности, стрелки на глазах жирной линией расширяются от центра и отступают от разреза, придавая взгляду нежность, делая Лили надёжным другом для миллионов телезрителей. Всемогущая защитница, единоутробная сестра, помоги избавиться от тревог и страхов, притяни счастье, деньги и здоровье, избавь от негативных мыслей, сними камень с души, излечи от молочницы.

– Как вы догадались, что меня зовут Анна?

Голос Анны придавлен железной грудой обид, заброшен камнями разочарований, приглушён болью, затоплен слезами.

– Прошу вас, помогите мне! Я готова отдать всё! Только помогите мне! Я так рада, что дозвонилась. Прошу вас.

Лили спрашивает у телезрительницы:

– С какой проблемой столкнулась твоя семья? Алкоголь, азартные игры?

Из динамиков доносится громкий вздох. Он заполняет собой всё пространство, оседает, как пыль на декорациях, преломляет свет софитов, проникает в провода, распадается на молекулы, со скоростью света долетает до космических спутников, и оттуда, разбившись на миллиарды разных чисел, облачившись в цифровой кодовый сигнал, вторгается в дома сотен тысяч телезрителей.